сторону занавешенного алькова. - Вы будете обедать там, Тальбот.
должен есть на кухне.
тили в коридоре ни одной живой души по дороге сюда. Неужели думаете, что
нас устроит бригада бурильщиков, члены которой будут бегать взад и впе-
ред и кричать направо и налево о том, что по буровой вышке расхаживает
Тальбот, убийца, которого разыскивает полиция? Не забывайте о том, что
здесь есть радио и что сюда ежедневно доставляются свежие газеты... Мне
кажется, пора пригласить официанта, генерал. А вы какого мнения на этот
счет?
кого столика. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Меня тревожил Ройял.
Я воспрянул бы духом, если бы узнал, что он ни в чем не заподозрил меня,
что подошел к нам, желая убедиться, что все в порядке, прежде чем мы
пошли в столовую генерала. Вместе с тем я лихорадочно искал, где совер-
шил ошибку и чем выдал себя. Мое внимание было слишком занято животрепе-
щущими проблемами, и я совсем забыл, что должен играть роль убийцы. Если
бы я был настоящим убийцей, которого разыскивает полиция, то старался бы
прятать лицо при виде людей и никогда бы не ходил один, стараясь сме-
шаться с другими людьми и затеряться среди них. Со страхом заглядывал бы
за каждый угол, прежде чем идти дальше. Но я не делал ничего подобного.
Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем Ройялу придет в голову
удивиться, почему я не предпринимал никаких мер предосторожности.
это официант. Генерал снова стал хозяином, а Вилэнд превратился в его
подчиненного и гостя: талант генерала переходить от одной роли к другой,
его удивительный дар владеть собой в любых обстоятельствах производили
на меня все большее впечатление по мере того, как я наблюдал за ним. У
меня появилась надежда, что разумно рассказать генералу кое-что из про-
исходящего. Попробовать найти у него поддержку и помощь в одном серьез-
ном деле. Теперь я убедился, что он отлично может скрывать свои истинные
чувства и может играть на два фронта, если этого потребует ситуация. Но
все дело в том, что он был за тысячу километров от моей надежды вступить
с ним в контакт.
лую минуту в комнате царила полная тишина. Потом кто-то встал, и я услы-
шал звук открываемых бутылок и звон бокалов. Такие мелочи, как убийство
и насильственное принуждение к поднятию со дна моря затонувших миллио-
нов, не могут помешать соблюдению традиционных многовековых обычаев гос-
теприимства, которыми издавна славятся южные штаты Америки. Если бы я
заключил пари, что генерал собственной персоной выполняет обязанности
бармена, то я бы выиграл, но если бы мне привелось заключить еще более
убедительное пари, что генерал никогда не пригласит к столу убийцу Таль-
бота, то я бы проиграл. Вскоре занавеска алькова была откинута в сторо-
ну, и генерал собственноручно поставил передо мной на стол наполненный
бокал. В течение нескольких секунд он стоял, наклонившись над маленьким
столиком, и смотрел на меня таким взглядом, каким никто не удостоит че-
ловека, зная, что он - убийца, зная, что он похитил его дочь и угрожал
убить ее. Это был долгий, оценивающий, внимательный взгляд, и потом, к
моему величайшему удивлению, углы его рта приподнялись в улыбке, и он
подмигнул мне. Я не верил своим глазам, но ошибка исключалась: он улыб-
нулся и подмигнул мне. А еще через мгновение вышел, и занавеска снова
отгородила мой альков, отрезав меня от собравшейся в комнате компании.
То, что произошло, мне не пригрезилось и не было плодом моего воображе-
ния. Генерал был на моей стороне. Я не мог предположить, насколько на-
дежно он перешел на мою сторону, так как не имел ни малейшего понятия о
том, какие причины заставили его переменить мнение обо мне в мою пользу.
Возможно, он что-то узнал, возможно, что-то заподозрил. Только в одном я
был уверен: его дочь не сказала ему обо мне ни слова. Я сделал ей доста-
точно сильное внушение о необходимости соблюдать абсолютную секретность.
ворит генерал Рутвен.
сом, которого я никогда не слышал раньше: сухим, ледяным голосом, кото-
рым говорят тогда, когда хотят достичь максимальной степени убедитель-
ности, чтобы подавить сопротивление непокорного совета директоров. - Я
не виню Тальбота, хоть он и убийца. Это размахивание пистолетом, эту ме-
лочную опеку над ним пора прекратить. Я настаиваю на этом, Вилэнд. В
этом нет никакой необходимости. Никогда не думал, что такой человек, как
вы, Вилэнд, устроит такую дешевую мелодраму. - Генерал горячился все
больше, он говорил о том, что меня пасут, словно овцу, и все время дер-
жат под дулом пистолета. - Посмотрите, какая погода, Вилэнд... По край-
ней мере, в ближайшие двенадцать часов никто не сможет вырваться отсю-
да... Нет никаких оснований устраивать переполох, и вам известно, что
кто-кто, а я уж меньше всего заинтересован в этом... Я готов поручиться
за дочь и за Кеннеди.
или Вилэнда. Правда, немного запоздал выступить против надзора за мной.
Мне казалось, он выдал эту тираду потому, что фактически боролся не за
мою, а за свою собственную свободу, быть может, даже за свою жизнь.
Впрочем, еще более вероятно, что он боролся за своего шофера. И что са-
мое главное, он добился победы. Вилэнд пошел на уступки, но с условием,
что когда он и Ройял будут спускаться в батискафе в море, то генерал,
его шофер и Мэри проведут время в комнате над колонной с людьми Вилэнда.
Я до сих пор не имел понятия, сколько людей было у Вилэнда на буровой
вышке, но думал, что если не считать Лэрри, Кибатти и его напарника, то
там было еще по меньшей мере три человека. И этими тремя будет в отсутс-
твие Вилэнда и Ройяла распоряжаться Кибатти.
поставили на стол блюда с едой и хотели обслужить гостей генерала, но он
сказал, что их услуги им не потребуются. Как только за ними закрылась
дверь, он сказал:
стула тихо скользнули по ковру, чей-то голос сказал:
тарелки еду.
мной тарелку. Кроме тарелки, положил на стол маленькую записную книжечку
в переплете из голубой кожи. Потом выпрямился, безразлично посмотрел на
меня и вышел.
сделал. Он хорошо понимал, что, каких бы уступок в свободе передвижения
ни добился генерал, меня они не касались. С меня не спустят глаз ни на
минуту. Кеннеди знал, что наш последний шанс переговорить утерян. Но по-
ка эта маленькая записная книжка в голубом переплете лежала рядом, этот
последний шанс связи все еще оставался.
между книжкой, в которой ведут дневники, и книжкой, в которую заносят
расходы. В корешок переплета был всунут тоненький карандаш. Такими книж-
ками пользуются также владельцы гаражей и владельцы автомагазинов в ка-
нун Рождества, чтобы можно было быстрее обслужить своих покупателей. Они
делают записи в книжке, а клиент рассчитывается за свои покупки в удоб-
ное для себя время. Почти все шоферы тоже имели такие книжки и вносили в
них расходы: стоимость бензина, масла, ремонта, число пройденных кило-
метров и расход бензина. Меня, конечно, все эти статьи расходов совер-
шенно не интересовали: меня интересовали только пустые строчки на стра-
ницах книжки и маленький, такого же голубого цвета, как переплет, каран-
даш.
внимательно прислушиваясь к голосам и звукам, доносящимся из-за занавес-
ки. Я писал минут пять правой рукой, стараясь уложиться в это короткое
время и написать Кеннеди все, что хотел, но не смог сказать ему. Когда
дело было сделано, я совершенно резонно почувствовал себя удовлетворен-
ным, хотя многое еще зависело от случая. Но мне больше ничего не остава-
лось. Отдаться на волю случая входило в правила этой игры.
мне чашку кофе. Книжечки на столе он не увидел, но без всяких колебаний
сунул руку под лежащую перед мной скомканную салфетку, вытащил книжечку
и быстро сунул ее в карман. Я полностью доверял теперь Симону Кеннеди.
вышки. Преодолевать бешеные порывы ветра, свирепствующего на открытой
палубе, на этот раз было ничуть не легче, чем полчаса тому назад. За это
время, пока мы находились в уютной столовой, тьма сгустилась настолько,
будто наступила ночь.
над головой его крышку.
что наконец-то выбрался оттуда. Когда не занят работой, - а я занимался
ею точно по часам одну минуту, а потом не пошевелил и пальцем - время
тянется очень медленно и томительно. Тем более что внутри батискафа нет
ничего, что могло бы ослабить напряжение. Я сказал Кибатти, чтобы он
открыл люк и один поднялся по ста восьмидесяти железным ступенькам в
верхнюю камеру. Ройял был уже там. В полном одиночестве.
Корнев Павел
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Перумов Ник
Ильин Андрей