Чтение 43–й страницы книги ~И проиграли бой~

Полицейский лишь усмехнулся, а из кузова уже пропели и ему:

Слезы лить тебе весь век,

Твой начальник - гомосек!

Мак, перегнувшись через Джима, бросил Альберту:

- Городом не поедем. Нам нужно груз в целости и сохранности в
лагерь доставить. Не беда, если придется круг дать.

Альберт угрюмо кивнул.

Небо очистилось, но высокое солнце не грело.

- То-то ребята обрадуются! - сказал Джим.

Альберт снова кивнул.

- Дай им вволю мяса нажраться, так они тут же спать завалятся.

Мак рассмеялся.

- Удивляюсь тебе, Альберт. У тебя что же, нет высоких
представлений о благородстве рабочего класса?

- У меня вообще ничего нет, ни представлений, ни чего понасущнее.

- И терять нечего, кроме цепей, - вставил Джим.

- Как это нечего? Вон, волосы еще остались.

- Да и грузовик еще, - напомнил Мак. - Без грузовика мы б ни за
что не управились.

- Доконал меня этот грузовик, - с сердцем сказал Альберт. - Чтоб
ему пусто было, я с ним по миру пойду! - Альберт не сводил взгляда с
дороги, но глаза у него погрустнели. Сквозь зубы он процедил: - Когда
работенка есть, заработаешь, бывало, три доллара, н у, думаешь, сейчас
девочку какую-никакую подцеплю. И всякий раз, как нарочно, упрется мой
тарантас, закапризничает. И починка ровно в три доллара обходится. Этот
чертов драндулет почище ревнивой жены.

- Живи мы в справедливом обществе, была б у тебя хорошая машина, -
без тени шутливости сказал Джим.

- Да живи я в справедливом обществе, у меня б девчонка была. Я
ведь не Дейкин. Это он на своем грузовике помешался, больше ничего в
жизни ему не надо.

Мак повернулся к Джиму.

- Да, сразу видно, этот парень знает, чего хочет. Вовсе не машина
ему нужна.

- Это ты верно подметил! - сказал Альберт. Насмотрелся, как коров
кончают, так сразу и прозрел.

Они уже ехали безбрежными садами. Листья яблонь потемнели после
дождя, почернела и земля. По придорожным канавам бежали бурливые мутные
ручейки. Полицейский не отставал, он повернул вслед за Альбертом раз,
другой - грузовик дал крюк, объезжая город. За деревьями мелькали дома,
там хозяйничали либо сами фермеры, либо издольщики.

- Кабы у ребят от дождя не портилось настроение, я б не возражал,
чтоб и дальше лило как из ведра. То-то яблочки на деревьях погниют.

- И наши одеяла заодно, - угрюмо ввернул Альберт.

А в кузове затянули новую песню.

Честь и слава добрым людям!

Мы вовек их не забудем!

Альберт резко повернул и выехал на дорогу к ферме Андерсона.

- Отлично! Городок за милю объехали. Вдруг бы нас задержали -
немного б мы тогда привезли! Даже подумать страшно!

- Смотри, дымят, - указал Джим, - видно костер уже разожгли. - Меж
яблонями вился, не поднимаясь выше крон, голубой дымок.

- Ставь машину в самом конце, у деревьев, - посоветовал Мак. -
Ведь туши-то придется разделать, а куски развешивать негде, разве что
на ветках.

Их уже поджидали. Сидевшие в кузове на мешках махали шляпами,
вскакивали, отвешивали поклоны. Альберт сбавил скорость и медленно
повел машину через толпу в конец лагеря, там уже начинались яблони.

Лондон, а за ним и Сэм пытались протолкаться к машине. Люди вокруг
заходились в радостном крике.

-Туши повесить! - скомандовал Мак. - Лондон, скажи поварам, пусть
мясо потоньше нарезают - быстрее изжарится. А то ребята проголодались.

Глаза у Лондона блестели так же радостно, как и у всех вокруг.

- Господи, неужели поедим досыта! - приговаривал он. - Мы уж было
вас и ждать перестали.

Сквозь толпу пробрались повара. Туши повесили на нижних ветках,
освежевали, выпотрошили.

Мак крикнул:

- Лондон, надо чтобы все в дело пошло. Кости, головы и ноги
пригодятся для супа.

На большой противень нарубили мяса, понесли к земляной жаровне, и
вся толпа двинулась следом, освободив поварам место. Мак стоял на
подножке грузовика и созерцал всеобщую суету. Джим все еще сидел в
кабине, рычаг передач приходился ему меж ног.

Мак тревожно заглянул в кабину.

- Ты чего, Джим? Плохо себя чувствуешь?

- Да нет, все в порядке. Правда, плечо совсем затекло, не
пошевелить.

- Тебя, небось, просквозило. Может, док чем подсобит. - Он помог
Джиму выбраться, поддерживая под руку, повел к жаровне. Запах
жарившегося мяса разносился по всему лагерю. С противня на угли капал
жир, маленькие язычки-всполохи враз слизывали его. Толпа так тесно
окружила жаровню, что поварам - а они переворачивали мясо длинными
лучинами - приходилось проталкиваться к противню. Мак дошел с Джимом до
палатки Лондона.

- Ты посиди здесь, а я за доком схожу. А приготовят мясо -
принесу.

В палатке было сумрачно. Брезентовые стены почти не пропускали
света. Глаза у Джима постепенно привыкли к полумраку, и он увидел, что
на матраце, накинув на плечи одеяло и закутав им младенца, сидит
черноглазая Лиза и открыто, без любопытства, смотрит на него.

- Привет! Как дела?

- Хорошо.

- Можно к тебе на матрац присесть? Мне чуток нездоровится.

Она подобрала ноги и отодвинулась. Джим сел рядом.

- Чем это так вкусно пахнет? - спросила она.

- Мясом. У нас столько мяса, ешь - не хочу!

- Я мясо люблю! Одним бы мясом кормилась!

Вошел, откинув полог палатки, темноволосый худой сын Лондона.
Остановился, уставясь на Лизу с Джимом.

- Он чувствует себя плохо, - поспешила объяснить Лиза. - Он ничего
такого не делает. Его в плечо ранили.

- А-а, вон что, - протянул парень. - А я "ничего такого" и не
подумал, - обратился он уже к Джиму. - Жене все время кажется, что я ее
ревную, а этого и в помине нет. - И назидательно добавил: - Не веришь
женщине, так смотри за ней, не смотри - все без толку. Гулящая гулящей
и останется. А Лиза у меня - жена верная. С чего бы ей не доверять. -
Он помолчал. - Там мясо жарят, много мяса. А еще фасоль привезли. Но
ее, наверное, потом будем есть.

- Я и фасоль люблю, - вздохнула Лиза.

- А ребятам не терпится, - продолжал ее муж. - Так и норовят
недожаренный кусок ухватить. Ведь заболеют же.

Полог взлетел вверх, и в палатку вошел доктор Бертон. В руках он
держал кастрюлю с кипятком.

- Прямо святое семейство, - улыбнулся он. - Мак сказал, ты, Джим,
плечо застудил.

- Болит очень, - кивнул Джим.

Док взглянул на Лизу.

- А что, если ты малыша на минутку положишь и сделаешь нашему
больному согревающий компресс.

-Я?

- Ты, ты. Мне некогда. Снимешь с него куртку, наложишь на плечо
горячую тряпку. Старайся, чтоб вода в рану не попала.

- Да я, наверное, не смогу.

- Отчего же? Ведь он тебе помогал. Давай, снимай с него куртку,
потом рубашку. А я попозже приду и наложу свежую повязку. - И он вышел.

Лиза несмело спросила:

- А ты сам-то хочешь, чтоб я...

- Конечно! Давай, все у тебя получится.

Она передала малыша Джо, помогла Джиму снять голубую куртку,
стянула с него рубашку.

- А майку ты не носишь?

- Нет.

Она молча намочила тряпку, приложила к ноющему плечу. Мало-помалу
боль отпустила. Лиза прижимала тряпку, разглаживала ее на плече, а муж
не сводил с нее глаз. Вскорости вернулся доктор Бертон, а с ним и Мак
он принес насаженный на щепку большой кус подгоревшего мяса.

- Ну, как, полегчало?

- Намного! Лиза все как надо сделала.

Молодая женщина отодвинулась и смущенно потупилась. Бертон наскоро
перевязал плечо, и Мак протянул Джиму кусок мяса.

- Я его уже посолил. Док вот говорит, тебе б сегодня отдохнуть не
мешало.

Бертон кивнул.

- Простудитесь - начнется лихорадка, - предупредил он. - Тогда
вообще сляжете.