Чтение 43–й страницы книги ~До последней капли~

Только тут пленницы поняли, что произошло. И страшно, в полный голос,
закричали.

Кто их, женщин, разберет: их убивают - кричат, их врагов убивают - все
равно кричат. Причем с одинаковой истеричностью.

- Цыц! - скомандовал Сан Саныч. - Еще накликаете кого-нибудь. Молчать, я
сказал! Пленницы осеклись.

- Развяжите мне руки. Быстрее.

Марина, даже не догадавшись подняться на ноги, подползла к Полковнику и
яростно, не жалея ногтей и зубов, вцепилась в ремень.

- Возьми стул и засунь ножкой в дверную ручку, - распорядился Сан Саныч,
сбрасывая ремень, вытягивая из кармана бандита и сразу взводя пистолет. - И
успокой дочь. Нам лишний шум ни к чему. Нам еще отсюда выбираться.

Как отсюда выбираться, Сан Саныч еще не знал.

Но оставаться не намеревался. Это точно!

- Ничего. Теперь уже ничего. Теперь все будет хорошо...

Глава 29

- Слышал крики? - показал указательным пальцем на уши Борис.

- Слышал, - кивнул Михась.

- Мне кажется, - пальцем на губы, - кричала женщина, - полукруглое
движение в районе бюста.

- Согласен. Может, наши?

- Может, и наши.

- Надо бы проверить.

- Надо. Но только одному.

- Хорошо, тогда пойду я. Ты - подстрахуй подходы.

Плавным, скользящим, бесшумным шагом Борис двинулся к крыльцу, ведущему в
корпус. Михась залег в клумбу, спрятавшись в цветах.

- Все нормально! Работаю! - показал он большой палец.

Борис шагнул за дверь.

В здании было тихо и сумрачно. Борис двигался вдоль стен, выставляя
вперед настороженный автомат, подолгу задерживаясь у каждой встретившейся
двери, плавно дергая ручки. Никаких признаков жизни.

Второй этаж. Одна комната. Вторая. Третья.

За четвертой дверью был кто-то живой. В этом Борис мог поклясться. Может
быть, пол перед нею был более грязный, может, поверхность подле ручки более
захватанная. Но дверь открывали. И не раз. Это точно.

Встав вплотную, так, что ухо почти касалось дерева, Борис прислушался. И
ничего не услышал. Ни звука. Ничего, кроме напряженной, звенящей в ушах
тишины. Он осторожно тронул ручку. Дверь подалась. Он толкнул ее сильнее.
Дверь открылась. Теперь ничего не оставалось, как зайти внутрь. Борис шагнул
за косяк.

И тут ему точнехонько в темечко ударила рукоять пистолета. Борис охнул и
мешком свалился на пол.

Глава 30

Анатолий держался из самых последних сил. Как защитник Брестской крепости
на тридцатый день обороны. У него уже заканчивались боеприпасы и
заканчивались силы. Он устал ползать от убежища к убежищу и все чаще залегал
в каком-нибудь одном из них. Пока пули не начинали ложиться совсем близко.
Тогда он, проклиная все на свете, полз в соседний окоп. И снова стрелял, и
снова, когда становилось невмоготу, переползал.

Бандиты подобрались совсем близко. На расстояние броска гранаты, которую
Борис и ждал с мгновения на мгновение. В соответствии со стрелковым уставом.
Если подполз к противнику на достаточно близкое расстояние - забрасывай его
гранатами.

Нынешнее расстояние было более чем достаточное. Значит, граната должна
последовать неизбежно. Если только позволить оторваться им от земли.

Голова слева, из-за камня. Короткая очередь из "Дегтярева".

Мимо.

Другая голова. Но уже прямо. Еще одна очередь.

Спряталась. И тут же появилась снова.

Еще очередь. И сухой лязг затвора. Пулемет выплюнул последний патрон.

Очередь из "ППШ". Вот и до него дело дошло. Последний снаряженный диск.
Потом семь патронов в револьвере - и хоть собственным дерьмом заряжай. Можно
было бы и дерьмом, только вряд ли оно остановит врага. Если только под ноги
стрелять - чтобы поскользнулись...

Длинная очередь навстречу. Фонтанчики земли перед укрытием, тонкий,
знакомый по фронту посвист над головой. Секундная пауза.

И новая очередь.

Прижимают к земле. Высунуться не дают. Пока один опустошает рожок, другой
проползает один-два метра. И стреляет сам, в свою очередь прикрывая
напарника.

Быстро разобрались в тактике ведения боя с одиночным противником.
Сволочи!

Придется высовываться под огнем. Другого выхода нет.

Анатолий нашарил обломок кирпича, отбросил его в сторону, метра за три от
себя и мгновенно приподнялся. Фонтанчики земли сместились в сторону, куда
упал кирпич.

Вон они. Тот, который ползет. И тот, который прикрывает.

Почти не целясь, на это просто не было времени, Анатолий выстрелил в
сторону ползущего боевика. Вряд ли попал. Но хотя бы пугнул, заставил залечь
на несколько минут. Теперь скорее назад. Под укрытие импровизированного
бруствера.

Пули снова засвистели над головой, зарылись в землю перед самым лицом.

Плотно взялись. Не выскочить!

"Патронов, если экономить и если раньше не прилетит граната, хватит еще
минут на семь, - прикинул свои возможности Анатолий. - Потом притворюсь
убитым, дождусь бандитов и еще хотя бы одного уложу из револьвера. Больше,
конечно, не удастся. Револьвер не автомат, его на стрельбу очередями не
переведешь, и эту очередь веером, справа - налево, так, чтобы достать сразу
нескольких, стоящих близко друг к другу человек, не распушишь. Один раз
курок нажмешь, а второй раз не успеешь. Кто-нибудь упредит - очередью из
автомата".

Но это уже не важно. Другого выхода все равно нет. Из-под такой плотной
опеки, днем, в полном свету, уйти незамеченным невозможно. И с боем
прорваться, имея всего один диск патронов и пенсионный возраст, - тоже
проблематично.

Можно только выстрелить из револьвера. Один раз. И постараться попасть. И
сразу же умереть - без мук и издевательств. Как мечтается всякому солдату.

Убить - и умереть. Вот и все что нужно.

Глава 31

- Вообще-то стучаться надо, когда входишь в помещение! - строго сказал
Сан Саныч, наблюдая за вялыми телодвижениями приходящего в себя Бориса. - И
здороваться. Если ты культурный человек.

- Жив! - только и смог ответить Борис. - Слава богу!

- Жив. Вернее, чуть жив. Примерно так же, как ты.

Борис потрогал здоровенную шишку на макушке, вытер о штаны испачканные
кровью пальцы.

- От души ты прикладываешь старых приятелей.

- Если бы от души, то твоя душа давно бы отлетела. Это тебе еще повезло,
что я никаких других посторонних звуков в коридоре не услышал. А то бы бил
наповал.

- Тогда спасибо.

- За что?

- За то, что не наповал.

С улицы донеслись звуки вспыхнувшей с новой силой перестрелки. Редкие
очереди "ППШ" и обвальные "АКМ".

- Кто там? - спросил Сан Саныч, кивнув в сторону окна.

- Семен и Анатолий.

- Кто из них?

- Как то есть кто? Оба.

- Ты что, не слышишь, что автомат один. И с самого начала был один.

- Тогда не знаю.

- А Михась где?

- На улице. В клумбе. Цветок изображает. Нас дожидается. Что будем
делать?

- Оружие лишнее есть?

- Есть, - Борис потянул из-за спины изъятый у снятого часового "АКМ".

- Нет, ты мне лучше "ППШ" презентуй. Я к нему привычней. Я с ним всю
войну исползал. А с "Калашниковым" не пробовал.

Борис перебросил автоматы. Ему был что "ППШ", что "АКМ". Без разницы. Он
и с тем и с другим в атаки бегал. Только с "ППШ" на Смоленщине, а с
"Калашниковым" в далеких от дома жарких странах.

- Теперь доволен?

- Чем? "ППШ"? Не очень. Лучше бы вместо него прикомандированный к нам
троим артдивизион реактивных установок.

- Ну уж прости. "Катюш" в наличии не было. Так что чем богаты.

- Ты лучше скажи, делать-то что будем?

- Что, что... Наших выручать.

- А заложники?

- Пока здесь оставим.

- Мы не останемся, - категорически заявила Марина.

- Там будет опасно. Там будут стрелять.

- Все равно не останемся. Здесь тоже могут стрелять.

И столько в ее лице, во всей ее фигуре было отчаянной уверенности, что