Чтение 428–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

Когда же настала шестьсот восемьдесят первая ночь, она сказала: Дошло
до меня, о счастливый царь, что Абд-Аллах ибн Мамар-альКайси рассказы-
вал: "И я поднялся при начале стихов и направился в сторону голоса, и
говоривший еще не дошел до последнего стиха, когда я уже был подле него.
И я увидел юношу, у которого еще не вырос пушок, и слезы провели по его
щекам две борозды, и сказал ему: "Прекрасный ты юноша!" И он спросил: "А
ты кто, о человек?" И я ответил: "Абд-Аллах ибн Мамар-альКайси". - "У
тебя есть нужда?" - спросил юноша, и я сказал ему: "Я сидел в саду, и
ничто не тревожило меня сегодня ночью, кроме твоего голоса. Я выкуплю
тебя своей душой! Что ты испытываешь?" - "Сядь", - сказал юноша. И когда
я сел, он сказал: "Я - Утба ибн альДжаббан ибн аль-Мунзир ибн аль-Джамух
аль-Ансари. Я пришел к Мечети Племен и стал совершать ракаты и падать
ниц и затем отошел в сторону, чтобы предаться благочестию, и вдруг по-
дошли женщины, подобные лунам, и посреди них была девушка, редкостно
прекрасная, совершенная по красоте. И она остановилась подле меня и ска-
зала: "О Утба, что ты скажешь о сближении с той, кто ищет сближения с
тобою?" И затем она оставила меня и ушла, и я не слышал о ней вести и не
напал на ее след. И вот я теперь в смущении и перехожу с места на мес-
то!" И он закричал и припал к земле, покрытый беспамятством, а когда он
очнулся, то казалось, что парча его лица выкрашена варсом [555]. И он про-
изнес такие стихи:

"Я вижу вас сердцем из далеких, далеких стран;

Увидеть бы - видите ль меня издалека вы!

И сердце мое и глаза горюют о вас теперь,

Душа моя - возле вас, а память о вас - со мной.

Мне жизнь не сладка теперь, пока не увижу вас,

Хотя бы я был в раю и в райских садах навек".

"О Утба, о сын моего брата, вернись к твоему господу и попроси у него
прощения твоих грехов. Ведь перед тобою ужасы предстояния", - сказал я
ему. Но он воскликнул: "Далеко это! Я не утешусь, пока не вернутся соби-
рающие мимозу" [556]. И я остался с ним, пока не взошла заря, а потом я
сказал: "Пойдем в мечеть". И мы сидели там, пока не совершили полуденной
молитвы, и вдруг женщины пришли, но той девушки среди них не было. "О
Утба, - сказали они, - что ты думаешь об ищущей с тобою сближения?" И
Утба спросил: "А что с ней?" И женщины сказали: "Ее отец забрал ее и уе-
хал с ней в ас-Самаву". И я спросил женщин, как зовут девушку. И они
сказали: "Рейя, доль аль-Гитрифа ас-Сулейми". И тогда Утба поднял голову
и произнес такие два стиха: "О други, умчалась Рейя утром, и знаю я:

В Самаву направился теперь караван ее.

О Други, без памяти теперь от рыданий я,

Найдется ли у других слеза, чтобы в долг мне дать?"

"О Утба, - сказал я, - я пришел с большими деньгами и хочу прикрыть
ими благородных мужей. Клянусь Аллахом, я израсходую их на твоих глазах,
чтобы ты достиг удовлетворения и больше, чем удовлетворения. Пойдем в
собрание Ансаров" [557]. И мы пошли и обратились к совету Ансаров, и я
приветствовал их, и они хорошо мне ответили, и тогда я сказал: "О собра-
ние, что вы скажете об Утбе и его отце?" - "Он из начальников арабов", -
ответили Ансары. И я сказал: "Знайте, что Утба поражен бедствием любви,
и я хочу, чтобы вы мне помогли и отправились со мной в ас-Самаву". И Ан-
сары ответили. "Слушаем и повинуемся!" И мы с Утбой поехали, и эти люди
ехали вместе с нами, пока не приблизились к стану племени Бену-Сулейм. И
аль-Гитриф узнал, где мы находимся, и поспешно вышел нас встречать и
сказал: "Да будете вы живы, о благородные!" И мы отвечали ему: "И ты да
будешь жив! Мы - твои гости!" - "Пусть сойдете вы в месте благородней-
шем, просторном", - сказал аль-Гитриф. И потом он спешился и крикнул:
"Эй, рабы, сходите!" И рабы спешились и постлали ковры и циновки и стали
резать овец и баранов, но мы сказали: "Мы не попробуем твоего кушанья,
пока ты не исполнишь нашу просьбу". - "А какая у вас просьба?" - спросил
он, к мы сказали: "Мы сватаемся за твою благородную дочку для Утбы ибн
аль-Джаббана ибн аль-Мунзира, возвышенного в славе и прекрасного рода".
- "О братья! - ответил аль-Гитриф, - та, за кого вы сватаетесь, сама
властна над собою, я пойду и расскажу ей о вашем приходе".

И он поднялся, разгневанный, и вошел к Рейс, и девушка сказала ему:
"О батюшка, отчего это я вижу на тебе следы явного гнева?" И аль-Гитриф
молвил: "Прибыли ко мне люди из Ансаров, которые сватают тебя у меня". -
"Это благородные люди (прошу прощения для них у пророка, - да благосло-
вит его Аллах наилучшим приветом!)" - сказала Рейя. - А кто сватает?" -
"Юноша, которого зовут Утба ибн аль-Джаббан", - ответил аль-Гитриф. И
Рейя сказала: "Я слышала про этого Утбу, что он исполняет то, что обеща-
ет, и достигает того, к чему стремится". - "Клянусь, что я не выдам тебя
за него замуж! - воскликнул аль-Гитриф. - Мне донесли кое о чем из твоих
с ним разговоров". - "Этого не было, - сказала Рейя, - но я клянусь, что
Ансарам не будет отказано дурным отказом. Откажи им хорошо". - "А как?"
- спросил аль-Гитриф. И Рейя молвила: "Увеличь приданое - они отступят-
ся". - "Как прекрасно то, что ты сказала!" - воскликнул аль-Гитриф. И он
поспешно вышел и сказал: "Девушка стана согласна, но она хочет для себя
приданого, подобного ей. Кто о нем позаботится?" И я сказал: "Я!" - го-
ворил Абд-Аллах, и альГитриф молвил: "Я хочу для нее тысячу браслетов из
червонного золота, пять тысяч дирхемов, битых в Хаджаре [558], тысячу
одежд-плащей, и полосатых платьев, и пять желудков амбры" [559]. И я ска-
зал: "Будь по-твоему; согласен ли ты?" - говорил Абд-Аллах, и аль-Гитриф
ответил: "Согласен!"

И тогда Абд-Аллах послал несколько человек Ансаров в Медину-Осиянную,
и те привезли все, что он обязался дать. И зарезали овец и баранов, и
люди собрались, чтобы есть кушанье. И мы провели, - говорил Абд-Аллах, -
в таком положении сорок дней.

А потом аль-Гитриф сказал: "Берите вашу девушку!" И мы повезли ее на
носилках, и аль-Гитриф снабдил ее тридцатью верблюдами подарков. И затем
он простился с нами и уехал, а мы шли до тех пор, пока между нами и Ме-
диной-Осиянной не осталось одного перехода. И тут выехали против нас
всадники, чтобы напасть на нас (думаю я, что они были из Бену-Сулейм), и
Утба бросился на них и убил нескольких, а потом он склонился набок, по-
лучив удар копьем, и упад на землю. И пришла к нам поддержка от обитате-
лей этой местности, и они прогнали от нас тех всадников, а Утба окончил
свой срок. И мы закричали: "Увы, Утба!" И девушка услышала это и броси-
лась с верблюда и припала к Утбе и стала горько плакать, и говорила та-
кие стихи:

"Стараюсь я стойкой быть, но стойкости нет во мне,

Я тешу лишь тем мой дух, что он за тобой пойдет,

И будь справедливым, он, наверно, бы к гибели,

Он раньше тебя пришел, и всех обогнал бы он.

Никто, после пас с тобой, с друзьями не справедлив -

Не будет уже душа с душою в согласье жить!"

И она издала единый крик, и срок ее окончился. И мы вырыли им одну
могилу и закопали их во прахе, и я вернулся в землю моих родичей и про-
жил семь лет, а затем я возвратился в Хиджаз и вступил в Медину-Осиянную
для просвещения и сказал себе: "Клянусь Аллахом, я непременно вернусь к
могиле Утбы!"

И я пришел к ней и вдруг вижу: на ней высокое дерево с красными, жел-
тыми и зелеными лентами. "Как называется это дерево?" - спросил я хозяев
стоянки. И они сказали: "Дерево жениха с невестой".

И я пробыл на могиле Утбы один день и одну ночь и затем ушел, и было
это последним, что я знал о нем, помилуй его Аллах великий!"

Рассказ о Хинд, дочери ан-Нумана

Рассказывают также, что Хинд, дочь анНумана, была прекраснейшей жен-
щиной своего времени. И ее красоту и прелесть описали альХаджжаджу, и он
посватался за нее, не пожалев для нее больших денег, и женился на ней,
обязавшись дать ей, кроме приданого, еще двести тысяч дирхемов. И он во-
шел к ней и оставался с ней долгое время, а затем, в какой-то день, он
вошел к ней, когда она смотрела на свое лицо в зеркало и говорила:

"Поистине Хинд всегда была кобылицею

Арабской, породистой, и вот ее мул покрыл.

Кобылу когда родит - от господа дар ее,

А если родится мул, то мул и принес его".

И когда аль-Хаджжадж услышал это" он ушел обратно и больше не входил
к Хинд, а она не знала, что он ее слышал. И аль-Хаджжадж пожелал развес-
тись с нею и послал к ней Абд-Аллаха ибн Тахира, чтобы тот ее с ним раз-
вел. И Аод-Адлах ибн Тахир вошел к Хинд и сказал: "Говорит тебе
аль-Хаджжадж абу-Мухаммед, что за ним осталось для тебя от приданого
двести тысяч дирхемов. Вот они здесь со мной, и он уполномочил меня на
развод". - "Знай, о ибн Тахир, - сказала Хинд, - что мы были вместе, и,
клянусь Аллахом, я ни одного дня ему не радовалась, а если мы расстанем-
ся, то, клянусь Аллахом, я никогда не буду горевать. А эти двести тысяч
- дирхемов - подарок тебе за мое освобождение от сакифской собаки" [560].

А после этого дошла эта история до повелителя правоверных Абд-аль-Ме-
лика ибн Мервана [561], и ему описали ее прелесть и красоту, и стройность
ее стана, и нежность ее речей, и ее любовные взгляды, и он послал к ней,
чтобы за нее посвататься..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот восемьдесят вторая ночь

Когда же настала шестьсот восемьдесят вторая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что повелитель правоверных Абдаль-Мелик
ибн Мерван, когда дошла до него весть о красоте этой женщины и ее пре-
лести, послал к ней, чтобы за нее посвататься. И она прислала ему