скорее можно назвать ее жертвой. У Глыбы было два предмета гордости:
искрометный юмор и фирменные американские джинсы - большая редкость в начале
восьмидесятых. Подарок папеньки, профсоюзного босса. Но если фирменность
джинсов сомнений не вызывала, то с юмором дело обстояло сложнее. За
искрометный его признавали далеко не все. Кое-кто - страшно подумать! -
считал Глыбу жалким неумелым скоморохом. Нашего остроумца это мнение сильно
гневило и, желая раз и навсегда доказать интеллектуальное превосходство над
насмешниками, он задумал серию розыгрышей, которая выставила бы противников
в самом нелепом виде. Часть этих розыгрышей он подготовил и осуществил
самостоятельно, но для некоторых ему нужен был помощник. На эту роль
идеально подходил Мефодий.
что видел, слышал или читал. Может быть, виной тому воспитание в
физико-математическом интернате, но его неискушенность в самых обыденных
житейских делах не лезла ни в какие ворота. И этим вечно пользовались не
слишком умные и не очень разборчивые в средствах сокурсники.
Сначала я не придала этому особого значения: ну вертится и вертится, у нас
страна свободная. Но он продолжал назойливо лезть на глаза, а когда я
натыкалась на него взглядом, смотрел со значением. В конце концов я не
выдержала и спросила в лоб: "Тебе от меня что-нибудь нужно, Мефодий?"
"Может, погуляем?" - говорит он и смотрит эдак с поволокой. "Боже, - думаю,
- неужели этого олуха угораздило в меня втрескаться?" Но обижать убогого мне
не хотелось, поэтому я разрешила Мефодию проводить себя до дома - благо идти
было минут двадцать. Угадай, о чем он завел речь по дороге? О классиках
марксизма-ленинизма! Тут мне стало ясно, что дело нечисто. В ту пору Мефодий
мог говорить только о себе и математике. Остальные предметы занимали его
мало, а меньше всего - официальная, с позволения сказать, философия. Я сразу
смекнула, что моим новым ухажером кто-то руководит. "Все это очень
интересно, - сказала я, когда он довел меня до подъезда. - Но как ты узнал,
что Маркс и Ленин - мои любимые писатели? Я об этом особенно не
распространялась". "Мне сказал Глыба, - простодушно признался Мефодий. -
Может, сходим завтра в кино? Я тебе свой реферат по философии перескажу".
"Спасибо, - поблагодарила я с чувством. - Только давай не в кино, а на
дискотеку, ладно? Я зайду за тобой в общежитие в шесть".
пионерский галстук, а назавтра разыскала на занятиях соседей Мефодия по
общежитию и заручилась их поддержкой. Потом обратилась к одной мехматовской
рукодельнице - она жила на том же этаже, что и Мефодий, - и изложила ей свой
план. Она с готовностью вызвалась помочь, потому как сильно не любила Глыбу.
и спросила разочарованно: "Ты в этом собираешься идти на дискотеку? Нас же
засмеют! Сходи одолжи у Глыбы джинсы. Он тебе не откажет, ведь вы друзья.
Правда, они тебе, наверное, чуточку великоваты, но это ерунда. Подвернешь
штанины, затянешь ремень и будешь неотразим".
радостью. Он в этот вечер играл у себя в комнате в преферанс. Выслушав
Мефодия, он сунул штаны в руки недотепе и буквально вытолкал его из комнаты
- так не терпелось ему рассказать партнерам о моем потрясающем романе.
Мефодий вернулся ко мне с джинсами, я еще раз критически оглядела его и
потащила к другому щеголю - за водолазкой.
выбрать - белую или черную, моя сообщница трудилась не покладая рук. Но вот
выбор был сделан, мы вернулись к Мефодию в комнату, и я собралась выйти,
дабы он мог переодеться в модную амуницию.
Мефодий поднес их к лицу и недоуменно уставился на заплату в виде алого
шелкового сердечка на заду. Заплата прикрывала солидную дыру такой же формы.
"Ну и Глыба, ну и подлец, - говорю я со слезами в голосе. - Собственных
штанов не пожалел, лишь бы над тобой посмеяться!"
происшедшую там, я своими глазами не видела, но партнеры Безуглова по
преферансу очень правдоподобно изображали ее в лицах. Они как раз слушали
конец повести о его всесокрушающей страсти, рождению которой поспособствовал
шаловливый Амурчик-Глыба, шепнувший Мефодию, что я сгораю от любви и готова
броситься в пруд, если он не ответит мне взаимностью. Тут-то и ворвался
Мефодий. Увидев свои замечательные штаны, Глыба лишился дара речи. А когда
Мефодий заорал: "Сволочь! Ты нарочно это сделал, чтобы надо мной
посмеяться!" - его чуть удар не хватил. Он схватил Мефодия за грудки,
оторвал от пола и заревел: "Я?! Ты безмозглый дурак, простофиля, лопух!
Доставай теперь новые штаны где хочешь! Это Ворона тебя одурачила!" Наглый
поклеп окончательно вывел Мефодия из себя. Он от души стукнул Глыбу по
голени, а когда тот, охнув, его выпустил, завопил что было мочи:
"Напакостил, а теперь выкручиваешься? Думал, меня так просто обмануть, да?
Варвара от меня ни на шаг не отходила! И попробуй еще хоть раз заикнуться о
своих вонючих штанах! Сам дурак!"
хихиканьем.
Американская фирма!.. Голубая мечта идиота... с алым сердечком на заду!
Ха-ха-ха! "Напакостил!.. Вонючие штаны!"
себе кипяточку.
мне видеть неохота.
вызванивать морзянкой: "открой!" Я заколебалась. Может, кто-нибудь из моих
олухов посеял ключ?
приду на помощь.
спрячься за холодильник. Не дай бог, Софочка пожаловала!
действительно: о черте речь, а он - навстречь! В руках у него был букет
розовых гвоздик, на физиономии - умильное выражение, и, глядя на нее, я
почему-то сразу вспомнила троянского коня. Может быть, у него тоже была
такая длинная угловатая морда?
одну минуту!
закрыв за собой дверь. - Наговорил черт-те что, возвел напраслину, нагрубил,
можно сказать. Ты уж меня прости. Вот, возьми. - Он протянул мне гвоздики и
открыл пакет, который держал в левой руке. - Хотел сначала купить тебе
коробку конфет, а потом решил: фрукты полезнее.
виноградом.
гвоздь сезона. Новый сорт, недавно вывели. "Женская услада" называется.
пошел на мехмат? В военном училище твоим шуткам цены бы не было!" Но с
волками жить - по-волчьи выть. Я подняла брошенную мне перчатку.
слышала, их распространяют по подписке только среди тех, кто уже не может
услаждать женщин иными способами.
послышалось какое-то шлепанье. Я обернулась и узрела, конечно же, Селезнева.
Но в каком виде! Хорошо, что Глыба не мог видеть моего лица. Идальго снял
пуловер, рубашку и даже носки и расстегнул ремень. Он стоял, поигрывая
борцовскими мускулами, которых не могла скрыть тонкая футболка, и смотрел на
нас исподлобья.
не представишь нас друг другу, дорогая?
программистским трудом таких бицепсов не наживешь. Сообразив, что сейчас его
будут бить, он явно занервничал.
задвижку, истерично дернул ручку и, окончательно запаниковав, начал ломать
замок.
нехитрым устройством.
оклик придал Глыбе ускорения.
курсах спринт-стриптиза? Ох, но как у него вытянулась рожа, боже мой!
увидев, как он мчится с выпученными глазами и огурцом в руке?
фрукты посыпались на пол.
катились слезы. - Нельзя... так... смеяться!
распахнулась и пинком бросила меня в объятия Селезнева. Я не обернулась. Я
Шилова Юлия
Круз Андрей
Майер Стефани
Лукин Евгений
Распопов Дмитрий
Андреев Николай