которого так нелепо потерял и так неожиданво обрел вновь. Когда Гербович
куда-либо заходил. Профессор бегал у дверей, изнывая от беспокойства. Спал
он у самой кровати хозяина, положив на всякий случай лапы на унты. Весь свой
неизрасходованный запас любви и нежности пес щедро расходовал на одного
человека. Счастью Профессора не было предела, и не менее счастливый Гербович
уже готов был отправиться с ним вместе в Ленинград, когда прилетевший на
остров ученыйзоолог высказал Владиславу Иосифовичу одну горькую истину.
Профессор -- ездовая собака, рожденная на льдине, и цивилизация его убьет:
таких впечатлений, как обилие людей и быстроходный транспорт, он не вынесет.
В первые же дни он либо взбесится, либо погибнет под колесами грузовика... И
если Гербович хочет, чтобы собака продолжала жить, чтобы она не подвергла
опасности близких ему людей, Профессор должен остаться на Севере.
понял, он прижимался к ногам хозяина и жалобно скулил. Особенно
забеспокоился он на взлетно-посадочной полосе. В дверь самолета он пытался
прыгнуть вслед за хозяином, а когда самолет двинулся по полосе, пес долго
мчался за ним, струя от винтов его отбрасывала, но он падал, вставал и вновь
мчался, пока машина не взмыла в воздух...
Человек, которому он позволил себя кормить, оказался тоже метеорологом, как
и прежний хозяин, с которым Профессор расстался навсегда. Понемногу он
привык к этому человеку, ходил с ним на метеоплощадку на сроки и стал
отличным "медвежатником". Его фотография попала даже на страницы журнала
"Советский Союз".
полярниками и собаками устанавливается полное взаимопонимание. Полярники
очень любят своих собак, ласкают их и закармливают сверх всякой меры и
никому не прощают плохого к ним отношения.
пор пес плохо слышит. На редкость везуч был этот человек: он остался
неизвестным. плохо провел бы он зимовку, узнай товарищи его имя.
один полярник, назовем его М., застрелил собаку, которая его невзлюбила. М.
долго отпирался, но улики были неопровержимы, и он сознался. И его подвергли
самому жестокому наказанию, возможному на полярной станции: бойкоту. С ним
не разговаривали, не отвечали на его вопросы и не садились за один стол. На
всю жизнь запомнил М. этот урок.
руководителя.
выводами. Десять раз взвесить все "за" и "против", продумать все аргументы
и, приняв решение, ни в коем случае от него не отступать.
качества, как и худшие, проявятся потом, в полярную ночь. Полярник, как и
боксер на ринге, славен "концовкой" -- именно тогда станет окончательно
ясно, что он за человек. Этот очень важный для себя тезис Гербович подкрепил
рассказом, к изложению которого я скоро перейду.
обсуждается и лишь затем подписывается начальником экспедиции.
Характеристика, рожденная в келейной обстановке, может оказаться слишком
субъективной. Макаренко доказал это в "Педагогической позме" -- книге,
чрезвычайно полезной начальнику любого ранга.
неделю, в субботу, по стакану вина и только в кают-компании -- таков закон
Пятнадцатой экспедиции. Никому и ни под каким предлогом дополнительного
спиртного не получить. Я был свидетелем такой сцены. К Гербовичу пришел
полярник: завтра его жене исполняется пятьдесят лет, и он просит бутылку
коньяку, чтобы отметить эту дату в кругу нескольких друзей.
через три дня, когда в каюткомпании прозвучал тост за здоровье его жены, он
многое понял. Поняли и другие, больше никто за всю зимовку не ходил к
начальнику за вином. Знали, что это бесполезно, что закон один для всех.
популярностью. Отношений к начальнику, который не завоевывает, а покупает
дружбу подчиненных мелкими поблажками, ироническое, его приказы не будут
иметь цены. Поэтому в отношениях с подчиненными Гербович не допускает
фамильярности.
Ленинграда должен был идти на "Визе" повар Л. Его уже оформили в штат
экспедиции, выдали документы и вместе с другими товарищами назначили на
дежурство. Л. не явился -- выпил с друзьями.
дня до ухода "Визе" оформил дублера Васю Кораблева и не ошибся. Станция
Новолазаревская получила хорошего повара.
недолюбливают, -- сказал мне как-то Гербович. -- Но своим принципам не
изменяю. Знаю и то, что в ходе зимовки отношение ко мне меняется. Я люблю
свой коллектив, предан ему, и в конце концов люди это понимают.
началом Гербовича. И они подтвердили: да, дело обстоит именно так. Суровый и
непреклонный, Гербович поначалу у многих вызывал антипатию. Но когда по
окончании зимовки у этих людей спрашивали, с кем бы они хотели пойти в
очередную экспедицию, все говорили одно и то же: "Конечно, с Гербовичем!"
что, если предстоит опасное дело, первым пойдет начальник. Солдат высоко
ценит генерала, который так поступает.
На сто сороковом километре у механика-водителя Юрия Ищука начался острый
приступ аппендицита. В условиях похода операцию делать невозможно.
Возвращаться -- значит поставить поход под угрозу срыва. И Гербович с двумя
товарищами из Мирного на вездеходе отправился за Ищуком -- на одном
вездеходе по Антарктиде, через зону трещин. Случись авария, несчастный
случай, от которого в Антарктиде никто не застрахован, -- и жизнь экипажа
вездехода оказалась бы под угрозой: выручить его было бы некому. Нужно
большое мужество, чтобы так поступить. Дерзкая вылазка удалась, все
закончилось благополучно. В то время я уже был дома и с большим
удовлетворением прочитал описание этого эпизода в "Правде".
осуждает руководителей, приближающих к себе посредственностей. Такие
начальники черпают у штаба не новые идеи, а лишь безоговорочную поддержку
своих распоряжений, даже если они явно нелепы. Гербович считает, что
окружающие, наоборот, должны питать руководителя своими мыслями, будоражить
его. Поэтому он полон уважения к своему постоянному оппоненту Большакову,
вечно вступающему в споры Силину, много ему подсказывающему Овечкину -- не
только безупречным, но и мыслящим исполнителям.
уже третью экспедицию, людей, оценивших по достоинству этого исключительно
справедливого и честного человека с поистине железной волей. Из своей
Двенадцатой экспедиции Гербович взял ядро -- тридцать процентов коллектива.
Из нынешнего состава в будущую экспедицию он намерен взять уже половину.
связанной с именем Гербовича. Она показалась мне столь исключительной по
своему драматизму, что я попросил Владислава Иосифовича рассказать о ней
подробнее.
-- ее построили на шельфовом леднике. Между тем в глубине материка, в
восьмидесяти километрах от моря, находится оазис Ширмахера -- один из
интереснейших районов Антарктиды. Было решено новую станцию соорудить здесь,
а Лазарев законсервировать. Обживать оазис в 1961 году довелось группе
полярников во главе с Гербовичем. Они и основали Новолазаревскую -- самую,
пожалуй, уютную станцию на материке. Свободные ото льда и снега горы, озера
с пресной водой, относительно мягкий микроклимат -- чего еще, казалось бы,
желать? И лишь один существенный недостаток портил картину: чрезвычайно
тяжелая дорога к морю, идущая через многочисленные ледниковые трещины.
району станции Лазарев, где ее уже поджидал пришедший с Новолазаревской
санно-гусеничный поезд. Новая смена отправлялась на место зимовки и месяца
два жила вместе со старой: входила в курс дела, принимала научную эстафету.
За это время "Обь" совершала обход остальных станций и возвращалась обратно,
а старая смена вновь подходила на санно-гусеничном поезде к станции Лазарев
и салютовала кораблю, который должен был забрать полярников на Родину.
стихии.
уже бывшим начальником Новолазаревской Гербовичем, совершили переход к морю
и прибыли на береговую станцию Лазарев. Позади почти полтора года нелегкой
зимовки, впереди -- долгожданное возвращение домой. Все разговоры -- об
этом, самом важном в жизни полярника событии. С часу на час к барьеру должна
подойти "Обь"!
Куликов Роман
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Быков Василий
Никитин Юрий
Орлов Алекс