включатель.
спокойного движения, послушного силе тяготения. Она вздувалась огромными
пузырями, взбухала, а из глубины вздымались все новые волны, заливая
берег.
расставив ноги, он передал сумку Солтыку, схватил лучемет и выстрелил.
жаром. Арсеньев снова нажал спуск, и вторая молния, словно осколок солнца,
вонзилась прямо в центр черной, набухшей массы. Потом настала тьма. Я
знал, что нельзя смотреть на дуло ружья при выстреле, но не мог справиться
с собой, и теперь перед глазами у меня плясали черные и золотые круги. Я
долго ничего не видел, хотя судорожно нажимал кнопку фонаря. Наконец это
прошло.
вздрагивающие остатки массы, груды побелевшего шлака, кучки липкой золы.
Клубы бурого дыма смешивались с туманом. С камней стекала грязная, как бы
помутневшая от ила вода. Кое-где еще отвратительно шипели недогоревшие
остатки массы. Мы спустились и, войдя в русло, направили свет фонарей в
обе стороны. Черная масса исчезла. Мы поднялись на противоположный склон.
Арсеньев осмотрел свои ноги: на штанинах комбинезона блестели какие-то
слизистые пятна, а сапоги стали пепельно-черными.
вопросами. - С вами случился удар? И с вами, инженер? Как это могло
произойти?
липкого вещества. - Нам-надо торопиться, разговаривать будем потом.
полчаса, очутились на равнине, затянутой беспокойно волнующимся туманом.
Теперь на ходу можно было разговаривать.
сказал Арсеньев, - а то бы мне плохо пришлось, да и вам, Солтык, не лучше!
инженер. - А потом получился такой удар, что меня совсем парализовало.
Думал, задохнусь! Все мускулы сделались какими-то деревянными.
волокном, - вставил Райнер.
удивился я.
двигалась, как реагировала на прикосновение, стараясь поглотить то, что ее
раздражало? И это ей чуть было не удалось!
местоимения. - Что это какое-то животное? Вроде угря или ската?
а просто живая протоплазма.
я. - Ведь и вода в реке движется, а ее никто не называет живой.
некоторые черты живой субстанции, но мне не кажется, чтобы у нее был...
Погодите, что это за свист?
казалось, что вокруг творится что-то странное, но только после слов
Арсеньева я услышал свист, источник которого должен был находиться
поблизости.
так как гирокомпас Сперри был гораздо надежнее. Теперь я взглянул на свое
запястье, и у меня перехватило дыхание: я увидел, что светящаяся, словно
натертая фосфором стрелка моего магнитного компаса превратилась в туманный
светлый кружок. Она вращалась с невероятной скоростью, издавая тихое, но
отчетливое звяканье.
тяжело и неподвижно. Зловещий, без теней, отблеск был на всем вокруг. Вся
окрестность как бы плавилась и растворялась. Атмосфера приняла какой-то
странный вид: наверху появились складчатые драпировки, зыбкие столбы,
испускавшие мутно-серебристый свет. Все вокруг нас поочередно светилось:
то верхние, то нижние слои пара беззвучно вспыхивали, и в этом трепете
искр, серых теней и перламутровых вспышек то здесь, то там порхали
огненные бабочки и шарики, очень медленно опускаясь в блеске фиолетовых
огоньков. Мы невольно замедлили шаг. Я слышал, как Арсеньев объяснял
Райнеру, что это разновидность электромагнитной бури.
каждую минуту или две изменяли направление, и каждый раз при этом зловещий
свет на время тускнел. Высоко в небе плыли облака, видимые даже сквозь,
туман, - так ярко они блестели. Мне было тревожно от царившей вокруг
полной тишины: казалось, она предвещает что-то недоброе. Арсеньев перестал
разговаривать с Райнером об ионизации, фотонах и электронных орбитах. Мы
остановились. Рассеянный свет медленно угасал, иногда вдруг опускался, как
бы падая на землю, а тем временем в высоких слоях атмосферы сгущалась
черная мгла.
огромной высоты, начал доноситься очень отдаленный, глухой шум,
переходивший в завыванье.
вой, похожий на вой пикирующего самолета. Туман заколыхался и поплыл.
Последние разбросанные источники электрического блеска угасли. Из мрака
несся могучий вихрь. Мы едва устояли на ногах, схватившись за руки. Кто-то
зажег фонарь; туман в луче света уже не клубился, а быстро мчался, как
струи мутной воды, выпущенной из шлюзов.
страшным ветром, побежали, спотыкаясь и шатаясь, обратно к ущелью. Вихрь
пронзительно свистел в антеннах шлемов, воздух, набухший и твердый, как
надутый парус, бил в спину, хлопая складками комбинезонов. Не знаю, долго
ли мы мчались так, но вот в темноте замаячило как бы неподвижное облако,
вращавшееся на месте с головокружительной быстротой. Это был вихрь
сгустившегося тумана, образовавшийся между краями ущелья. По мере того как
мы спускались, давление ветра ослабевало. Порывы ветра вызывали здесь, у
краев обрыва, эхо, как от паруса, ловящего ветер. Двигаясь ощупью, мы
собрались под нависшей скалой. В белом столбе света фонаря, зажженного
одним из товарищей, туман бурлил, словно кипяток. Над нами, на погруженной
во мрак равнине, раздавались пронзительные завыванья, визг, писк и хохот.
Казалось, там сражаются целые стада гиен и шакалов. Потом тьма на миг
озарилась, словно туман наполнился пылающей ртутью. Загремело. Гром накрыл
нас, как крышей, и вдруг что-то стало часто ударять меня по плечам и
рукам, а в луче света заблестели косо летящие капли.
хлестал сильно бьющими волнами. Мы плотно прижались к скале.
образовалась пенящаяся от дождя лужа. Потом скала загудела, как барабан, и
я услышал звонкий стук по шлему. Пошел град.
ослепляя ледяными брызгами.
чувствовался меньше. Все громче шумела вода, стекая по канавкам на
склонах. В луче фонарика, повешенного астрономом себе на грудь, все вокруг
блестело мутным блеском раздробленного льда.
иголок ударяют осколки градин, разбивавшихся о камни.
озаряли неистово клубящийся туман, потоки дождя и облитые водой скалы. С
трудом удалось нам притащить и установить в нише несколько плоских камней.
Мы уселись на них под бичующими ударами воды, заливавшей стекла шлемов, и,
съежившись, прижались друг к другу.
прекратился, зато в полосе света запорхали, кружась, снежные хлопья. Мы
сидели неподвижно: по спокойному дыханию товарищей я понял, что они
уснули. Я чувствовал сильную усталость, но заснуть не мог, хотя и понимал,
что необходимо набраться сил для дальнейшего пути, сжимал веки, стараясь
не вслушиваться в шум и вой бури, но под покровом темноты в памяти все
время проносилась картина за картиной. То на нас круто надвигался берег,
залитый черной трепещущей массой, то валил дым из пылающего вертолета, то
снова возникала в свете фонарей таинственная пещера. Иногда я видел горный
пейзаж с обрывистыми зубцами вершин и полными тумана долинами, а высоко в
зеленом, как толстое стекло, небе пылало огромное солнце. Мышцы дрожали от
усталости, от скалы тянуло пронзительным холодом, но я не включал
электрического обогревателя, так как нужно было беречь батарею, питавшую
радиоаппарат. Мне не удавалось уснуть, и, прислушиваясь к глубокому
дыханию товарищей, я старался обдумать наши последние события.
Действительно ли катастрофа была случайной? А может быть, вокруг
существуют непонятные силы, которые подстерегают нас, в то время как мы
думаем, что Никто не стесняет нас в наших действиях? Мне не удалось
объяснить и соединить воедино все, случившееся с нами. Если обитателями
планеты были металлические создания, то что означала река черной