ехал в Ревель ставить акт против царской семьи, такое никогда не забывают.
Азефа нет, Петров еще не начал работу, чем я могу ему помочь?! А ведь
помогать надо! После него в России никого не найти, вывелись мыслящие
политики. Наверное, надо просить, чтобы он вымолил себе - пусть унижается,
это только он и царь будут знать, унижение убивает прилюдностью - хотя бы
пять-шесть месяцев на исправление ошибок, я к тому времени выпестую Петрова,
создам нового вождя эсеровского террора! А с другой стороны, подумал вдруг
Герасимов, может, лучше, если придет кто подурней? Это только в пословицах
верно, что с умным лучше потерять, терять с кем угодно плохо, что не твое -
то чужое. А если вовремя расстелиться перед новым? Показать ему документики?
Заинтересовать тайнами, которые никому, кроме особого отдела секретной
полиции империи, полковников Еремина с Виссарионовым, не известны?
поскольку на смену Столыпину придет придурок, умных в колоде императора нет,
не держит (боится, что ль?), он непременно поволочет за собою верных, а те
меня немедленно вышвырнут, дураки недоверчивы и хитры, только умный живет
реальными представлениями, а сколько таких? Раз, два и обчелся!
набрякли, будто у старика, лицо бледное, словно обсыпанное мукой, и глаза
страдальческие.
Вы-то хоть понимаете, что я за это кресло не держусь?! Пусть скажут прямо,
чтоб уходил, - в тот же миг уйду! Уеду к себе в Сувалки, хоть отосплюсь
по-человечески!
угоден премьеру. Тот, однако, досадливо махнул рукой:
только петух соберется прокричать. Словом, я не хотел вас расстраивать,
сражался, сколько мог, оберегая вас от интриг, но теперь, накануне решающего
разговора с государем, таиться нет смысла...
фиктивных счетов, что я подмахнул Азефу, - сущая ерунда, там и пяти тысяч не
накапает, мелочь; кто-то вызнал про игру на бирже, не иначе!
Аркадьевич. Обидеть - да, но не расстроить...
"Расстроить", "обидеть"... Вы что, профессор филологии? Так в университет
идите! Итак, слушайте... Обещаний я на ветер не бросаю, поэтому после нашего
с вами возвращения из Царского начал готовить почву для вашего перемещения
ко мне в министерство, товарищем и шефом тайной полиции империи... Поговорил
с министром двора бароном Фридериксом - как-никак папенькин друг, меня на
коленках держал, ведь именно он назвал мое имя государю в девятьсот шестом,
поэтому назначение так легко прошло... Он - за, про вас говорил в
превосходных степенях, только отчего-то на французском. У него теперь часто
происходит выпадение памяти начинает по-немецки, потом переходит на
французский, а заканчивает, - особенно если отвлекли на минуту, - про
совершенно другое и непременно на английском, он ведь с государыней только
по-английски, чтобы кто не упрекнул в пруссачестве...
представил себе министра двора империи, - худой дед с висячими усами,
который путает языки и не держит в памяти того, что говорил минутою раньше,
кто ж нами правит, а?!
страдальческим, - гримаса, предшествующая смеху; расхохотались оба.
проговорил Столыпин, - не так гнусно передавать вам то, что случилось
дальше...
вам загодя об этом говорил... Так что огорчительного для меня в этом нет
ничего. Я был готов, Петр Аркадьевич...
держитесь хорошо, но дальше волноваться придется больше, так что
дослушайте... И подумайте, кто играет против меня и вас... Да, да, именно
так. Я отныне не разделяю нас, - любой удар против Герасимова на самом деле
есть выстрел в мою спину... После беседы с Фридериксом я пригласил к себе
Ивана Григорьевича Щегловитова, государь к нему благоволит, вроде как
воспреемник Победоносцева... Я напомнил Щегловитову, как вы его от бомбы
спасли, сообщил, что Фридерикс всецело за вас... Так знаете, что он сделал,
пообещав мне на словах всяческую поддержку? Тотчас бросился в Царское и все
передал Дедюлину - для доклада государю...
терпите вокруг себя врагов?! Отчего не уволите их?! Ультиматум или они, или
я! За кресло ж не цепляетесь, сами сказали!
намерены искать в Думе?! Да что она может?! Вот и приходится таиться, ползти
змеей - во имя несчастной России... Победит тот, у кого больше выдержки.
России если только чего и боятся - так это грозного окрика. А вы предлагаете
людям, не умеющим жить при демократии, условия, - пригодные именно для
Франции...
великого князя Николая Николаевича... Сказал, что победоносцевский выученик
Щегловитов играет против меня, намеренно мешая укрепить штаб охраны
самодержавия теми людьми, которые безусловно преданы трону... Это я о вас
говорил, о вас... Великий князь поначалу отказывался входить в эту
"интригу". Я устыдил его: "Интрига - другого корня, ваше высочество. Это не
интрига, а заговор против августейшей семьи". И тогда он признался, что
государь намерен просить меня взять себе в товарищи Курлова, сделав его же
шефом корпуса жандармов...
Григорьевича?! Но ведь это жулик и палач! Он к тому же в деле не сведущ! Вы
же сами задвинули его в тюремное управление! Он про вас ужас какие вещи
рассказывает!
телефонировал Фридерикс и просил прибыть во дворец... Сказал по-английски,
что государь нашел мне чудного помощника. Пал Григорьевича Курлова. Я просил
передать его величеству, что эту кандидатуру отвожу совершенно
категорически. За десять минут перед тем как я связался с вами, позвонил
Дедюлинил повторил высочайшее указание прибыть в Царское. Я хочу чтобы вы
поехали со мною. Я скажу государю все, что думаю о происходящем, дабы
положить конец всей этой отвратительной двусмыслице...
"Государь заканчивает срочную работу" (в городки играет, что ль, подумал
Герасимов. Или Жюля Верна в очередной раз перечитывает?)
Герасимову, - моя супруга приглашает на чай.
просто со Столыпиным а не с премьером?!
размякла, начала говорить о здешних новостях и бухнула:
расчувствовалась, что даже руку поцеловала старцу.
из Сибири никто не сообщал! Заговор! Зреет заговор! Кто же вывез этого
мерзавца в столицу?! Кто повелел охране в Иркутске и Тоболии молчать?! А
вдруг - это кто другой не Распутин?
Герасимов продолжая игру. - А служил-то кто? Не Григорий же Ефимович?
августейшей семье, они без него жить не могут. Наследник постоянно
интересуется где "Ефимыч", такой душенька, такое солнышко у нас...
еще раз и по реакции женщины понял что попал в точку.
магическую силу! Казалось бы я простая женщина да? Стоило мне пожаловаться
государыне на постоянные зубные боли, как она тут же: "Миленькая, надо
попросить старца, он вам не откажет". И действительно зовут меня к Аннушке
Вырубовой на чашку чая. Григории Ефимович, как обычно, там, возложил мне на
голову руку, уперся глазами мне в зрачки, приблизил свое крестьянское, до
слез, простое лицо вплотную ко мне и затрясся, будто с ним случился припадок
лихорадки. Так было несколько минут, я ощутила расслабленность, мне было
сладостно и жутко смотреть в его огневые глаза от них шла тяжелая, пьяная
сила.
помертвевшим только потом понял - такое бывает после того, как настал самый
сладостный момент любви.
мужичьей силой?! Если уж государыня ему руку целует при всей псарне, если
Вырубова возле него будто собачонка приваженная куском окорока, коли и эта
лицом растекается, тогда уж ничего не поделаешь, тогда Распутин всех
захомутал - с бабами никто не справится если они почувствовали сладость, это
поверх них это - навсегда. Вот откуда здесь ко мне такая неприязнь, понял он
наконец, вот откуда ноги растут: Распутин знает, как я на него вел охоту,
когда он дох во дворе великого князя! Господи как же об этом Петра
Конюшевский Владислав
Херберт Фрэнк
Корнев Павел
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Доценко Виктор