Топоркова попал, а не в меня!
пока он с темноты на свету не осмотрелся, я ему и говорю: "Предъявите
документы!" Топорков к нему со спины подошел, он оглянулся и, гад такой,
засмеялся еще: "Пожалуйста, дорогие товарищи, проверьте, у меня
документы в порядке" - и полез во внутренний карман пальто. Топорков
хотел его за руку схватить, и я тут к ним посунулся, а он вдруг из
кармана прямо в упор - раз! В Топоркова! И так это быстро получилось, и
выстрел из-под пальто тихий, что я и не понял сразу, что произошло, а он
выхватил из кармана пистолет и в лицо мне им как звезданет! И сознание
из меня вон! Упал я бесчувственно, а он убежал...
раздался тихий скрипучий голос:
как было дело?
было неподвижное, как замороженное:
ему говорит и револьвером в затылок тычет: "Лежи на полу десять минут,
если жизнь дорогаъ. И мне говорит: "Если узнаю, что это ты, сука, на
меня навела лягавых, кишки на голову намотаю, а потом повешу..." И
пошел...
посмотрела вашего раненого - у него кровь ртом идет, в грудь ему пуля
попала...
какую то удивительную обмяклость, ужасную, нечеловеческую усталость,
навалившуюся на него горой.
марвихерше противной поверил? А мне, своему товарищу...
предатель. Вошь ползучая...
слова ответишь!..
спроса, а нам всем - позора несмываемого. Ты нас всех - живых и тех, что
умерли, но бандитской пули не испугались,- всех нас ты продал! Из-за
тебя, паршивой овцы, бандиты будут думать, что они муровца могут
напугать...
видно было, что сейчас он напугался, пожалуй, сильнее, чем когда его
ударил пистолетом Фокс.
и в голосе его я услышал не злобу, а отчаяние.
какие-то ребята из второго отдела, а Свирского все не было, и в комнате
звенело такое ужасное немое напряжение, такой ненавистью и отчаянием
было все пропитано, что они сразу же замолчали. А Жеглов сказал:
про долг чекиста, не про товарищей своих убитых, а про свои пятьдесят
тысяч, про домик в Жаворонках с коровой и кабанчиком...
Убьют меня - ты, что ли, горлопан, кормить их будешь? Ты их в люди
выведешь? А я заметил давно: с тех пор как выигрыш мне припал,
возненавидел ты меня. И все вы стали коситься, будто не государство мне
дало, а украл я его! Я ведь мог и не рассказывать вам никому про
выигрыш, но думал, по простоте душевной, что вы, как товарищи, все
порадуетесь за удачку мою, а вы на меня волками глядеть, что не пропил я
с вами половину, не растранжирил свое кровное. Вижу я, вижу, не слепой,
наверное!..
мы все от его слов. И Соловьев спохватился, замолчал, переводя круглые
испуганные глаза с одного лица на другое, и, видимо, прочел он на них
такое, что обхватил вдруг голову руками и истерически всхлипнул.
спин, раздался окающий говорок Свирского:
на стул, глянул, прищурясь, на замершего Соловьева:
суд пойдете.
у него лежит ТТ, потом нашел его в пиджаке, положил на стол, и пистолет
тихо стукнул, и звук был какой-то каменный, тупой, и предохранитель был
все еще закрыт - он даже не снял его с предохранителя, он, наверное,
просто забыл, что у него есть оружие, так его напугал Фокс. Неверным
лунатическим шагом подошел к вешалке, надел, путаясь в рукавах, свое
пальто, сшитое из перекрашенной шинели, направился к двери, и все ребята
отступали от него подальше, будто, дотронувшись рукавом, он бы замарал
их.
надежда, что Свирский сочтет все это недоразумением и скажет: забудем
прошлое, останемся друзьями...
"Казбек" за сорок два рубля и положил в тот карман, где лежал пистолет.
И ушел. А шапку забыл на вешалке...
самих уличили в чем-то мучительно стыдном. И неожиданно заговорила
Верка, наблюдавшая за нами из своего угла:
"Рассказывай, красноперый, кого вы здесь пасете, а то сейчас отправлю на
небо..." Ну, ваш и сказал, что сам плохо знает - какого-то Фокса здесь
ждут. Тот засмеялся и пошел...
меня и Глеба домой. Жеглову, видимо, не хотелось с нами разговаривать -
он прошел в автобусе на последнюю скамейку и сидел там, согнувшись,
окунув лицо в ладони, изредка тоненько постанывая, тихо и зло, как
раненый зверь. Я сидел впереди, за спиной Копырина, а он досадливо
кряхтел, огорченно цокал языком, вполголоса говорил сам с собой:
стоит. И сколько этой гадости мы уже отловили, а все покоя нет. И снова
убивать будут, и конца-края всему такому безобразию не видно...
Сейчас-то чего им не хватает?
прошел по раскачивающемуся нашему рыдвану, присел на корточки рядом с
Копыриным, крепко взял его за плечо, заглянул в глаза, попросил
настойчиво: - Выпить бы сейчас хорошо, Иван Алексеич...
кулаком по жесткому щетинистому усу.- Так ведь ты, Глеб Егорыч, сам
знаешь...
жены не бойся.
выпивка хоть совсем пропади. Бабы боязно...
Притормозил у дома и, не выключая мотора, вышел, будто в случае неудачи
собирался удрать побыстрее.
и я не стал ему задавать никаких вопросов. Вот так мы и молчали минут
пять, и только папироски наши попыхивали в темноте. Потом вышел из дома
Копырин, и в руках у него были две бутылки водки. Он устроился ловчее на
своем сиденье, передал бутылки Жеглову, облегченно вздохнул:
таки лучше.
отойдет. И стряпает очень вкусно, и чистеха - в руках все горит. Нет,
бабка она огневая...
Земляной Андрей
Перумов Ник
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Конан-Дойль Артур
Курылев Олег