Чтение 43–й страницы книги ~Муму~

"Это и есть Федор Иванович?, - подумал Дорогин о человеке, которого
увидел впервые.

В больнице пришлось задержаться до утра, отвечать на вопросы, подписывать
протокол, объяснять, почему он, Сергей Дорогин, оказался ночью в реанимации,
какого черта его понесло в палату. Но сколько ни допытывался следователь, он
так и не смог уяснить, что же было нужно убийцам от Сергея, почему они
хотели его задушить. Так же было неясно, почему им понадобилось убивать
заведующего лабораторией Федора Ивановича, да еще не у него в кабинете, а
наверху, в реанимации. Вопросов было куда больше, чем ответов.

- Я знаю теперь ровно столько, сколько знаете вы, - сказал Дорогин
следователю. - И поверьте, мне тоже не хотелось бы, чтобы эта ночь
повторилась.

По глазам следователя Дорогин понял, его не подозревают. Ведь он сам чуть
не погиб, а допрашивают его лишь потому, что следователю больше не за кого
зацепиться, никто, кроме него и Лилии, не видел убийц. Но что толку, если и
он, и медсестра запомнили лишь белые халаты и белые колпаки. Тут, в
больнице, весь персонал так ходит.

Время для завтрака еще не наступило, а по коридорам вовсю сновали
больные, забывшие о своих недугах, и наперебой обсуждали ночное
происшествие. С каждой минутой оно обрастало все новыми и новыми выдуманными
подробностями, становясь от этого более запутанным.

От услуг хирургов Сергей отказался наотрез, сколько ему ни предлагали
зашить прокушенную ногу. А Тамаре было достаточно лишь двух слов:

- Сиди молчи.

Дорогин не проронил ни звука, когда игла впивалась в кожу.

- Ты уверен, что тебе не нужна заморозка?

- Делай свое дело. Взялась за работу - действуй.

- Тебе на самом деле очень больно?

- Нет, не очень, - превозмогая боль, произнес Дорогин, - ведь это делаешь
ты, у тебя рука легкая. А на мне, как тебе известно, все заживает как на
собаке.

Тамара горько усмехнулась, аккуратно и быстро продергивая иглу, делая
последний стежок. Она сама же перевязала рану.

- А если он бешеный? - пошутил Сергей.

- Тогда тебе, Сергей, предстоит очень неприятная процедура: каждый день я
буду делать тебе укол в живот.

- Ты хорошо шьешь кожу, но совсем не умеешь шить одежду. Почему?

- Потому что ленивая. И твое тело - лучший материал, с которым мне
доводилось работать.

Тамара и Сергей понимали, что все их шутки натянутые, вымученные,
вынужденные, ведь ночью был убит человек и чуть не убили самого Дорогина.

- Послушай, - вдруг вспомнил Сергей, - кто тебе подарил цветы?

- Какие?

- Те, что стоят у тебя в кабинете.

Тамара замолчала, а затем тихо-тихо произнесла:

- Федор Иванович. Еще днем... Он мертвый, а его цветы стоят в моем
кабинете, живые цветы.

- Я у него на столе видел, по-моему, точно такую же розу.

- Да-да... - подтвердила наблюдение Дорогина Тамара, - ты что, ревнуешь
меня?

- К мертвецу ревновать, к сожалению, бессмысленно, - ответил Сергей.

И они тотчас оставили эту тему, почувствовав неловкость, словно подобными
разговорами оскорбляли память покойного.

"Может, рассказать об этом следователю? - подумал Дорогин. - Нет - это
только мое больное воображение, запоздалая ревность."

Из больницы Сергей и Тамара сумели вырваться уже к полудню. Нестерпимо
хотелось спать, хотя мужчина и женщина понимали, коснись головы подушек: они
долго не смогут заснуть, будут ворочаться, думать, вспоминать, сопоставлять
факты, анализировать, пытаясь добраться до истины.

- Придется ужинать в обед, - сказал Сергей, доставая из сумки бутерброды,
которые съездили в больницу и благополучно нетронутыми вернулись в дом.

Возможно, именно полбутылки коньку сделали свое дело. Нервы немного
успокоились, напряжение спало, и Тамара улыбнулась Сергею, впервые за всю
ночь и утро.

- А теперь ты мне скажешь правду, - сказала она строго.

- Какую? - брови Дорогина удивленно поползли вверх.

- Почему они хотели тебя убить?

- Не знаю.

- Хорошо. Давай начнем с другого конца: кто эти двое?

- Я тебе честно говорю, - Сергей приложил руку к сердцу, - я знаю ровно
столько, сколько и ты, может, даже меньше, потому что ты умеешь
фантазировать, а я исхожу из фактов.

Тамара подозрительно смотрела на Муму.

- Ты, наверное, мне врешь.

- Я тебе много давал поводов для таких предположений?

- Ты, Сергей, не то чтобы врешь мне. Ты не говоришь всей правды, щадишь
меня. Наверное, вновь появились твои враги?

- Тамара, этого не может быть. Я сам не знал, что окажусь этой ночью в
палате, где когда-то лежал вместе с Резаным. Я не знал, куда шагну через
десять секунд. Я просто шел по коридору, и мне захотелось посмотреть, кто
лежит в палате, где когда-то лежал я: мужчина или женщина.

- Рассказывай, - зло произнесла Тамара и тут же остановилась. - Сергей,
но вышло так, что там лежали и мужчина, и женщина?

- Точно, - Дорогин подался вперед, - это дурацкое совпадение мыслей и
реальности.

- Простых совпадений не бывает, - строго произнесла Тамара. Ей хотелось
верить, что Дорогин не обманывает, но она знала, Сергей всегда щадит ее и
рассказывает правду в самый последний момент, и то выдает такими маленькими
дозами, когда отвертеться просто невозможно. А начни его расспрашивать, все
сведет к дурацким шуткам.

- Как твоя нога, не болит?

- Я уже забыл о ней.

- Снова врешь, она должна болеть. Как-никак три шва.

- Ты разве почувствовала, что у меня ранена нога, когда я вел машину? -
усмехнулся Дорогин.

- Почувствовала, но не сказала. Ты не лихачил, как обычно.

- Настроение не то...

- И все же, - Тамара пыталась доискаться до правды, - почему они
набросились на тебя? Зачем им понадобилось убивать Федора Ивановича?

- Я ни разу в жизни не видел его живым.

- Он безобидный человек, у него не было врагов, не было больших денег, -
рассуждала Тамара. - Почему его убили наверху, а не в кабинете? Ему
оставалось до пенсии три года.

- Может, знал что-то лишнее? - предположил Дорогин. - За такие вещи тоже
убивают. По-моему, кое-что вырисовывается, - Муму хлопнул ладонью по столу.

- Что именно?

- Кто эта девушка в реанимационной палате?

- Никто не знает. Поступила вчера без документов, родственники ее до сих
пор не отыскались, в сознание не приходит. Сумасшедшая, бросилась под
милицейскую машину, так говорят гаишники, была не в себе, полуголой бежала
по осевой. А когда ее попытались остановить, прыгнула под колеса.

- Ничего себе экземплярчик! - вздохнул Дорогин. - Хреново с ней все
начиналось и хреново закончилось, правда не для нее, а для Федора Ивановича.

- Он-то здесь при чем? - изумилась Тамара.

- Он привел убийц в ее палату.

- Да, теперь у него не спросишь, зачем он это сделал.

- Ее кто-нибудь разыскивал?

- Нет, никто, я уже об этом говорила.

- Хотел удостовериться.

- Ты допрашиваешь меня, как следователь.

- И ты меня, кстати, тоже.

- Мы просто пытаемся разобраться.

- Ты ассистировала на ее операции? Тамара сидела и терла виски.

- Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, она проститутка. Ее где-то
держали связанной. Наверное, убежала, на руках остались следы от веревок. И
вот еще что, - вспомнила Тамара, - мне показалось, что совсем недавно она
пережила страшный испуг.

- С чего ты решила?

- Так, показалось. Лицо у человека меняется, гримаса ужаса на нем
застывает. Такое впечатление, что человек замерз. Ее или пытались убить, или
она увидела что-то страшное. А может, ее хотели изнасиловать, и она чудом
убежала?

- Тонкую материю ты задела, Тамара. Все это домыслы.

- Нет. Ты представь, где-нибудь в лесу ее привязали к дереву и пытались
изнасиловать, а она чудом вырвалась и пыталась бежать. Выскочила на трассу,
тут ее и сбила машина. На дороге вполне могла оказаться любая другая машина,
не обязательно милицейская.

- Все, хватит! - воскликнул Сергей, поднимаясь из-за стола. - Я чувствую,
наступил тот самый момент, когда смогу заснуть.

Тамара почувствовала, что ее веки тоже слипаются. Но едва она закрывала
глаза, как видела ужасную картинку: панцирная сетка, а под ней лежит мертвый
Федор Иванович со страшной полосой на шее. Такая же полоса, только куда
более светлая, виднелась и на шее Дорогина. На запястье уже успел налиться
синевой след от удавки.

- Пойдем, к черту все. Мы-то живы, и ладно.

- Почти живы.

- Мне всегда везет, порода такая.

- Не зарекайся, все так говорят до поры до времени. Тебе, Сергей, нужно
быть поосторожнее. У тебя нечеловеческий талант попадать во всевозможные
передряги, словно нюхом чуешь, куда пойти, чтобы случилась неприятность.