Судья подумал, что не хотел бы иметь такого врага.
просигналила.
оттуда, где его ожидал увидеть Судья. Несмотря на полученное приказание, он
держался настороженно и не опустил направленный на машину автомат даже
тогда, когда ее дверца распахнулась и на дорогу выбрался Джафар.
сопровождении Джафара поднимается по живописной, выложенной диким камнем
дорожке, которая уступами вела от ворот к высокому крыльцу особняка. Гость
был одет в полевую форму офицера российской армии, и Судья, который никогда
не жаловался на зрение, без труда разглядел майорские звезды на его мятых
погонах и хлопающий клапан пустой кожаной кобуры. Это был конечно же
маскарад, но вид офицерской формы пробудил в Судье условные рефлексы, и у
него на несколько секунд испортилось настроение.
служить моделью для рекламного плаката, призывающего записываться в ряды
воинов ислама, расправив широкие плечи, подошел к Судье и молча положил
перед ним на широкие перила содержимое карманов гостя - пистолет ?Макаров?,
две запасные обоймы, какие-то ключи, бумажник, сотовый телефон и военный
билет в твердой темно-синей обложке. Сверху лег швейцарский армейский нож со
множеством лезвий. Судья заметил, что красавец Джафар положил нож с явной
неохотой и немного в стороне от всего остального, и снова лучезарно
улыбнулся. Заметив эту улыбку, Джафар слегка вздрогнул и поспешно отступил в
сторону.
стоял на верхней ступеньке лестницы с безразличным выражением лица. То
обстоятельство, что позади него стоял Аяз, упираясь ему в спину стволом
автомата, казалось, ничуть не смущало гостя. - Джафар сказал, что ты назвал
ему пароль.
привез?
что я привез это ему.
на глазах съежился и даже потемнел, словно улыбка Судьи была радиоактивной.
Отступив еще на шаг, он принялся лихорадочно рыться в карманах, все время
поддавая локтем норовивший сползти со спины на грудь автомат. Судья
терпеливо ждал, и только его улыбка с каждой секундой становилась все шире и
радостней, пока не начала походить на плотоядную ухмылку белой акулы.
Человек в майорских погонах смотрел на возню Джафара со скучающим выражением
лица, словно тот был не человеком, а приземлившейся на перила террасы мухой.
выудил из глубокого кармана бриджей мятую стодолларовую купюру с оторванным
уголком и торопливо протянул ее Судье. Судья расправил купюру, повертел ее
перед глазами, разглядывая на свет, и даже поскреб ногтем.
гостя, чтобы ненароком не улетела, и неторопливо извлек из недр своего
просторного пальто большое черное портмоне, сильно потертое на сгибах и от
долгого пользования приобретшее тот особый благородный лоск, который присущ
только очень качественным изделиям из натуральной кожи. - Джафар, -
продолжал он, не глядя на боевика, - я часто говорил тебе, что ты глуп, и я
не лгал. Можно любить глупого человека. Это трудно, но возможно. Можно
любить человека, который жаден и все время норовит что-нибудь украсть. Но
любить человека, который и жаден, и глуп одновременно, нельзя. Это опасно,
Джафар. Жадный дурак рано или поздно станет предателем. Сегодня ты украл то,
что тебе вовсе не предназначалось, и попытался обмануть меня. Могу ли я
после этого верить тебе, Джафар? Могу ли я после этого тебя любить?
сожаление, но Джафар на глазах покрылся мертвенной бледностью и тяжело
рухнул на колени - не опустился и не упал, а именно рухнул, как
подрубленный.
сумеешь объяснить ему, что не имел в виду ничего дурного.
движением обогнув гостя, с лязгом передернул затвор автомата.
которые Судья слышал утром, но гораздо более громкий. Откуда-то взметнулась
стая ворон и закружилась над селением, оглашая всю округу своими хриплыми
криками. Медная гильза со звоном запрыгала по метлахской плитке пола. Труп
Джафара лицом вниз упал под ноги Судье.
Он запустил пальцы в портмоне, выудил оттуда маленький клочок бумаги и
приложил его к распластанной на перилах купюре как раз в том месте, где от
нее был оторван уголок. Линии надрыва совпали идеально.
тебя майором! Ты ведь, наверное, вовсе не майор?
представление окончено, то, может быть, мы поговорим? Я чертовски устал и
проголодался.
положено, или в доме?
сыт по горло. Если ты не возражаешь, я бы прошел в дом.
преувеличенным радушием открывая перед гостем дверь. - Заходи, будь как
дома, очень прошу! Такой гость, такой гость! Убери падаль, - уже другим
голосом сказал он Аязу, когда майор вошел в дом.
взяли курс на восток.
***
змеилась по склону немного ниже того места, где они стояли. - Путь неблизкий
и непростой, но, если не будешь снова хлопать ушами, через пару дней
доберетесь до своих. Вы уж постарайтесь добраться, ладно?
заросший густой медно-красной щетиной, встрепанный и несчастный, он больше
походил на рыжего и очень незадачливого разбойника с большой дороги, чем на
сержанта спецназа ВДВ. Стоявшая рядом с ним Марина Шнайдер выглядела
немногим лучше, но продолжала упорно цепляться за ручку видеокамеры.
колючую поросль, которой оставалось совсем немного, чтобы превратиться в
настоящую бороду, и с неудовольствием покосился на видеокамеру. ?Зараза, -
подумал он о Марине. - Ну да не драться же с ней, в самом деле...? Еще он
подумал о времени и, в частности, о том, как быстро оно бежит. Оглянуться не
успеешь, а у тебя уже выросла борода, в которой наверняка слишком много
седины, а задание, между прочим, до сих пор не выполнено.
уже почти пришел. Осталось всего ничего - раздавить эту сволочь голыми
руками и вернуться. Начать и кончить, иными словами. Не нравится ему... Зато
мне нравится. Я просто в восторге, если уж говорить начистоту."
эта бодяга не нравится, с самого начала и до самого конца, так что же мне
теперь - лечь на землю и звать маму? Иди, сержант, не доводи до греха. Да
смотри, прямо по дороге не ломись - шлепнут.
руку. Тараканов стиснул ее, резко крутанулся на каблуке, поддал локтем
автомат (им все-таки удалось найти один неповрежденный ?Калашников? возле
разбитого танка, но патронов в нем было всего полрожка), и широко зашагал
вниз по склону, свирепо попирая каменистую почву стоптанными каблуками своих
высоких кирзовых ботинок.
Нью-Йорку.
чересчур синими, даже если смотреть на них через дымчатые стекла очков. ?И
чего таращится, - с неловкостью подумал Глеб. - Небритых мужиков не видела?"
почувствовал на щеке что-то теплое и влажное и попытался отстраниться.
солдафона.
Марина. Тяжелая видеокамера при этом больно упиралась Глебу в позвоночник
каким-то твердым углом.
меня дурно пахнет...
четвертая. Ваша чертова камера вот-вот сломает мне позвоночник.