Чтение 43–й страницы книги ~Человек, для которого не было тайн~

начал кричать, что все, кроме него, проворонили советского
разведчика-коммуниста. Он стал добиваться, чтобы кемпейтай передала Зорге
в руки гестапо.
Прокурор и следователи с нетерпением ждали, когда Зорге закончит свои
письменные показания. А Зорге не торопился и писал только о том, что не
могло иметь никакого оперативного значения для работы Центра.
Свою исповедь он закончил строками:
"...Главная моя цель заключалась в том, чтобы защищать
социалистическое государство, чтобы оборонять СССР, отводя от него
различного рода антисоветские политические махинации, а также угрозу
военного нападения.
Советский Союз не желает политических конфликтов или военных
столкновений с другими странами. Нет у него также намерения совершать
агрессию против Японии. Поэтому я и моя группа прибыли в Японию вовсе не
как враги Японии. К нам никак не относится тот смысл, который вкладывается
в обычное понятие "шпион". Лица, ставшие шпионами таких стран, как Англия
или Соединенные Штаты, выискивают слабые места Японии с точки зрения
политики, экономики или военного дела и направляют против них удары. Мы
же, собирая информацию в. Японии, исходили отнюдь не из таких замыслов...
Центр инструктировал нас в том смысле, что мы своей деятельностью должны
стремиться отвести возможность войны между Японией и СССР. И я, находясь в
Японии, посвятил себя разведывательной деятельности, с начала и до конца
твердо придерживался этого указания...
Основным источником информации для меня было германское посольство в
Токио. Эта информация представлялась мне добровольно. Для того чтобы
получить ее, я не применял никаких действий, которые могли бы быть
наказуемы. Я никогда не прибегал к угрозам или насилию..."
Это была линия защиты Рихарда Зорге. Он, как артиллерийский
разведчик, в решающую минуту стремился принять огонь на себя, отвести удар
от товарищей. Иначе Зорге и не мог поступить. Боец-интернационалист,
человек высокого гражданского, партийного долга, Рихард Зорге исповедовал
чувство товарищества, братства людей, объединенных одной благородной,
гуманной идеей. Эта идейность придавала уверенность, стойкость и в его
последней борьбе, когда все уже было свершено и оставалось до конца
пронести свою честь и достоинство. Мало быть героем при жизни, нужно не
запятнать себя мимолетной слабостью перед смертью, нужно уйти из жизни с
поднятой головой... Так готов был поступить Рихард Зорге, подготовленный к
честной смерти всей своей героической жизнью.
Следователи, государственный прокурор получили наконец письменные
"показания" Рихарда Зорге. Но это было совсем не то, чего они ожидали.
Вместо показаний по делу в их руках были воспоминания, размышления,
завещание человека, излагавшего историю своей жизни.
И вновь начались долгие, изнуряющие допросы. Теперь следователи
располагали основной уликой против организации Рамзая - папкой
расшифрованных донесений, которые организация посылала в Центр в
продолжение многих лет. Получалось, что лишь за последние три года в эфир
ушло 65 420 пятизначных групп. Это 327 тысяч цифр! Следователи по делу
группы Рамзая скрупулезно подсчитали все по годам. Получалось, что в 1939
году тайный передатчик Рамзая послал в эфир 23 139 цифровых групп,
шифровавших секретные донесения Зорге. В сороковом году радист Клаузен
работал еще интенсивнее, передав в Центр 29 179 цифровых групп. В
следующий год их было меньше - всего 13 тысяч, но следователи установили,
что объем информации и ее значимость не уменьшились, скорее наоборот.
- Вы признаете эти цифры? - спросил следователь на допросе.
- У меня не было времени заниматься такими подсчетами, - ответил
Зорге. - Но я думаю, что, если никто другой не передавал сообщений из
Японии на нашей волне, вероятно это так. Только полагаю, что это далеко не
все.
- Что значит "не все"? - спросил следователь.
- Разве вы можете быть уверены в том, что ваши радиоперехватчики так
уж идеально работали? Многое могло пройти помимо ваших радистов.
- Нам вполне достаточно и того, чем мы располагаем, чтобы привлечь
вас к суду.
- О, тогда вам не нужно так уж много знать! Достаточно нескольких
фактов. Когда мы радировали в Центр, начинали маршировать миллионы...
Следователь зло посмотрел на арестованного. Поведение Зорге выводило
его из равновесия. Принимая огонь на себя, он отвлекал внимание
следователей от своих товарищей.
Когда Рихарду предъявили перечень информации, которые он направил в
Центр, Зорге насмешливо воскликнул:
- Я даже не представлял себе, что мы так много сделали!..
Здесь были сообщения о том, что генштаб решил модернизировать свою
армию по германскому образцу, обзор военной промышленности с перечислением
заводов синтетического бензина, алюминиевой промышленности,
самолетостроения. Из старых передач следователь напомнил сообщение о
секретном торпедном заводе в Нагоя. Рихард послал это донесение, когда
первый раз встретился с Оттом, тогда еще безвестным подполковником и
наблюдателем в японском артиллерийском полку. Вот сведения о численном
составе Квантунской армии, номера дивизий, прибывших из Японии и Северного
Китая.
А это - последние расшифрованные телеграммы, предупреждение о том,
что на советско-германской границе сосредоточено девять армий. Рихард
вспомнил: он получил эту информацию от полковника Шолля, переведенного в
Токио из Сиама.
Дальше шла информация о национальных запасах бензина с подробными
цифрами, выводами: в морском флоте запасы в 4 раза больше, чем в
сухопутной армии. Вывод: предстоят действия военно-морского флота,
агрессия Японии направляется на юг.
Вот последние в этом, 1941 году донесения: Япония не решается напасть
на Советский Союз...
Следователь читает монотонно, взглядывая на Зорге сквозь толстые
прозрачные чечевицы очков. Рихард слушает, но мысли подпольщика далеко...
Да, немало сделал он со своими упорными и решительными парнями для защиты
Родины, для сохранения мира. На лице Зорге улыбка удовлетворения, и
следователь непонимающе глядит на этого странного человека, улыбающегося
на допросе...
В мае 1942 года в японской печати появилось первое сообщение об
аресте группы Зорге, о следствии, которое продолжается... Но тайная
полиция - токкоко, так же как и военная контрразведка, не могла больше
обнаружить ничего нового.
Контрразведчикам удалось, правда, напасть на след врача Ясуды. Его
арестовали в июне 1942 года.
- Это та самая сволочь, которая спасла Зорге от смерти, - бросил
полицейский агент, оставляя в тюрьме пожилого врача, - он дал ему
лекарство, без которого русский вряд ли бы выжил.
Иного следователи о Ясуде не знали, это было пока единственным против
него обвинением.
Прошло почти два года после ареста. В сентябре 1943 года состоялся
процесс участников подпольной организации "Рамзай", работавшей много лет в
Японии. Рихард Зорге и Ходзуми Одзаки были приговорены к смертной казни,
Вукелич, Клаузен, Мияги - к пожизненному заключению. Но Мияги, тяжело
больной туберкулезом, доживал уже последние дни; в тяжелом состоянии
находился и Вукелич. Тюремный режим убивал их без смертного приговора.
Прошло еще полгода, прежде чем утвердили приговор, и снова потянулись
томительные дни осужденных на казнь, когда каждый день мог быть последним.
Так продолжалось много месяцев, месяцев жизни в камере смертника!
Рано утром 7 ноября, великий день Октябрьской революции, камеру
смертника отворил начальник тюрьмы и, поклонившись, деловито спросил:
правильно ли он называет имя заключенного - Рихард Зорге?
- Да, я Рихард Зорге. - Узник поднялся с табурета, на котором сидел
перед дощатым столом.
- Сколько вам лет?
- Сорок девять.
Начальник тюрьмы уточнил адрес, по которому Зорге жил в Токио до
ареста и, официально удостоверившись, что перед ним именно он, осужденный
на казнь, церемонно поклонился еще раз.
- Мне вменили в обязанность, - произнес он, - передать вам, что
вынесенный вам смертный приговор по распоряжению министра юстиции Ивамура
сегодня будет приведен в исполнение... От вас ждут, что вы умрете спокойно.
Снова традиционный поклон, на который Зорге ответил кивком головы.
- У вас будут какие-либо распоряжения? - спросил начальник тюрьмы.
- Нет, свою последнюю волю я изложил письменно.
- Вы хотите сделать последнее заявление?
- Нет, я уже все сказал.
- В таком случае прошу следовать за мной.
- Я готов, - спокойно ответил Зорге.
Конечно, это была мелкая, подлая месть - казнить коммуниста в день
его большого праздника...
Рихард вышел из камеры. В гулких коридорах тюрьмы затих топот его
тяжелых ботинок. Вскоре в тюрьме Сугамо снова наступила тишина...
Рихарда провели через двор в тесный кирпичный сарай. Здесь его ждали
прокурор, палач и буддийский священник. Рихард Зорге сам стал под виселицу
на люк, сделанный в полу. Он поднял по-рот-фронтовски над головой кулак и
громко произнес по-русски:
- Да здравствует Советский Союз!.. Да здравствует Красная Армия!..
Палач накинул петлю.
Было 10 часов 36 минут утра по токийскому времени. В Москве - на
шесть часов меньше. На предрассветных улицах советской столицы проходили
войска Красной Армии. Орудия, танки подтягивались к Красной площади для
участия в октябрьском параде.