это должно быть так необходимым образом; а необходимо сущее нс может иногда
не быть; следовательно, противолежащие друг другу высказывания об одном и
том же не могут быть правильными. Далее, если утверждение отнюдь не более
истинно, нежели отрицание, то называть нечто человеком будет отнюдь не
более истинно, чем называть его не-человеком. Однако представляется, что, и
называя человека не-лошадью, говорят больше правды или [во всяком случае]
не меньше, нежели называя его не-человеком; поэтому было бы также правильно
называть этого же человека лошадью (ведь было принято, что противолежащие
друг другу высказывания [об одном и том же] одинаково верны). Таким
образом, получается, что тот же самый человек есть также лошадь и любое
другое животное.
доказательство против того, кто принимает противное им. И, ставя вопросы
подобным образом, заставили бы, возможно, и самого Герак-лита скоро
признать, что противолежащие друг другу высказывания об одном и том же
никогда не могут быть верными; однако сам Гераклит, не вникнув в свои
собственные слова, придерживался этого мнения. А вообще, если то, что им
говорится, правильно, то не может быть правильно и само это его
утверждение, а именно что одно и то же может в одно и то же время быть и не
быть; в самом деле, подобно тому как утверждение нисколько не более
правильно, нежели отрицание, если отделить их друг от друга, точно так же и
тогда, когда оба они вместе связываются как бы
более истинно, нежели его отрицание [2]- Далее, если ни о чем нельзя
высказать истинное утверждение, то ложным было бы и само это высказывание,
что нет ни одного истинного утверждения. А если истинное утверждение
имеется, то было бы опровергнуто сказанное теми, кто делает подобные
возражения и [тем самым] совершенно исключает возможность рассуждать.
утверждал, что человек есть мера всех вещей, имея в виду лишь следующее:
что каждому кажется, то и достоверно. Но если это так, то выходит, что одно
и то же и существует и не существует, что оно и плохо и хорошо, что другие
противолежащие Друг другу высказывания также верны, ибо часто одним кажется
прекрасным одно, а другим - противоположное, и что то, что кажется каждому,
есть мера. Это затруднение можно было бы устранить, если рассмотреть,
откуда такой взгляд берет свое начало. Некоторые стали придерживаться его,
исходя, по-видимому, из мнения тех, кто размышлял о природе, другие -
исходя из того, что не все судят об одном и том же одинаково, а одним вот
это кажется сладким, а другим - наоборот.
почти всех рассуждающих о природе [1]. А так как предмет не становится
белым, если он уже есть совершенно белый и ни в какой мере не есть
не-белый, то белое, можно подумать, возникает из не-белого [2] поэтому оно,
по их мнению, возникало бы из не-сущего, если бы не-белое не было тем же
самым, что и белое. Однако это затруднение устранить нетрудно: ведь в
сочинениях о природе [3] сказано, в каком смысле то, что возникает,
возникает из не-сущего, и в каком - из сущего.
спорящих друг с другом людей нелепо: ведь ясно, что одни из них должны быть
ошибочными. А это явствует из того, что основывается на чувственном
восприятии: ведь никогда одно и то же не кажется одним - сладким, другим -
наоборот, если у одних из них не разрушен или не поврежден орган чувства,
т. е. способность различения вкусовых ощущений. А если это так, то одних
надо считать мерилом, других - нет. И то же самое говорю я и о хорошем и о
дурном, прекрасном и безобразном и обо всем остальном в этом роде. В самом
деле, отстаивать мнение, [что противолежащие друг другу высказывания
одинаково верны],- это все равно что утверждать, будто предмет, который
кажется двойным тому, кто нажимает снизу пальцем на глаз и тем самым
заставляет этот предмет казаться двойным вместо одного, не один, а два,
потому что он кажется двойным, и затем снова один, так как для тех, кто не
трогает глаз, одно и кажется одним.
нас вещи явно изменяются и никогда не остаются в одном и том же состоянии.
Ибо в поисках истины необходимо отправляться от того, что всегда находится
в одном и том же состоянии и не подвергается никакому изменению. А таковы
небесные тела: они ведь не кажутся то такими, то иными, а всегда одними и
теми же и не причастными никакому изменению.
чего-то и к чему-то, то движущееся должно быть в том, от чего оно будет
двигаться, и [затем] не быть в нем, двигаться к другому и оказываться в
нем, а противоречащее этому не может быть [в то же время] истинным вопреки
их мнению.- Кроме того, если в отношении количества все окружающее нас
непрерывно течет и движется и кто-то полагал бы, что это так, хотя это и
неверно, почему не считать все окружающее нас неизменным в отношении
качества? Мнение о том, что об одном и том же молено высказывать
противоречащие друг другу утверждения, основывается больше всего,
по-видимому, на предположении, что количество у тел не остается неизменным,
поскольку-де одно и то же имеет четыре локтя в длину и не имеет их. Однако
сущность связана с качеством, а качество имеет определенную природу, тогда
как количество - неопределенную.
принимают ее? В самом деле, почему это скорее хлеб, нежели не хлеб? Так что
принимают эту пищу, тем самым полагая, что это соответствует истине, т. е.
что предписанное им есть пища. Между тем им нельзя было бы так поступать,
если никакая сущность (physis) в чувственно воспринимаемом не остается той
же, а всякая сущность всегда находится в движении и течет.
удивительного в том, что вещи нам никогда не кажутся одними и теми же, как
это бывает у больных? Ведь и больным, поскольку они находятся не в таком же
состоянии, в каком они находились тогда, когда были здоровы, не одинаковыми
кажутся предметы чувственного восприятия, причем сами чувственно
воспринимаемые вещи из-за этой причины не причастны каким-либо изменениям,
но ощущения они вызывают у больных другие, а не те же. Так вот, таким же
образом, пожалуй, должно обстоять. дело и тогда, когда происходит указанное
изменение [4] Если же мы не меняемся, а продолжаем оставаться теми же, то
значит, есть нечто неизменное.
легко эти затруднения устранить, если они не выставляют определенного
положения, для которого они уже не требуют обоснования. Ведь только так
получается всякое рассуждение и всякое доказательство, ибо если они не
выставляют никакого пополнения, они делают невозможным обмен мнениями и
рассуждение вообще. Поэтому против таких лиц нельзя спорить, прибегая к
доказательствам. А тем, кто высказывает сомнения из-за трудностей, дошедших
к ним [от других], легко возразить и нетрудно устранить все, что вызывает у
них сомнение. Это ясно из сказанного.
одном и том же не могут быть истинны в одно и то же время; не могут быть
таковыми и противоположности, ибо о всяком противоположении говорится на
основании лишенности. Это становится ясным, если расчленять определения
противоположностей, пока не доходят до их начала.
промежуточного [между противоположностями]. Если предмет, о котором
высказываются, есть нечто белое, то, говоря, что он не белое и не черное,
мы скажем неправду, ибо получается, что он и белое, и не белое;
действительно, только одна из взятых вместе [противоположностей] будет
истинна относительно его, а другая есть нечто противоречащее белому.
невозможно говорить правду; в таком случае окажется возможным делать
противоположные высказывания об одном и том же. В самом деле, если
[Анаксагор] говорит, что во всяком есть часть всякого, то он тем самым
говорит, что всякая вещь столь же сладкая, сколь и горькая (и так в
отношении любой из остальных противоположностей), раз во всяком находится
всякое не только в возможности, но и в действительности и в обособленном
виде. Точно так же невозможно, чтобы высказывания были все ложными или все
истинными, невозможно и в силу множества других затруднений, которые
вытекают из такого положения, и потому, что если все высказывания ложны, то
не говорит правду и тот, кто это утверждает, а если все истинны, то и
утверждение, что все высказывания ложны, так же не будет ложным.
предмета, например врачебное искусство и гимнастическое, и каждая из
остальных наук - и науки о творчестве, и науки математические. Каждая из
них, ограничиваясь определенным родом, занимается им как чем-то наличным и
сущим, но не поскольку он сущее; а сущим как таковым занимается некоторая
другая наука, помимо этих наук. Что же касается названных наук, то каждая
из них, постигая так или иначе суть предмета, пытается в каждом роде более
или менее строго доказать остальное. А постигают суть предмета одни пауки с
помощью чувственного восприятия, другие - принимая ее как предпосылку.
Поэтому из такого рода паведения ясно также, что относительно сущности и
сути предмета нет доказательства.
о деятельности, и от науки
не в том, что создается, и это или искусство, или какая-либо другая
способность. И подобным образом для пауки о деятельности движение
происходит не в совершаемом действии, а скорее в тех, кто его совершает.
Учение же о природе занимается тем, начало движения чего в нем самом. Таким
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Маккэфри Энн
Орлов Алекс
Шилова Юлия