Чтение 43–й страницы книги ~Голубой молоточек~

понизил голос. Лицо Фреда было мокро от слез. Тучи на небе внезапно
прорвались, словно сеть, и на очистившееся пространство выплыл месяц.

Воздух вдруг изменился, стал чище, свежее и резче. Фред обнял
Джонсона за плечи и проводил его по лестнице в дом. Зрелище блудного сына,
окружившего отцовским вниманием собственного отца, было грустным и
трогательным. Для Джонсона уже не оставалось никаких надежд, но Фред еще
имел шанс. Лэкнер со мной согласился. Прежде чем он отъехал в своей
"Тойоте", я вручил ему отобранный револьвер.

Фред не запер входную дверь, вскоре вышла миссис Джонсон и уселась на
ступеньках. Движения ее были не спокойными, как у загнанного зверя,
падающий с неба месячный свет серебрил ее халат.

- Я хотела попросить у вас прощения, сэр...

- За что?

- За это все.

Она неуклюже повела рукой, будто что-то отталкивая или, наоборот
притягивая к себе. Казалось, ее жест охватил высокий дом вместе с его
обитателями и всем содержимым, соседние дома и живших там людей, улицу,
темные оливковые деревья и еще более темные их тени, и месяц, заливавший
серебряным светом ее лицо с заострившимися чертами и углубившимися
морщинами.

- Вы не должны просить у меня прощения, миссис. Я сам выбрал это
занятие, или оно меня выбрало. В связи с этим я часто сталкиваюсь с
человеческим несчастьем, но другой работы не ищу.

- Я вас понимаю. Я ведь медсестра. Хотя, завтра я могу оказаться
безработной медсестрой. Когда Фред вышел, я просто должна была попасть
домой и самовольно ушла с работы. Лучше всего мне было бы туда вернуться.

- Может быть, я подвезу вас?

Она оглядела меня подозрительно, словно считала, что я могу
покуситься на нее, несмотря на возраст и толщину, однако, согласилась.

- Как это мило с вашей стороны! Фред оставил нашу машину где-то в
Аризоне, я даже не знаю стоит ли вообще заниматься ее возвращением...

Я открыл перед ней дверцу машины, потом сел сам. По ее реакции было
видно, что уже долгое время никто не оказывал ей элементарных знаков
внимания.

- Я хотел задать вам один вопрос, - сказал я, когда оба мы уже сидели
в машине, - вы не обязаны отвечать на него. Но если вы сделаете это, я
никому не повторю того, что от вас узнаю.

Она беспокойно шевельнулась на сидении и повернула ко мне лицо.

- Кто-то наговорил вам обо мне гадостей!

- Вы не могли бы объяснить мне, зачем вы взяли в клинике эти
наркотики?

- Да, я действительно взяла несколько упаковок таблеток. Но я брала
их не для себя и у меня не было злого умысла! Я хотела попробовать, как
они подействуют на Джерарда, вдруг он чуть меньше начнет пить. Возможно,
меня можно обвинить в том, что я давала лекарство без рекомендации врача,
если подойти к делу с официальной точки зрения. Но практически все мои
знакомые медсестры так поступают... - она тревожно глянула на меня. - Они
намерены обвинить меня?

- Ничего об этом не знаю.

- Каким же образом разговор коснулся этой темы?

- Об этом вспомнила одна из работающих там медсестер. Она рассказала
мне, почему вас уволили.

- Это был только повод! Но я вам скажу, почему потеряла работу! В
этом заведении были люди, которые не любили меня, - мы как раз миновали
клинику и она обвиняющим жестом вытянула руку в направлении огромного,
ярко освещенного здания. - Возможно, у меня не самый легкий характер, но я
хороша медсестра, и они не имели права просто уволить меня. А вы не имели
права касаться этой темы в разговоре с ними!

- Мне кажется, имел, миссис.

- Кто вас уполномочил?

- Как вы знаете, я провожу расследование по делу о двух убийствах и
пропавшей картине.

- Вы считаете, что я знаю, где находится эта картина? Да я понятия не
имею, и Фред тоже! Мы не преступники! Возможно, у нас есть определенные
семейные проблемы, но мы не такие!

- А я этого и не утверждаю. Но под действием наркотиков люди
меняются. Их становится легко склонить к различным действиям...

- Меня никто не может ни к чему склонить! Я признаю, что взяла
несколько таблеток и дала их Джерарду. И вот расплачиваюсь за это! Я
теперь до конца жизни вынуждена работать в подозрительных домах призрения
- и то если счастье улыбнется мне и я получу хоть какое-то место...

Она погрузилась унылое молчание и больше не произнесла ни слова
практически всю дорогу до "Ла Палома". Прежде, чем она вышла из машины, я
рассказал ей о двух разыскиваемых женщинах - Милдред Мид и Бетти Сиддон.
Она выслушала меня с понурым выражением лица.

- Я сделаю все, что смогу. Во время ночной смены у меня не будет
много времени на звонки, но я дам знать знакомым медсестрам из других
домов призрения, - потом она прибавила с таким видом, словно ей было
трудно выражать кому-либо свою благодарность: - Фред рассказал мне, как вы
отнеслись к нему в Аризоне, мистер Арчер, я ценю это. В конце концов, я
его мать, - последнее слово она произнесла с долей удивления.

Выйдя из машины, она тяжело поплелась по асфальту к слабо освещенному
домику. За низкой стеной, отделяющей подъездную площадку от шоссе, с
шелестом шин проносился поток гнавшихся друг за другом автомобилей. Миссис
Джонсон подошла к входной двери и, открыв ее, помахала мне рукой.

Через минуту она вновь появилась в дверях с двумя полицейскими за
спиной, один из них был в форме, вторым оказался капитан Маккендрик. Когда
они приблизились, я услыхал, как она резко выкрикивает, что, мол, они
права не имеют преследовать ее в этой темноте, что она - невинная женщина,
спешащая на работу.

Маккендрик бросил взгляд на ее злое и перепуганное лицо.

- Вы миссис Джонсон, не так ли? Вы являетесь матерью Фреда Джонсона?

- Да, это так, - холодно ответила она. - Но это еще не дает вам права
запугивать меня!

- Мне очень жаль, мы вовсе не хотели пугать вас...

- Еще бы вы не жалели! - она мгновенно использовала свою минутную
победу. - Вы не имеете права издеваться на до мной и применять силу! У
меня есть прекрасный юрист, и он вами займется, если вы и дальше будете
поступать так!

Маккендрик беспомощно поднял глаза к небу, а потом глянул на меня.

- Ну, скажите, мистер, разве мы сделали что-то дурное? В темноте мы
нечаянно толкнулись с женщиной и попросили прощения. Мне что, на колени
встать?!

- Миссис Джонсон сегодня немного взволнована...

Она кивнула, подтверждая мои слова.

- Разумеется! И вообще, что вы тут делаете, капитан?

- Я ищу одну женщину.

- Миссис Сиддон?

- Да, - Маккендрик внимательно глянул на нее. - Откуда вам известно о
мисс Сиддон?

- От мистера Арчера. Он попросил меня позвонить моим подругам из
других домов презрения. Я обещала ему сделать это, если у меня будет
время, и собиралась сдержать слово. Я могу идти, наконец?

- Ради Бога, - сказал Маккендрик, - никто никоим образом не
ограничивал вашу свободу передвижения, миссис! Но звонки в другие дома
призрения не кажутся мне особо удачной идеей. Мы хотели бы появиться там
неожиданно.

Миссис Джонсон во второй раз вошла в здание и больше уже не
появлялась.

- Трудно найти с этой бабой общий язык, - проворчал Маккендрик.

- Она тоже пережила несколько нелегких дней. Мы не могли бы
поговорить с глазу на глаз, капитан?

Красноречивым кивком он отослал полицейского в форме, тот забрался в
служебную машину, а мы отошли в угол площадки, подальше от домов и от
шоссе. Калифорнийский дуб, каким-то чудом уцелевший среди этой асфальтовой
пустыни, укрыл нас своей кроной от лунного света.

- Что привело вас сюда? - спросил я.

- Донос. Кто-то сообщил по телефону что нам следует поискать здесь
мисс Сиддон. Поэтому я сам сюда приехал. Мы прочесали весь дом, но не
напали на след этой женщины или кого-либо, хоть отдаленно ее
напоминающего.

- А кто вам звонил?

- Звонок был анонимный - скорей всего, какая-то женщина пыталась
переложить на нас свои заботы. Миссис Джонсон легко находит себе недругов.
Из клиники ее выгнали... вы, должно быть, знаете об этом?

- Она мне говорила. Капитан, вы, конечно, не нуждаетесь в моих
советах, но один я все же дам. Боюсь, что предложив обыскать дома
призрения, я вас толкнул на фальшивый след. Я не настаиваю на прекращении
этой акции, но мне кажется, что вам следует сконцентрировать вашу энергию
на чем-то другом.

- Вы думаете о миссис Хантри, не так ли? - спросил Маккендрик после
довольно долгого молчания.

- Мне кажется, что она является центром всего дела.

- Но у нас нет уверенности в этом.

- По-моему, есть.

- Вашего мнения не достаточно, Арчер. Я не могу выступить против этой
женщины, не имея доводов ее вины.