Чтение 43–й страницы книги ~Мастер дымных колец~

помочь подсказкой, а Злой, что сидел за лубянинским местом, укоризненно
посмотрел на Секретаря.

- А! - Евгений, кажется, догадался, чего от него хотят. - Понимаете,
был один такой человек. Впрочем, нет, это не важно, он здесь ни п-при чем.
В общем, о Северной Заставе я узнал, когда учился в университете.
П-понимаете, тут очень тонкий вопрос. П-представьте себе м-молодого
человека, в юношеском почти возрасте, в пору надежд и мечтаний, в кругу
блистающих столичных умов, перед началом огромной яркой жизни. Ему так
бодро живется, так весело, что он уже начинает распространять и на всех
остальных свое счастливое сумасшествие. Ведь и то правда, все вокруг
веселятся, песни поют, дискутируют, спорят...

- Это печатать? - опять перебил Секретарь.

Злой шикнул на него - мол, конечно, надо печатать - и опять защелкало
в комнате.

- Да, вот такое безумство, и в-вдруг я узнаю, что на белом свете
с-существует с-совсем другая жизнь, грязная, серая. То есть, я, конечно,
умом и до этого знал, а тут вдруг через человека прочувствовал, очень уж
он т-талантливо описал Северную Заставу, т-так убийственно т-точно, словно
она и есть п-полюс скуки, знаете, так едко, как, может быть, только Доктор
мог описать... - Евгений уже глядел в глаза Секретарю, поскольку тот
перестал печатать - видно, заслушался.

- Галиматья какая-то, - теперь не выдержал Злой, а Боковой взял на
себя руководящий тон и сказал Евгению:

- Продолжайте.

- Ну, и запала она мне в душу навсегда, намертво. Т-так мне стало
жалко этих людей, мест-тных жителей... Мне стэ-ало стыдно, что я там в
столице, а они здесь в тупике. Нет, скажите, имел ли я право терпеть
т-такое? И стала мне жизнь столичная невмоготу, а тут еще... - Евгений
опять засомневался, стоит ли продолжать. - В-э общем, как только вышла
возможность, я сразу приехал сюда.

- Ну и как? - с иронией спросил Злой.

- Ч-что?

- Как здешняя действительность, совпала с вашими представлениями?

Евгений покраснел.

- П-почти.

- Вот вы сказали - почти, - зацепился Боковой. - Значит, что-то не
совпало?

Евгений добросовестно задумался, пытаясь как-то поконкретнее выразить
свои первые впечатления от Северной Заставы.

- Ну, я думал, что вообще - деревня. Но тут, как сошел с поезда,
смотрю - Музей, Государственный дом, площадь.

- Музей? - переспросил Злой.

- Да, напротив, - вскользь уточнил Евгений и продолжал: - Все так
смешно, т-такое великолепие посреди пустыни, то есть не пустыни, посреди
ровной грязной деревни...

- Де-рев-ни, - повторил Секретарь, чтобы не забыть.

Евгений остановился и стал оглядывать своих дотошных экзаменаторов.
Что их удивляет, он не понимал. Боковой достал чистый листок бумаги,
карандаш и подозвал Евгения к основанию буквы Т.

- Нарисуйте, пожалуйста, схему города.

Подследственный, не чувствуя сил для сопротивления, тут же неумелой
рукой нарисовал чертеж с соответствующими пояснениями. Получилось вот что:

Секретарь подошел к столу и все четверо склонились над планом
Северной Заставы.

- Та-ак, - протянул злым голосом Злой.

- А это что? - спросил Секретарь, тыкая в жирную черную точку, рядом
с которой было означено: "С.О."

- Секретный объект, - ответил наученный горьким опытом Евгений.

Следователи многозначительно переглянулись и возвратились на свои
места.

- Скажите, этот секретный объект располагается на острове? - спросил
Боковой.

- Нет, - вначале твердо ответил Евгений, а потом поправился: -
Впрочем, м-может быть, на острове. Я п-плохо знаю тот берег.

- Да он голову нам морочит, - Злой поправил пиджак одним хлестким
ударом, как это делают хоккеисты.

- Но почему же, может быть, он так видит, - заступился Секретарь.

- Вы так видите? - спросил Боковой.

Евгений понял, что над ним попросту издеваются. Что им надо, зачем
они сюда приехали, а впрочем, какая разница, пусть они отпустят меня, я же
ни в чем не виновен.

- Отпустите меня, - попросил он Бокового как наиболее нейтрального
человека. - Отпустите, пожалуйста.

- Ну, а куда же вы пойдете? - сочувственно спросил Секретарь.

- Домой, на Хлебную, к тете Саше. Мне медку попить нужно, у меня
язва. - Евгений чуть не плакал.

- Но прежде нам нужно закрыть дело, - как маленькому ребенку,
объяснил Боковой. - Вы должны нам помочь.

- Какая тетя Саша?! - взвился Злой.

- П-продавщица.

- Откуда?

- Здешняя, с Хлебной улицы.

- В каком городе?

- В г-городе Северная Застава.

- Да где вы видели Северную Заставу, что вы голову нам морочите?
Идиотом прикидываетесь?

- Постойте, постойте, - успокаивал Злого Секретарь, - может быть, у
него есть вещественные доказательства. У вас есть какой-нибудь документ,
бумага, доказывающая ваше место проживания?

- П-паспорт! - вскрикнул Евгений. Он так обрадовался этой счастливой
мысли, что и не заметил, как начал подыгрывать своим мучителям. -
П-паспорт, он здесь, в Государственном доме, на прописке был. Как раз,
когда меня арестовали, я должен был получить его. Но не успел.

- Хорошая идея, - обрадовался Секретарь.

Боковой тем временем полез в боковой карман и вынул красную книжицу,
похожую на паспорт.

- Вот, смотрите сами, - протянул он Евгению книжечку. - Смотрите
место прописки.

Евгений полистал зеленоватые странички. На месте, где должна была бы
стоять печать о новой прописке, было пусто.

- Не успели, - как в пустоту, выдохнул он голосом нигде не
прописанного человека.

- Так что же будем делать? - спросил Боковой.

- Отпустите меня, - опять заныл Евгений. - Я ничего дурного не
сделал.

- А за что же вас тогда арестовали? - закричал Злой, потрясая в
воздухе шершавой лубянинской папкой.

Вдруг из папки в следственное пространство вылетела большая белая
птица, взмахнула несколько раз своим крылом, зависла на мгновение и,
вопреки подъемной силе, упала под ноги Евгению. Это была черно-белая
фотография, запечатлевшая навечно прекрасный образ его мечты над
бескрайним горизонтом Северной Заставы.

Варфоломеев цедил остатки кофе, обдумывая план дальнейших действий, а
Илья Ильич посоловевшими от сытного завтрака глазами разглядывал высокую
ажурную башню метров на триста, взметнувшуюся над уютными городскими
кварталами. Башня напоминала танцующую девку в сарафане и от этого
казалась неуместной на чуждой иноземной почве. Над башней навис нелепый
небоскреб.

- Все-таки странная планета, - сказал Илья Ильич. - Никому до нас нет
дела.

Земляне поджали под себя ноги, опасаясь, что кто-нибудь из прохожих
нечаянно запнется и упадет. Мимо как раз проплывала длинноногая цапля с
голыми плечами и необъяснимым туманным взором.

- Мадам, - внезапно для Ильи Ильича окликнул ее Варфоломеев.

Мадам повернула голову, выбрала взглядом Илью Ильича, наверное,
ослышалась и, страшно грассируя, извинилась:

- Простите, я иду спать. С наступающим вас!

Опять неудача, подумал Варфоломеев и подмигнул девчонке. Та ласково
улыбнулась ему, помахала ручкой и показала землянам красивую белую спину.

- С этим у них все в порядке, - Варфоломеев рассмеялся, а Илья Ильич
почему-то покраснел.

- Сережа, - только и сказал он.

- Ладно, ладно, - Варфоломеев снова стал серьезным. - Нужно все ж
таки что-то делать. Здесь мы ничего не высидим. - Он автоматически
посмотрел на часы, как будто они могли помочь ему в здешних условиях. - А,
черт, антиквариат! - Он оглянулся, но нигде часов не обнаружил. - Пойдем
туда, - он показал на танцующую железную девку.

Когда они прошли метров сто, выяснилось, что башня стоит на том
берегу и что к ней ведет широкий мост. Здесь Варфоломеев произвел первый
физический эксперимент над чуждым пространством. Он сорвал с ближайшего
каштана сухую веточку, подошел к чугунному парапету и с силой, чтобы та
перелетела через нижнюю каменную террасу, бросил ее в воду. Мутная
зеленоватая жидкость подхватила пробное тело и понесла его куда-то
направо.

- Так, - протянул Варфоломеев. - Мы находимся на правом берегу.