Чтение 43–й страницы книги ~Фаянсовый череп~

замер.
Сквозь окно виднелось другое крыло больницы.
"Реанимация... То самое место, то окно, через которое я выпрыгивал на
улицу, спасая свою жизнь. Да, да, там лежал Резаный, от которого я узнал,
где спрятан воровской "общак". Именно с этого все и началось. Могла ли моя
жизнь пойти по-другому? Наверное, нет. Человек не выбирает судьбу, судьба
выбирает человека.
Мы лишь думаем, что выбираем дорогу, что можем пойти направо, налево,
назад или вперед. Все предначертано свыше. Если ты поворачиваешь вправо, а
тебя тянет повернуть влево, это значит, судьба тобой играет и очень тонко
тебя обманывает."
Сергей поднялся. Сигареты остались в машине. Он подошел к столу
Тамары, выдвинул верхний ящик, увидел пачку дорогих сигарет, тонких,
дамских. Он сам покупал их в Москве несколько дней тому назад.
Сергей поднял сигарету. Она выглядела в его сильных руках легковесной
и немного смешной. Муму даже не стал ее прикуривать, приложил к носу и
втянул аромат табака, который показался намного приятнее, чем пьяный запах
пышных роз.
"Ведь она мне даже не сказала, в какой операционной сейчас работает.
Может, в реанимации"? - и Дорогин поймал себя на мысли, что почти забыл
планировку больницы.
Прикрыл глаза, крепко стиснул зубы, напряг память и мысленно прошелся
по коридору. Картинки возникали одна ярче другой. Он даже вспомнил оконный
переплет с отслоившейся краской, маленькую трещинку на тонком стекле,
потек краски, похожий на птичье перо.
И он медленно пошел по коридору, прислушиваясь к собственным шагам.
"Куда я иду? - подумал мужчина, сворачивая в соседнее крыло. - Зачем
мне это надо? Прошлое не вернуть, лучше к нему не прикасаться. Но ведь
всплыл же Абеба, и я вспомнил тюрьму, вспомнил нары, маленькое
зарешеченное окошко. Вспомнил лица сокамерников, вспомнил все, о чем
запрещал себе думать и вспоминать. И вот теперь я опять здесь, в Клину, в
больнице, в том же самом коридоре... Меня влечет к прошлому. Я не должен
был здесь появляться, я собирался провести вечер дома с книжкой в руках
или в кресле у телевизора. А я здесь, против своей воли. Но, если я
оказался здесь в это время и в этом месте, значит, это судьба, значит, она
привела меня сюда, а значит, в этом есть некий смысл, который я пока не
понимаю, который пока от меня ускользает."
И Муму, прикасаясь рукой к стене, выкрашенной бледно-зеленой краской,
так же, как делал, когда только выкарабкивался из реанимации, шел и шел в
полумраке длинного больничного коридора. Ему уже казалось, что он в самом
деле вернулся в прошлое. Запах тот же, прежний, вечный запах больницы -
хлорка, лекарства.
За поворотом показалась слабо освещенная ниша, стол дежурной
медсестры. Он не помнил, как зовут девушку, но помнил ее лицо, широкое и
веснушчатое. Как-то раз видел вместе с Тамарой.
Девушка испуганно вскинула голову, но, увидев перед собой Сергея,
приветливо улыбнулась. Она тоже не помнила его имя, но знала в лицо. Он
был ей настолько симпатичен, что она даже не напомнила ему, что в
реанимацию входить без белого халата не полагается.
- Добрый вечер, - Дорогин оперся о письменный стол. - Тамара там?
- Нет, - качнула головой медсестра, - она в хирургическом отделении.
Хотите чаю?
- Нет, не надо, я только что поужинал, - Сергей усмехнулся и хотел
уже развернуться.
- Тут дорога короче, - напомнила ему медсестра, - можете пройти через
реанимацию, я дверь от черной лестницы на ключ не закрывала. Жарко сейчас,
оставила открытой.
- Знаю. Я эту больницу изучил хорошо, имел счастье в ней полежать.
"Повезло же Тамаре, - подумала девушка, - а я, сколько к пациентам ни
присматриваюсь, ни одного стоящего не встретила."
Дорогин, осматриваясь, не спеша пошел по коридору.
"Вот та палата, в которой мы лежали с Резаным, - он остановился у
двери, чуть приоткрытой. Прикоснулся к ручке, прислушался к ощущениям.
Холод металлической ручки был приятен. - Интересно, кто там сейчас лежит
на моем месте - мужчина или женщина, старый человек или молодой? Из этой
палаты редко кто выходил живым, сюда помещали полуобреченных. Я ведь тоже
тогда находился в шаге от смерти", - он толкнул дверь и вошел в палату.
Там царил полумрак. Одна кровать была пуста, а на второй, на той
самой, на которой в свое время лежал Муму, он увидел девушку. Вернее,
догадался, что это девушка, ее длинные волосы хорошо читались на фоне
белой подушки.
Девушка чуть слышно постанывала. Муму машинально поднял дамскую
сигарету и сунул в губы, ими же примериваясь к очень тонкой сигарете. Это
и спасло его. Илья Вырезубов бросился на Сергея, натянув в руках черную
шелковую удавку, а Григорий схватил Сергея за ноги, бросившись на него,
как пес. Удавка захлестнулась, прихватив к шее и руку Сергея. Тонкая
дамская сигарета сломалась.
Все происходило молча, слышалось лишь натужное сопение Ильи, который
изо всех сил тянул на себя шелковый шнурок.
- Души, души шакала! - шипел Григорий. Все трое уже лежали на полу, и
Сергей понял, просто так ему не вырваться, нападавшие сильны, причем
сильны чрезвычайно. Так бывают сильны дикие звери, уже схватившие добычу и
уже осознавшие, что она в их когтях, цепких и безжалостных, а гибель
жертвы - это вопрос лишь времени, нескольких секунд или нескольких минут
судорожных конвульсий, сдавленных стонов.
Сергей пошел на хитрость. Он на долю секунды расслабил, затем резко
протолкнул руку вперед, и шелковая удавка оказалась у него под мышкой.
Теперь она уже была не страшна. Он локтем изо всей силы ударил одного из
нападавших в лицо. Послышался стон и хруст, похожий на звук ломаемой сухой
ветки.
- Ах, ты так! - Сергея укусили за ногу, словно хотели отгрызть от нее
кусок плоти.
И тогда каблуком Сергей нанес удар. Он все делал механически,
инстинктивно, спасая свою жизнь. Муму заметил лишь то, что напавшие одеты
в белые халаты и в дурацких, какие носят хирурги, белых колпаках на
головах.
Сергей зацепил ногой штатив от капельницы и поймал его, когда тот уже
падал. Сил подняться на ноги не было, голова кружилась, но пальцы уже
сжались на холодном металле штатива. Сергей видел, как к нему метнулись
силуэты, словно два белых медведя в голодную полярную ночь Он ударил
штативом наотмашь. Бить было крайне неудобно, и удар получился не очень
сильным. Штатив скользнул по плечу Ильи и со звоном врезался в спинку
кровати. Второй раз взмахнуть штативом у Дорогина уже не было сил, и он
подумал, что, возможно, проиграл.
- Что там такое? - послышался крик медсестры и торопливый цокот
каблучков по поскрипывавшему, рассохшемуся паркету.
Странное дело, именно девичий крик и цокот каблучков сделали то, чего
не смог сделать Дорогин. Нападавшие бросились к двери, столкнулись и, чуть
не выломав створку, вылетели в коридор. Здесь они сшибли с ног медсестру.
Девушка, ударившись головой о стену, потеряла сознание. И вот уже только
топот ног по бетонной лестнице затихал вдали.
Дорогин поднялся. Его пошатывало, но он все же побежал. Остановился,
чуть не споткнувшись о распростертую на стертом паркете медсестру. Ее лицо
заливала кровь.
- Урод! - шипел Григорий, тяжело дыша в затылок Илье.
- Это ты урод!
Братья сбежали на первый этаж. Илья торопливо вытащил из кармана
ключи, похищенные у Федора Ивановича. Они влетели в лабораторию, и Илья
тут же закрыл дверь на ключ.
- В окно! В окно! - хрипел Илья.
Григорий, уже стоя на подоконнике, вспомнил о цветах, которые они
привезли заведующему лабораторией. Держась за раму, нагнулся и выхватил
букет из трехлитровой банки. Братья прыгнули в темноту и побежали, треща
кустами.
Лишь только к медсестре подоспели дежурившие в реанимации врачи,
Дорогин тут же бросился к лестнице. Головокружение уже прошло, лишь кровь
стучала в висках да нестерпимо болела укушенная нога - кровь уже хлюпала в
ботинке.
Сергей даже не задумывался, на какой этаж сбежали нападавшие, он, как
охотничий пес, полагался лишь на свое чутье. Муму не ошибся ни на шаг, не
сделал ни одного лишнего поворота и с разбегу ударился в закрытую дверь
лаборатории, из-под которой лился свет. Дверь была заперта. Несколько раз
Дорогин ударил в нее плечом. С той стороны лишь жалобным звоном отозвались
ключи, выпавшие из замочной скважины.
- Ушли! - выдохнул Сергей и, почувствовав, что нет больше сил стоять,
опустился на корточки возле стены.
Вниз уже бежали люди, звенели ключи. Сергей сидел не поднимая головы.
Кто-то его спрашивал:
- С вами все в порядке?
- Да, - глухо отвечал Муму.
Но лишь только распахнулась дверь, лишь свет упал на пол, Дорогин
поднялся и заглянул в лабораторию. Первое, что он увидел, это одинокая
роза, стоящая в высоком мерном стакане, точно такая, какие те, которые он
видел в кабинете у Тамары Солодкиной, та самая роза, о которой забыл
Григорий Вырезубов, выхватывая букет из трехлитровой банки.
Распахнутое окно, ветер, колышущий занавески, окровавленная
медсестра, дежурившая в реанимации... Дорогин не мог понять, что
произошло, кто на него набросился, откуда взялись посторонние, одетые в
белые халаты и колпаки.
Он тряхнул головой и осмотрелся. Тамары рядом не было.