Глава 34
Письмо из Южной Америки
известной южноамериканской республики.
планы, которые я лелеял чуть не всю свою жизнь. А у меня все было так славно
продумано.
статьям (видимо, это она со зла - женщины вообще зловредные создания), и
потому даже самые откровенные признания не могут мне более навредить. К тому
же я опять начинаю новую жизнь. Роджер Бассингтон-Ффренч умер!
Глупый был поступок, - мое мошенничество просто не могло не раскрыться.
Папаша от меня не отрекся, но.., в Колонии, однако, отослал.
К пятнадцати годам стала уже законченной преступницей. Когда мы с ней
познакомились, за ней как раз охотилась американская полиция.
надо было кое-что предпринять.
другой части света, и полиция потеряла ее след. Николсон как раз уезжал в
Англию, где хотел основать лечебницу для нервнобольных. Он искал подходящий
дом, который можно было бы недорого купить. Мойра привела его в Грэндж.
промышляла наркотиками. Сам того не ведая, Николсон оказался ей очень
полезен.
большими деньгами. Когда-то, при Карле Втором, Бассингтон-Ффренчи играли
весьма заметную роль в судьбе королевства. Потом наш род захирел. Я же
чувствовал, что, как и мои предки, способен на многое. Но чтобы меня
заметили, нужны были деньги.
обожал и верил каждому ее слову - мужчины, ведь, как правило, слишком
доверчивы. Из-за сложностей в торговле наркотиками она разъезжала под
разными именами. С Сэвиджем она познакомилась будучи "миссис Темплтон". Она
знала, кто такой Сэвидж, и то, что он чудовищно богат, и лезла вон из кожи,
чтобы привлечь его внимание. Он действительно ею увлекся, но не настолько,
чтобы потерять голову.
действовали, вы отлично знаете. Человек, который вам известен под именем
Кэймена, исполнял роль бесчувственного мужа. Разок-другой удалось уговорить
Сэвиджа погостить в Тюдоровском коттедже. Когда он приехал в третий раз, мы
привели наш план в исполнение. Мне незачем пересказывать вам, как там все
было, вы и так это знаете. Все удалось блестяще. Мойра завладела деньгами и
якобы уехала за границу. На самом деле она вернулась в Стейверли, в Грэндж.
убрать с дороги Генри и юного Тома. С Томми мне не везло. Все мои отлично
продуманные "несчастные случаи" срывались. Ну а для Генри ничего даже и
подстраивать не пришлось. После серьезнейшей травмы на охоте его жутко
мучили ревматические боли. Я как-то дал ему морфий. Он по простоте душевной
стал спасаться им от боли и очень скоро сделался морфинистом. Мы хотели,
чтобы он отправился на лечение в Грэндж и там либо "покончил с собой", либо
принял слишком большую дозу морфия. Об этом позаботилась бы Мойра. Я бы
никак в этом не участвовал.
пароходе Сэвидж черкнул ему письмецо, помянув миссис Темплтон и даже вложив
в конверт ее фото. Вскоре после этого Карстейрс отправился в какую-то
африканскую глушь на охоту. А когда вернулся, прослышал и о внезапном
самоубийстве Сэвиджа, и о его более чем странном завещании, ну и, само
собой, рассвирепел. Он сразу учуял, что тут что-то неладно. Все эти
россказни о том, что Сэвидж вбил себе в голову, будто у него рак и потому
решил с собой покончить, ничуть Карстейрса не убедили. К тому же завещание
было, на его взгляд, совсем не в духе Сэвиджа, дельца до мозга костей.
Безусловно, он мог затеять интрижку с хорошенькой женщиной, но никогда бы не
оставил ей большие деньги и тем более не стал бы ничего жертвовать на
благотворительность. С этой благотворительностью я, конечно, перестарался.
Это звучало так благородно, так убедительно и, казалось, не вызывало
подозрений.
принялся все разнюхивать.
дом Генри. На пианино он увидел фотографию Мойры и узнал в ней приятельницу
Сэвиджа, ведь тот прислал ему ее фотографию. Карстейрс отправился в
Чипинг-Сомертон и стал там все разнюхивать.
Но мы поняли, что Карстейрс из тех, кого на мякине не проведешь. Я поехал
следом за ним в Чипинг-Сомертон. Напасть на след кухарки Роуз Чадли ему не
удалось. В это время она уехала к родственникам на север, зато об Эванс он
все-таки кое-что разнюхал: узнал, какая у нее теперь фамилия - по мужу. Ну а
потом двинулся в Марчболт.
миссис Николсон - одно и то же лицо, нам несдобровать. К тому же она
некоторое время прослужила в Тюдоровском коттедже, и мы, не знали, что
именно ей известно и насколько это для нас опасно.
здорово мне надоесть. Помог случай. Когда опустился туман, я тихонько к нему
подкрался и резко толкнул - только и всего.
что могло нас скомпрометировать. Однако ваш морячок преотлично мне подыграл.
Благодаря ему я ненадолго остался с телом один на один - но этого времени
мне вполне хватило, чтобы обшарить у Карстейрса карманы. В одном оказалась
фотография Мойры - не иначе, раздобыл ее у фотографа - вероятно, хотел
выяснить, кто же все-таки на ней изображен. Я забрал фотографию, письма и
все остальное, что помогло бы опознать Карстейрса. И сунул ему в карман
фотографию одной особы из шайки Мойры.
общем, все вроде бы кончилось благополучно. И тут ваш дружок смешал нам все
карты. Оказалось, что перед смертью Карстейрс пришел в себя и что-то ему
сказал. Он назвал имя - Эванс... А Эванс как раз служила у его отца.
совсем потеряли рассудок. Мойра твердила, что морячка надо убрать. Мы
попытались было отправить его в Южную Америку, но он отказался. Тогда Мойра
решила заняться этим лично. Она села в автомобиль и поехала в Марчболт. Ей
подвернулся удобный случай, и она его, естественно, не упустила: пока ваш
Бобби спал, она всыпала ему в пиво морфий. Но этого малого и морфий не взял.
Чистое невезение.
меня на мысль, что вы совсем не такая, какой хотите казаться. Но представьте
ужас Мойры, когда, выбравшись из Грэнджа, чтобы, встретиться со мной, она
столкнулась нос к носу с вашим Бобби! Она тотчас его узнала - ведь пока
подсыпала ему в пиво морфий, успела отлично его разглядеть. Неудивительно,
что она так перепугалась - чуть в обморок не упала. Потом она поняла, что
подозревает он совсем не ее, тут же оправилась и постаралась как следует
заморочить ему голову.
проглотил. Сказала, будто Алан Карстейрс был ее возлюбленным, а уж из
Николсона сделала сущего злодея, которого она смертельно боится. А заодно
постаралась рассеять и ваши подозрения на мой счет. Я со своей стороны
заверил вас, что Мойра - существо слабое и беспомощное. Это Мойра-то,
которой ничего не стоит убрать любого, кто посмеет встать на ее пути!
был, можно сказать, почти в наших руках. С Томми я не спешил, мог себе это
позволить. От Николсона можно было легко избавиться в любой момент. А вот вы
со своим морячком могли ввергнуть нас в крупные неприятности. Ведь все ваши
подозрения упирались в Грэндж.
Это я его убил! Во время нашего с вами разговора в саду я понял, что нельзя
терять ни минуты. Я кинулся к нему и сделал то, что потом все восприняли как
самоубийство.
вошел в кабинет, Генри что-то писал, сидя за столом. Я подсел к нему и
сказал: "Послушай, старина..." - и тут же в него выстрелил. Шум аэроплана
заглушил звук выстрела. Потом я написал замечательно трогательное прощальное
послание, стер с револьвера отпечатки своих пальцев и вложил его в руку
Генри, прижав хорошенько его пальцы к рукоятке, а потом револьвер,
естественно, упал на пол. Я положил ключ в карман Генри и вышел, заперев
дверь снаружи ключом от столовой, который подходил к замку кабинета. Не
стану испытывать ваше терпение, описывая, каким образом я пристроил в камине
небольшую петарду, которая через четыре минуты должна была взорваться. Все
сработало просто замечательно. Когда прозвучал "выстрел", я был с вами в
саду, и мы оба его слышали. Самоубийство получилось весьма убедительное! Под
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Ильин Андрей
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Березин Федор