часов, у Волкова начинала зудеть вся кожа. Больше всего не давали покоя
голова, подмышки и промежность, все время хотелось почесываться,
скрестись... не помогали ни баня, ни одеколон, ни всяческие присыпки. Да,
это нервное. Ну и что?
кругловатому плечу. - Тебя переиграли. Бывает. Он очень сильный игрок, это
Волков...
простить или не простить.
забыто. Хватит истерик. Ты мне нужен, Юри. Встряхнись.
собрать сюда столько бойцов? Чтобы вечером они уже были тут?
все так же стоял перед ним.
коммандос...
шестеро. Шестнадцать в общей сложности. Нормально?
отвлекало его от важного разговора. - Да, Юрген. Займись этим. Только вот
что... на всякий случай...
разобрались, но... вдруг мы еще чего-то не знаем? Волков же изощрен, как
Сатана. Может быть, именно на этот случай у него что-то припасено под
подушкой.
встретимся? Мы подъедем на машинах...
самого прохода, в том переулке. Потому что там тупик, объяснил сам себе
Штурмфогель. Никогда не назначайте встречи в тупике...
во все стороны...
уничтоженный. Что я сделал неправильно, вдруг спросил он себя. Потому что
где-то в глубине кто-то орал: ты идиот! Ты последний идиот! Но голос тот был
тонок и невнятен.
чуть-чуть, видимо, на что-то в дальнейшем рассчитывая. Или же наоборот - не
рассчитывая ничего выбить. Плохо и то, и другое... тьфу, что я несу,
ужаснулся Штурмфогель, это хорошо, что ее не били... но все же - еще одна
вещь, которой я не понимаю. Волков постоянно ухитряется ставить меня в
тупик, задавая никчемные вопросы... просто среди этих никчемных вот-вот
обязательно попадется нужный, и я не буду знать, какой именно...
целая армия.
мне нужно похоронить отца. Я знаю, это подло. Извини.
там или как еще... все нормально. Я тебя не возьму туда...
боец. Я должна сделать то, что должна сделать. Понимаешь? Нет? И не надо.
Лучше, чтобы ты не понимал. Ничего не понимал. Не знаю, почему так...
повел бы туда вас одних. А когда будет много бойцов, я обойдусь и без тебя.
Легко. Поэтому не казни себя...
разлетаются полы ее плаща.
как под серпом...
ужас все еще жил в нем, и хотя вроде бы все миновало - пружина внутри
раскручивалась и била по костям и по нервам, отчего в организме происходили
какие-то невнятные восклицания и резкие подергивания. А потом вдруг все
застыло, и он ощутил себя плывущим в холодной темной воде, толща ее над
головой была необыкновенной, но он все равно плыл, касаясь ногами дна. Потом
вообще остановился.
под знамена все свои войска, раскрыть и использовать агентов... для чего?
Чтобы в результате все всем стало известно. И тогда - какая там карьера, о
чем вы, право... дуло в висок как наилучший выход.
слепо ткнув пальцем в меню. Сделал несколько глотков. И потом ушел вниз.
дверью происходил шум, что-то двигали, стучали молотками. Кляйнштиммель
вызвал секретаря:
меня.
своего куратора в восемь тридцать вечера под эстакадой станции Флер-Ройяль в
верхнем Париже. Куратор не придет. Вам - уничтожить предателя. Все.
грузового полужесткого цеппелина. Цеппелин был серый и очень старый.
Казалось, с него свисают водоросли. С видом самого летательного аппарата
контрастировали шесть блестящих ребристых алюминиевых контейнеров,
подвешенных по обе стороны длинной фанерной гондолы. Контейнеры были
размером примерно с кузов-фургон пятитонного грузовика.
Влада Кунеша по прозвищу Пекарь, тоже бывшего интербригадовца, ставшего в
отсутствие Джино новым комиссаром.
То есть нет: случиться могло все. Что именно из этого всего случилось?..
настроен на коммутатор полицейского управления Аквитании.
сам мсье комиссар. Вопрос жизни и смерти. Да не моей, а вашей. Потому что
комиссару поотрезают все на хрен, если он опарафинится так, как собирался...
да. Мсье комиссар? Я не называю себя, но сообщаю, что в крепости Боссэ
засела банда террористов, готовящих налет на гостей леса Броселианда. Вы
понимаете, о чем я говорю? Короли Аквитании поклялись своей честью, что с
головы гостей не упадет и волосок... Что - откуда? Знаю? Просто у меня есть
не только глаза и уши, как у вас, но и то место, где все это растет.
Слушайте внимательно. Они выступят сегодня! Через час или чуть позже. У них
будут цеппелин и два самолета. Крепость Боссэ, это на озере... да. Хоть это
знаете. И еще: когда будете их бомбить, не зацепите розарий, хорошо? Этим вы
меня страшно обяжете.
прятался у какой-то местной придурочной феи. Фея приставала к нему со своими
не всегда безобидными глупостями, но податься было некуда...
лагерей для неисправимых. По лагерям оно таскалось с самого тридцать
девятого: сначала по французским, а потом эти лягушатники не отпустили его,
как многих других, а передали гестапо. То ли подозревали о его
пси-способностях, то ли просто за неуемный нрав и десяток попыток бежать.
тех же гестаповцев, которых полагал естественными врагами; полицейские же и
жандармы были гадами и курвами.