проходило времени, тем яснее я понимал, насколько безумна наша затея. И
вдруг звякнул телефон, почти не нарушив тишину. Я схватил трубку и услы-
шал какое-то бульканье. Это была Анита, но далеко, так далеко от той
жизни, которой я желал для нас, о которой я мечтал для нас, для Мишель.
Она разыграла все, как я ей велел, на случай, если нас будут подслуши-
вать. Она сказала, что говорит Дани Лонго, что она сейчас находится под
Аваллоном на машине, и добавила условленную фразу, которая означала, что
все идет по предусмотренному плану, а именно: "Мсье Каравей, ковер у ме-
ня в багажнике". Она сказала также, что позвонила Бернару Тору, якобы
узнать наш номер телефона. Мне известно, что этот художник - самый близ-
кий вам человек, если не считать того подражателя Гари Куперу, который,
когда вы забеременели, бросил вас.
фии и негативы, которые были у меня в бумажном мешке, и выбросил пепел в
мусоропровод на кухне. Потом я торопливо упаковал три чемодана - один
для Мишель, другой для Аниты и третий для себя. Я запихнул туда те вещи,
которые, на мой взгляд, могли потребоваться в первую очередь. В чемодан
Аниты я сунул ее драгоценности и чек на все деньги, которые лежат у меня
в парижском банке. Мой основной капитал находится в швейцарских банках,
там же оформлены доверенности на Аниту. Думаю, денег и ценных бумаг у
меня достаточно, чтобы при любом исходе дела обеспечить моей дочери
жизнь принцессы. Кроме того, Анита сумеет отстоять оставленное мною бо-
гатство. В ту минуту, когда я уже собирался уйти из своей комнаты, в ха-
лате вошла Мария, наша горничная-испанка. На своем ломаном французском
языке она пискливым голосом спросила, не нужна ли она мне. Я ответил,
что мы с женой уезжаем на праздники в Швейцарию, и, извинившись, отослал
ее спать.
в дом Коба. Было уже светло. Официанты кафе, не жалея воды, мыли тротуар
около своего заведения. Мне хотелось и пить, и есть, но я не стал задер-
живаться. Подойдя к двери вашей комнаты, я прислушался: там царила тиши-
на. Видимо, вы все еще спали. Я отнес чемоданы на второй этаж и устроил-
ся в кресле, чтобы немного подремать. Я боялся, что, если лягу, то креп-
ко усну. В половине восьмого на первом этаже по-прежнему было тихо. Я
разделся и ополоснул над умывальником лицо и руки. Потом, достав из че-
модана халат, надел его и спустился вниз. Я приготовил на кухне кофе,
выпил две чашки сам, отнес чашку вам. Стрелки часов показывали восемь,
утро было ясным. Пусть даже Анита запаздывает по сравнению с моим пла-
ном, все равно сейчас она уже едет по Южной автостраде. Через час, не
позже, она должна быть здесь. Я очень тревожился, так как сам чувствовал
большую усталость и понимал, что она, наверное, устала еще больше. Я вы-
шел открыть ворота и гараж, чтобы Анита могла сразу въехать. Потом пос-
тучался к вам, и вы мне ответили.
та. Вы уже давно снова сидели за машинкой. Я направился к вам, чтобы
отвлечь ваше внимание от сада. Анита вошла в дом с черного хода. Подняв-
шись на второй этаж, я увидел ее сидящей на краю ванны, оба крана были
открыты. Лицо у нее, естественно, осунулось, но выглядела она гораздо
менее утомленной, чем я ожидал. Повязку и черные очки она уже сняла. У
нее было одно желание - вымыться. Она говорила: "Смыть с себя все это".
Глаза ее были широко раскрыты, взгляд - неподвижен. Все то время, что
она рассказывала о своей поездке, которая длилась восемь часов, она не
выпускала моей руки. Анита оставила следы "вашего" пребывания в Маконе,
Турню, Шалоне-сюр-Сон, Аваллоне и еще у въезда на Южную автостраду, где
она заправляла машину. Единственным событием, которого не предусматривал
мой план, была встреча с жандармом на мотоцикле, остановившим ее за не-
исправность задних фонарей. Я помог ей раздеться и, пока она принимала
ванну, заставил ее повторить весь рассказ. В Шалоне она сняла в гостини-
це номер на ваше имя, оплатила его вперед. Менее чем через полчаса неза-
метно выбралась на улицу и уехала. Непредвиденная встреча с жандармом
произошла километрах в ста от Шалона, по дороге в Париж, возле Солье.
Анита сказала, что нервы у нее были настолько напряжены - к тому же она
знала, что в багажнике у нее лежит винчестер, - что она наверняка выст-
релила бы в жандарма, если бы он захотел осмотреть машину. Даже сейчас,
вспоминая об этом, она вздрогнула. И я тоже. Бернару Тору, а затем и мне
она звонила из деревенского кафе, пока чинили фонари на "тендерберде",
там же она оставила ваше белое пальто. В общем, из ее рассказа я понял,
что она разыграла свою роль отлично.
спину. Стоя в белой комбинации, она попросила у меня сигарету. Она нес-
колько часов не курила. Мы спустились на первый этаж. Воспользовавшись
тем, что она разговаривает с вами, я положил в вашу сумочку все, что
взял оттуда. Затем вышел в сад. В гараже я старательно протер сиденья
"тендерберда". Коврик из Вильнева, ружье и коробку с патронами я отнес в
подвал. Потом вернулся в дом, поднялся на второй этаж, побрился, надел
чистую рубашку, костюм и поехал на такси в агентство. Там, в безлюдной
мастерской, я отыскал папку со старыми макетами реклам для фирмы Милка-
би. Затем прошел в бухгалтерию, написал ваше имя на конверте для жало-
ванья, вложил туда премиальные и еще триста франков, обещанных мною за
срочную работу. Я позвонил нескольким коллегам, чтобы обменяться с ними
впечатлениями о вчерашнем фестивале во дворце Шайо. Перед тем как вер-
нуться в квартал Монморанси, я поехал к вам, на улицу Гренель. Я поднял-
ся наверх и на двери вашей квартиры на видном месте прикрепил записку, в
которой вы сообщали, что улетаете. В Отее, в каком-то кафе, куда я прие-
хал уже на другом такси, я съел сандвич, выпил еще две чашки черного ко-
фе и рюмку коньяку. Мне казалось, что конец моим мытарствам близок. Я
считал, что уже одержал победу.
была готова к отъезду, вы закончили работу. Я отдал вам конверт с
деньгами, рассчитывая изъять его у вас позже, когда вы вернетесь на
"тендерберде" обратно. Мне совершенно необходимо было посадить вас за
руль этой машины, иначе весь мой план, так удачно претворявшийся в дело,
рухнет. Следователи прежде всего тщательнейшим образом осмотрят "тендер-
берд". Не знаю, какие у них есть приспособления для этого, но думаю,
весьма эффективные. И мой план рухнет потому, что вы же не могли прое-
хать на машине около семисот километров, ничего не оставив в ней: ни от-
печатков пальцев, ни ворсинки от вашего белого костюма, ни волоска. И в
то же время, хотя я и почистил сиденья машины, я сделал это наспех, и
они могли обнаружить там следы другой женщины. Далее, обследовав ваш
труп, они легко установили бы, что на вас нет даже пылинки из машины,
что вы в машине не были. Мне мучительно трудно было убеждать вас сесть
за руль. Дани. И вообще, когда я разговаривал с вами, я заколебался, мне
даже кажется, что было мгновение, когда у меня вдруг пропала охота про-
должать игру. Я не знал, откуда я возьму силы вернуться сюда вслед за
вами, покалечить вам руку, заставить вас выпить пузырек дигиталиса, а
главное - выдержать те несколько минут, когда вы, ничего не понимая,
обезумев от ужаса, будете умирать. И все же я не остановился. Мы заехали
за Мишель на бульвар Сюше, к матери Аниты. В Орли мы оставили вас в
"тендерберде". Вам я сказал, что наш самолет улетает в полдень, но в
действительности у меня было еще часа два на то, чтобы поехать вслед за
вами, убить вас, привести все в должный вид в доме Коба, а затем встре-
титься с Анитой и Мишель в ресторане аэровокзала.
с Анитой в переполненном зале, она не знала, что я вас убью. Если же ей
и приходила в голову такая мысль, то она убеждала себя, что она придумы-
вает Бог знает какой бред, что у меня совсем другой план. А там она
спросила, что я собираюсь сделать. Я ответил, что вы должны исчезнуть.
Узнав, что вы погибнете, она молча замотала головой, держа на руках нашу
девочку, и вдруг из ее глаз брызнули слезы. Я сказал, чтобы она ждала
меня в ресторане до двух часов, если же я не вернусь к тому времени, то
пусть она с Мишель улетает в Женеву. Я к ним прилечу. Он все мотала и
мотала головой. Я ушел. В эту минуту я увидел, что вы тронулись с места.
Я поспешил на стоянку за своей машиной. Сначала я потерял вас из виду,
потом вы вдруг оказались метрах в пятидесяти впереди меня, вы просто
поставили "тендерберд" на новое место. Я видел, как вы, выйдя из машины,
пошли к зданию аэровокзала. Я ничего не понимал. Впервые я ничего не по-
нимал, Дани.
и Мишель. В окно третьего этажа я видел, как они ходят по залу. Но вы
были поглощены какими-то своими мыслями. Вы долго сидели за столиком ба-
ра. Я стоял метрах в двадцати от вас, за кабиной фотоавтомата. Я обдумал
все, что может случиться, пока "тендерберд" находится в ваших руках,
включая даже уличную аварию, которая приведет к вмешательству полиции.
Однако я знал, что вы при вашей близорукости не станете гнать, вы вообще
делаете все очень обстоятельно, и поэтому был уверен, что вы доставите
машину в полном порядке. Как видите, я все предусмотрел, Дани, реши-
тельно все. Но одно оказалось для меня сюрпризом, и когда я с этим
столкнулся, то чуть не сошел с ума - как выяснилось, ни один ваш посту-
пок нельзя было предсказать заранее. Вы действовали, как Рак, под знаком
которого вы родились.
берд", а я последовал за вами на своем "ситроене". Вы должны были пое-
хать в Париж, а вы взяли направление на Юг. Я сначала подумал, что вы
ошиблись на развилке автострады, но нет, вы так и не повернули. Я смот-
рел на вас в окно, когда вы обедали в ресторане Фонтенбло. Я не верил
своим глазам и кипел от ярости. Я сел в свою машину, которая стояла нев-
далеке, и там ждал, когда вы выйдете. Стрелки на моих часах продолжали
бежать. Я понимал, что мне уже не успеть на швейцарский самолет и Анита
с Мишель улетят без меня. В отчаянии я пытался что-нибудь придумать. Я
еще надеялся, что, перекусив, вы вернетесь в Париж, в квартал Монморан-
Панов Вадим
Березин Федор
Круз Андрей
Вронский Константин
Куликов Роман
Сертаков Виталий