Чтение 43–й страницы книги ~Слепой стреляет без промаха~

Ему было легче смириться с этой мыслью, словно бы не он сам, а кто-то
свыше отмерял ему время. Слишком многое удерживало его здесь, чтобы он
сам решился уйти.

Глеб не спеша перебирал оружие, решая, что ему стоит взять с собой.

Громоздкие приспособления он сразу же отложил в сторону.

Наконец, на столе остались лежать лишь два пистолета,
короткоствольный револьвер, разобранная на части винтовка с оптическим
прицелом да дюжина коробок с патронами. Все остальное оружие вновь
заняло свое место в тайнике.

Теперь уже сумка не казалась Глебу такой легкой. Брезентовый ремень
оттягивал плечо, когда он, стоя в дверях, дожидался, когда же наконец
кончится компакт. Но вот прозвучали последние такты музыки.

Глеб нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Погас красный
огонек. Мастерская вновь приняла безжизненный вид. Сиверов бросил пульт
на скомканное покрывало, лежавшее на подиуме, и вышел на площадку. Он
посмотрел в дверной проем так, словно перед ним была картина в простой
деревянной раме. Ему хотелось как можно более подробнее запомнить все,
что он оставлял здесь.

Нет, интерьер мастерской не был наполнен уютом, но все-таки это была
часть его души, которую он оставлял здесь, в Москве, в городе, который
стал для него родным, часть его самого.

- Долгое прощание - долгая печаль, - пробормотал себе под нос Глеб,
закрывая дверь.

Вновь заскрежетали замки, и, как бы боясь вернуться Сиверов заспешил
вниз, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Сумка несколько раз больно
ударила его по бедру.

- Джентльменский набор, - хмыкнул Глеб. - Оружие, смена белья,
патроны и несколько компактов с музыкой. Если меня сейчас возьмут, то
хороший телевизионный репортаж обеспечен.

И Глеб представил себе, как на экране телевизора после серьезного
лица диктора возникает стол, на котором в ряд разложены пистолеты,
разобранная винтовка, квадратные коробки компакт-дисков. Но на всем этом
не задерживается внимание зрителей, главное - это ровные пачки
стодолларовых купюр по десять тысяч в каждой. Деньги, которые он сейчас
не может использовать, которые нужно надежно спрятать, про которые нужно
заставить себя забыть.

"Слава Богу, доллары - это не рубли, - ухмыльнулся Глеб, садясь в
машину, - не нужно опасаться денежных реформ. Они пролежат в надежном
месте года два или три. А тогда уже все забудется, сменятся люди в
руководстве, и никому не будет дела до того, что где-нибудь за границей
всплывут купюры, номера которых записаны в толстой амбарной книге
бухгалтерии. Плата за смерть, - думал мужчина, выезжая на улицу. - Не
только за чужие смерти, но и за свою собственную. Мне приходится умирать
во второй раз".

Сразу за перекрестком Глеб остановился и подошел к газетному киоску.

Небольшая очередь, человек пять интеллигентного вида, в очках.
Киоскерша старательно отсчитывала сдачу, подавала людям сложенные вдвое
газеты.

- Какое-нибудь рекламное приложение, - попросил Глеб Сиверов.

Ему досталась толстая газета на тридцати страницах. Устроившись в
машине, он принялся листать ее. Объявления о квартирных обменах его не
интересовали. Точно так же, как продажа радиотехники, кошек, собак.

Наконец, его внимание остановилось на рекламном объявлении,
снабженном фотоснимком - длинные ряды металлических стеллажей, мерцание
маленьких дверок - депозитарное хранилище. Он пробежал взглядом
объявление. Все его устраивало. Да и банк, где располагалось хранилище,
находился недалеко, всего лишь в трех кварталах отсюда. Газета полетела
на заднее сиденье, и впервые за этот день Глеб Сиверов по-настоящему
куда-то заспешил.

Банк встретил его неброской вывеской, правда, двери уже успели
поставить изящные, из стекла, взятые в тонкую металлическую раму.
Стальные сворачивающиеся жалюзи были убраны. У самого входа Глеб
обменялся взглядом с охранником. Тот молчаливо уступил посетителю
дорогу, и по мягкому ковру Сиверов отправился в глубину здания,
ориентируясь по синим стрелкам, укрепленным под самым потолком. Завидев
телекамеру, Сиверов чуть пониже наклонил голову - так, чтобы тень упала
на его лицо.

"Конечно, - подумал мужчина, - скорее всего, они долго не хранят
кассеты с записью. И, скорее всего, на них потом детишки работников
банка записывают мультфильмы. Но чем черт не шутит, лучше не оставлять
своего портрета".

Наконец, после поворота, перед Глебом замаячила белая пластиковая
дверь с надписью: "Прием клиентов депозитарного хранилища". Он постучал.

- Войдите, - послышался мелодичный голос.

Его встретила приветливой улыбкой хозяйка кабинета, миловидная
девушка, чья красота тут же напомнила Глебу о существовании фарфоровых
статуэток.

Девушка явно страстно хотела походить на героиню рекламных роликов.

- Добрый день. Садитесь, - предложила она Глебу кресло и подвинула к
нему пепельницу.

Ее ничуть не смутил дорожный вид Сиверова, джинсы, брезентовая куртка
и потрепанная сумка на плече. Она посмотрела своими немигающими глазами
на мужчину и, продолжая улыбаться, поинтересовалась:

- Чем могу быть полезной?

- Мне нужна ячейка в депозитарном хранилище. Девушка тут же заученно
принялась объяснять:

- У нас есть три вида ячеек. Первые очень маленькие, мы их обычно
используем для хранения драгоценностей. Средние - для наличности, и
большие, где обычно хранят документы.

- Мне хватит и маленькой, - улыбнулся Глеб, - конечно, если меня
устроят условия, на которых вы предложите мне воспользоваться вашими
услугами.

- От каждой ячейки у нас существуют два ключа - один отдается вам,
второй остается у меня. Только этими двумя ключами и можно открыть
дверцу.

- Хорошо. Меня это устраивает.

- Вы хотите записать ячейку на свое имя или оставите девиз?

- Сперва я хотел бы поинтересоваться, можно ли оплатить ячейку вперед
на год?

- Хоть на столетие, - улыбнулась девушка, обнажив идеально ровные,
белоснежные зубы. - Платить будете наличными или по перечислению?

- Наличными.

Служащая банка извлекла из недр своего стола типовой бланк договора,
быстро вставила его в принтер и занесла руки над клавиатурой.

- Каким будет ваш девиз?

- Валькирия, - не задумываясь, ответил Глеб.

- Пожалуйста, по буквам, - попросила служащая, явно не понимая, что
может обозначать это слово.

Глеб продиктовал.

- А теперь я прошу вас подписать эту бумагу.

- Это обязательно? - спросил Сиверов.

- Да.

Нехотя он достал ручку и задумался.

- Вы можете подписаться и не своей подписью. Но только смотрите,
воспроизвести ее вам потом придется точь-в-точь.

- У меня много подписей, - хмыкнул Глеб.

- Тогда не забудьте, какой именно вы сегодня расписываетесь.

И Сиверов размашисто подписался: "Валькирия".

- С вас причитается восемьсот тысяч.

- Простите, но мне некогда менять валюту.

- Хорошо, я сделаю это за вас. Глеб отсчитал доллары.

- Только-то и всего?

- Если вы хотели заплатить больше, нужно было брать большую ячейку.

Девушка открыла сейф и вынула из него два одинаковых ключика. Вернее,
они показались Глебу одинаковыми только на первый взгляд. Потом он
заметил, что они разнятся нарезкой.

- Вот ваш. А этот останется у меня. Вы отправитесь сразу или попьете
кофе?

- А у вас цейлонский или краснодарский? - с абсолютно серьезным лицом
осведомился Сиверов.

Девушка не удержалась и рассмеялась:

- Кофе у меня отличный.

- Я бы с удовольствием выпил с вами не только кофе, но, к сожалению,
вы на службе. Пошли.

Сиверов поднялся, девушка подошла к двери.

- Я пойду впереди, если вы не возражаете.

Они шли по длинному коридору, залитому безжизненным светом
люминесцентных ламп.

- Странно, вы совсем не интересуетесь системой безопасности, -
сказала, не оборачиваясь, служащая банка.

- Это потому, что я не собираюсь грабить ваше хранилище.

Глеб смотрел на стройные бедра женщины, затянутые в короткую,
облегающую юбку.

- Хотя в вашем банке есть одна вещь, которую мне хотелось бы
похитить.

- Конечно же, вы скажете - это я?

- Разумеется.

Не вы первый говорите такое. Наверное клиенты очень волнуются,
оставляя на хранение большие ценности и говорят всякие глупости.

Прикрыв рукой панель, служащая набрала код, и ажурная металлическая