светом и впереди, у священной фигуры, горели большие свечи. Конечно, на
таком расстоянии они казались совсем маленькими, но Дош-то знал, что они
большие. Огромное каре белых колонн, на полированном полу посередине
подиума - усеченная пирамида примерно в половину ширины храма и чуть выше
человеческого роста. На вершине ее восседал Висек - Отец, мраморный бог на
мраморном троне. Дошу доводилось видеть богов и побольше - нелепых
колоссов Карзона и Зэца в храме Мужа в Тарге, например. Еще в прошлый раз
он, помнится, удивился, что Висек ненамного выше человеческого роста; по
крайней мере с уровня земли казалось именно так.
подножия пирамиды, в углу нижней ступеньки. Еще один мальчик выступил из
тени, чтобы преклонить колени у другого угла. Первый встал, почтительно
дотронулся пальцами до лба и ушел. Второй начал петь. Детям такого
возраста полагалось бы давно уже лежать в постели. Поблизости никого не
было видно, но наверняка где-то в тени прятались хормейстер и другие
певцы, ожидающие своей очереди. Второй мальчик поначалу изрядно фальшивил.
том, что не имеет ни малейшего представления, что же должно случиться. Он
знал, что Освободитель вызывает у богов странную реакцию. Дош собственными
глазами видел, как Ирепит появилась, чтобы протянуть ему руку помощи в
Носоквейле всего несколько дней назад. В давние, кажущиеся теперь почти
незапамятными времена Прилис встречал Д*варда как старого друга. Карзон,
Муж собственной персоной, двинул его как-то в зубы. Впрочем, все это вовсе
не означало, что Прародитель не поразит его молнией, не выжжет ему язык
или не оторвет ему обе руки, что было обычным наказанием за святотатство.
окладистая борода. Если мрамор и раскрашивали когда-то, то краска
давным-давно осыпалась, правда, черты не потеряли своей четкости, жесткие,
но полные любви в теплом сиянии высоких золотых свечей. Дойдя до нижней
ступени, Дош приготовился опуститься на колени... но Д*вард продолжал
идти: Дош схватил его за руку и дернул назад.
Певец сбился, пропустил пару тактов, но все-таки продолжил гимн. О боги!
Это запрещено! Жрецы, должно быть, уже заметили. Они позовут стражу. Дош
попробовал оглянуться и чуть не упал, когда нога не нащупала очередную
ступеньку...
под ногами лежал ковер. Нет, все-таки где-то в храме, на уровне земли. Но
куда делся бог? Трон? Храм?
Осторожно!
исходил откуда-то спереди, и Д*вард ослабил свою хватку и пошел первым по
узкому проходу в лабиринте разнообразных предметов, угловатых и округлых,
больших и маленьких, поставленных друг на друга статуй, столов, непонятных
сосудов, канделябров, стульев, котлов, музыкальных инструментов, свитков
ткани, кип того, что могло быть одеждой, доспехов и тысяч других
предметов, сваленных где попало, - огромные кучи выше человеческого роста.
Воздух был сухим и пыльным. Это была огромная кладовая, какая-то
сумасшедшая помойка.
всего подношения. Люди ведь несут подарки, за века столько всего можно
накопить...
он позволил втянуть себя в то, во что он оказался втянутым сейчас! Ему
отчаянно хотелось помочиться.
следом, стараясь быть как можно незаметнее. Д*вард остановился.
что-нибудь, он не отбрасывал теней, и Дош не мог определить источник этого
света. Помещение было большое, по крайней мере не меньше гостиной в доме
Бандропса Адвоката, и почти такое же захламленное, как зала. Единственным
остававшимся свободным местом был треугольник, в одной вершине которого
стоял Д*вард, а в других - два массивных кресла лицом друг к другу. Все
остальное пространство было завалено все той же рухлядью: мебелью,
статуэтками, коробками, керамикой, птичьими клетками, хрусталем, свитками,
оружием и всем остальным, что человек может выдумать или просто захотеть.
Из-под слоя пыли тускло мерцало золото и самоцветы. Воздух был затхлый,
пахло могилой.
полулежали без движения, сложив на коленях руки. Волосы их ниспадали
белыми волнами на плечи, "кожа лица была гладкой, как пергамент, а одежды
вылиняли до неопределенного серого цвета. Борода мужчины доходила до
пояса. Он опустил подбородок на грудь, глядя, казалось, на ноги женщины, в
то время как она, откинув голову, смотрела поверх него. Ни мужчина, ни
женщина посетителей не замечали.
это всего лишь образы Отца и Матери, это Висек. Должно быть, они лежат
здесь уже много лет, собирая пыль; впрочем, каким-то образом они избежали
той завесы из паутины, которая покрывала весь остальной хлам. Но какой
скульптор смог изваять столь убедительные изображения и из какого
материала? Волосы на его затылке встали дыбом.
пошевелился, только усы едва заметно дрогнули. От долгого молчания его
голос словно усох.
работу. - Она продолжала слепо смотреть в пустоту.
Д*варда. На лице ее не было ни морщинки, и все же на нем отражался
возраст, древнее древнего. Глаза ее не были подернуты пленкой катаракты,
как это бывает у стариков. Просто две безжизненные стекляшки.
точку.
слова, он вспыхнул, уперев руки в бедра.
открытым. Мочевой пузырь готов был лопнуть от ужаса.
здесь?
развлечься. Ну же, кое-что новенькое! Я собираюсь убить Зэца.
называет себя богом смерти. Он пьет ману из человеческих жертвоприношений.
Это зло, это позор для Вейлов и вашей религии.
голову; глаза его оказались такими же до смерти безразличными, как и у
женщины.
узел. Вербую последователей, проповедую, но мне нужна помощь. Вы поможете
мне? Вы одолжите мне ману?
здесь, в Ниолвейле, чтобы миньоны Зэца не могли...
плати. Ступай прочь. - Мужчина закрыл глаза и снова уронил голову на
грудь.
маны, чем у вас! Возможно, у него больше сил, чем у всего Пентатеона,
вместе взятого! Что, если ему захочется побыть Висеком? Он убьет вас и
займет ваше место! Как вам понравится такой ход? Или вам уже все равно?
боем пульсировала в ушах. Эти говорящие мумии не могут быть богами,
значит, Д*вард все это время говорил правду и боги - всего лишь смертные
фокусники, сумевшие растянуть свои жизни на несчетные столетия. Пауки,
запутавшиеся в собственной паутине, умирающие от скуки! Все, во что он
верил до сих пор, оказалось совершенной ложью, преступным вздором. Его
живот свело судорогой.
посмотрела на него.
Черт, да поговорите хоть с сумасшедшим Тионом, если доверяете ему! Люди