Чтение 43–й страницы книги ~Десять поверженных~

Одноглазый спускался вслед за мной, мрачный, бормоча что-то себе под
нос. Его так и тянуло на скандал. Мимо прошел Гоблин.

Лентяй Гоблин только что выбрался из своей походной постели. В руках у
него был котелок с водой,

чтобы помыться. Он был очень утонченным и разборчивым малым.
Одноглазый, заметив его, почувствовал шанс наказать кого-нибудь за свое
плохое настроение. Он пробормотал одно за другим какие-то странные слова и
заплясал на месте от любопытства. Этот танец наполовину напоминал балет,
наполовину -- примитивные воинственные пляски. С водой у Гоблина что-то
произошло. Потянувшийся от нее запах я почувствовал за двадцать футов. Она
стала болезненно-коричневой. На ее поверхности плавали тошнотворные зеленые
плевки. Оттуда просто несло заразой.

Величественно, с чувством собственного достоинства, Гоблин поднялся,
повернулся. Несколько секунд он смотрел прямо в глаза Одноглазому, который
зло улыбался, потом нагнулся. Когда он снова поднял голову, на лице у него
была огромная жабья улыбка. Он раскрыл рот и испустил такой ужасный,
сотрясающий землю вой, какого я не слышал еще никогда.

ГЛАВА 4

Они не замечали никого вокруг, и горе тому глупцу, который попался бы
им под руку. Вокруг Одноглазого плясали тени и извивались по земле, как
тысячи стремительный змей. Привидения закружились, выползая из-под камней,
падая с деревьев и выпрыгивая из кустов. Они пищали, выли, хихикали, гоняясь
за темными змеями Одноглазого.

Привидения были в два фута высотой и сильно напоминали вдвое
укороченных Одноглазых с физиономиями, втрое отвратительными, и задами, как
у самок бабуинов в брачный сезон. Что они вытворяли с пойманными змеями,
приличия просто не позволяют мне пересказывать.

Побежденный Одноглазый подпрыгнул от огорчения. Он ругался и визжал с
пеной у рта. Нам, ветеранам, которые уже были свидетелями таких диких
баталий, было совершенно ясно, что Гоблин просто таился, поджидая, когда
Одноглазый что-нибудь начнет.

Но на этот раз Одноглазый нашел в себе силы сделать еще один выстрел.

Он прогнал змей. Камни, кусты и деревья, из которых появились уродцы
Гоблина, теперь извергали огромных, отливающих зеленью навозных жуков. Жуки
набросились на эльфов Гоблина, согнали их в кучу и принялись теснить к краю
обрыва.

Необходимо сказать, что все это сопровождалось гиканьем и свистом
зрителей. Мы, будучи давно знакомы с этой нескончаемой враждой, просто
надрыва лись от смеха. Те, кто не был еще с этим знаком. тоже присоединились
к нам. когда осознали, что им ничего не угрожает

Краснозадые привидения пустили в землю корни, отказываясь падать вниз.
Они превратились в громадные, покрытые слизью плотоядные растения, которые
заняли бы достойное место в диких джунглях из ночных кошмаров. Щелк, щелк,
хрусь -- хитиновые панцири ломались в челюстях растений. Такое чувство, от
которого по спине идут мурашки и сводит зубы, возникает, если раздавить
большого таракана и размазать его по стенке. Только здесь оно было в тысячу
раз сильнее и вызывало неудержимую дрожь во всем теле. Даже Одноглазый
застыл на мгновение.

Я оглянулся. Капитан тоже подошел посмотреть. Он не удержался от
довольной улыбки. Эта драгоценная улыбка встречалась реже, чем яйца птицы
феникс. Сопровождавшие его офицеры регулярной армии были сбиты с толку.

Кто-то встал рядом со мной, вплотную, как старый приятель. Я скосил
глаза и обнаружил, что стою плечом к плечу с Ловцом Душ. Или локоть к плечу.
Поверженный на самом деле был не слишком высокого роста.

-- Забавно, да? -- сказал он одним из тысячи своих голосов. Я нервно
кивнул.

Одноглазый задрожал всем телом, подпрыгнул высоко в воздух, завопил,
завыл, рухнул на землю и забился в конвульсиях, как человек, одолеваемый
падучей.

Уцелевшие жуки сбились в две копошащиеся кучи и, злобно щелкая
челюстями, принялись нападать друг на Друга. Столбы коричневого дыма
поднялись из обеих куч, разрослись, соединились, превратившись в завесу,
которая скрыла взбесившихся насекомых. Дым собрался в маленькие шарики,
которые скакали, подпрыгивали все выше после каждого удара о землю.

Затем они совсем перестали падать вниз. Дрейфуя по ветру, они
выстраивались, образуя кривые пальцы.

В общем, это была копия грубых лап Одноглазого, только в сотни раз
большего размера. Эти руки принялись за прополку чудовищных насаждений
Гоблина, вырывая растения с корнем и связывая их стебли первоклассными,
сложными морскими узлами. Получился длиннющий венок. .

-- Да у них такие способности, о которых я и не подозревал, -- заметил
Ловец Душ. -- Только они растрачиваются легкомысленно.

-- Не знаю, -- ответил я.

Это представление возымело положительный эффект на состояние духа
зрителей. Почувствовав прилив той смелости, которая оживает во мне в
критические моменты, я решился продолжить.

-- Эта колдовство, которое люди могут понять и оценить, в отличие от
гнетущих и мрачных заклятий Поверженных.

На секунду черный шлем Ловца повернулся в мою сторону. Я представил
себе, какой огонь полыхает за узкими прорезями для глаз. Зазвучало девичье
хихиканье.

-- Ты прав. В нас так много угрюмости, интриг и жестокости, что можно
заразить целую армию. Люди забывают вкус настоящей жизни.

Странно, подумал я. Поверженный приоткрыл свой непробиваемый панцирь,
сдвинул завесу, скрывающую его тайну. Во мне проснулся хранитель Анналов,
который почуял запах удивительного сюжета и ринулся в атаку.

Ловец увернулся от меня, как будто прочитал мои мысли.

-- К тебе приходили прошлой ночью? Голос преследователя, хранителя
Анналов умер, не успев вырваться наружу.

-- У меня был странный соя. О Леди. Ловец довольно рассмеялся. Это был
низкий, глубокий грохот. Его постоянные перемены голосов могли

обратить в панику любого тупицу и трижды флегматика. Я ушел в глубокую
оборону. Его дружеский тон тоже внушал мне беспокойство.

-- Я думаю, Каркун, она к тебе благоволит. Какая-то небольшая
подробность захватила ее воображение, когда и ты начал думать о ней. Ну и
что она сказала?

Какая-то задняя мысль подсказала мне, что надо быть осторожным. Ловец
осведомился дружески и бесцеремонно, но в вопросе было какое-то внутреннее
напряжение, которое говорило, что это не просто любопытство.

-- Просто успокаивала, -- ответил я. -- Что-то насчет того, что
Лестница -- не центральный пункт в ее плане. Но это же просто сон.

-- Конечно. -- Он выглядел удовлетворенным. -- Только сон.

Но сказал он это тем женским голосом, который использовал только когда
был предельно серьезен.

Народ охал и ахал. Я повернулся, чтобы посмотреть, как развивается
дуэль.

С клубком хищных растений Гоблина произошла метаморфоза. Теперь это
была громадная воинственная медуза, парящая в воздухе. Коричневые руки
запутались в ее бахроме и не могли вырваться. А над обрывом, оглядываясь,
плыло огромное розовое лицо, бородатое, обрамленное спутанными оранжевыми
волосами. Один глаз был сонно полуоткрыт из-за синевато-багрового шрама. Я
нахмурился, сбитый с толку.

-- Что это?

Я знал, что это не было творением ни Гоблина, ни Одноглазого, и
подумал, что, может, это Немой включился в игру.

Ловец Душ издал звук, который был очень правдоподобной имитацией писка
умирающей птички.

-- Твердый, -- сказал он и резко развернулся к Капитану, взревев. -- К
оружию, они идут! : Через секунду люди уже летели с своим позициям. То, что
осталось от битвы между Гоблином и Одно глазым, превратилось в клочья
тумана, которые плыли по ветру прямо в злобную физиономию Твердого. Там, где
они соприкасались, медленно вспухали большие волдыри. Остроумно, подумал я,
но не советую вам смотреть на него свысока, ребята. Он в игрушки не играет.

Ответом на наш переполох был донесшийся снизу рев множества рогов и
барабанный бой, звук которого отражался от стен каньона, как раскаты
отдаленного грома.

Повстанцы лезли на нас весь день, но понятно, что все это было
несерьезно. Твердый хотел лишь поворошить осиное гнездо и посмотреть, что
будет. Ему было хорошо известно о трудностях штурма Лестницы.

Все это говорило о том, что Твердый приготовил нам какую-то особенную
гадость.

Несмотря на это, схватка подняла наш боевой дух. Люди начали верить,
что есть шанс удержаться.

ГЛАВА 5

Хотя комета все так же плыла среди звезд, и море вражеских огней
освещало Лестницу снизу, ночь будила во мне чувство, что Лестница станет
решающей в войне. Я сидел на краю обрыва, обозревая лагерь неприятеля.
Поджав колени к груди и положив на них подбородок, я перебирал в памяти
последние новости с востока. Шелест осадила Мороз, а перед этим разгромила
армию Брелока и нанесла поражение Мотыльку и Боку среди говорящих холмов
Равнины Страха. Кажется, дела повстанцев на востоке были еще хуже, чем у нас
здесь, на севере.

Но могло стать еще хуже. Мотылек, Бок и Щука присоединились к Твердому.
Там, внизу, были и другие из Восемнадцати. Пока неизвестно, кто именно. Наши
враги определенно чуяли запах крови.

Я никогда не видел северного сияния. Мы бы застали такую картину, если
б могли удержать Весло и Дил подольше, чтобы перезимовать там. Судя по
рассказам об этом мягком цветном свечении, это единственное, что может