Чтение 44–й страницы книги ~Иножитель~

трактир, заметил и тотчас же проник туда следом, устроившись за дальним
столиком так, чтобы видеть губы Сирано и беседующей с ним трактирщицы.

Произнесенное имя Гассенди напомнило Жану, что отец Максимилиан
говорил о нем как об изгнанном из Экса иезуитами профессоре, пытавшемся в
своих лекциях по философии разлагать студентов идеями язычника Эпикура.
Жан сразу насторожился, а когда узнал, что речь идет о бегстве Сирано от
гвардейцев его высокопреосвященства, он восхитился прозорливостью отца
Максимилиана, угадавшего в Сирано опасного преступника.

Мог ли знать несчастный глухой истинную сущность происшедшего в
Париже, а потом в Альпах несколько лет назад!

Появление судейского из Тулузы, метра Ферма, заронило у Жана
подозрение, что перед ним заговорщики, замышляющие недоброе против церкви
и короля. К великому его сожалению, они вскоре же укрылись в комнате
приезжего наверху, и Жан не мог видеть их губ.

Но и того, что Жан успел узнать, было немало. Из беседы Сирано с
Франсуазой он понял безнравственность хозяйки, убегавшей через окошко от
законного мужа, чтобы бунтовать с чернью на баррикадах, не говоря уже о ее
посетителе, бежавшем с ее помощью от преследователей, посланных
кардиналом.

Когда "заговорщики" расставались, они произносили скорее всего тайные
слова, упоминая какие-то степени.

Отец Максимилиан, выслушав донесения Жана, заметил, что под
степенями, несомненно, разумелись титулы владетельных особ, против которых
замышлялось злодеяние.

Отец Максимилиан похвалил послушника за усердие и пообещал, что в
случае дальнейших успехов он свезет Жана к знаменитому лекарю в Лионе,
который сможет вернуть ему слух.

Радости Жана не было границ. Впрочем, его усердие умножать не
требовалось.

Через неделю, даже ранее условленного часа, он уже был в трактире
Франсуазы и видел, как обрадовалась она заблаговременному, кстати сказать,
приходу Сирано де Бержерака.

Она усадила гостя за столик, хорошо видимый Жану, и сказала с укором,
который можно было угадать по тому, как складывались ее губы:

- Отчего вы так быстро исчезли в прошлый раз? Или я вам чем-то не
угодила? А ведь в былое время, даже очень спеша, вы все же очень хорошо
попрощались со мной! Или забыли?

Сирано покраснел, чего Жан объяснить не мог.

- Моя Мадонна! Могу признаться вам, что насколько я торопился в
прошлый раз покинуть незамеченным ваш дом, настолько теперь я стремился в
него, чтобы увидеться с вами.

- Как понять вас, господин? Вы всегда говорите такими загадками.

- Вы правы, Франсуаза, в отношении загадок, ибо все время, пока я
ждал желанной встречи с вами, я посвятил решению загадок.

- Ну вот еще! - воскликнула Франсуаза. - Вам придется объяснить мне
это попроще. Я ведь из крестьянской семьи, у нас в доме была всегда одна
загадка: как прокормить ребятишек, а нас было одиннадцать. Вот меня и
отдали трактирщику, который, спасибо хоть за то ему, перебил меня у
бродячих артистов.

Жан вздрогнул при этих словах, но решил, что враг человеческий хочет
испытать его готовность служить монастырю и богу.

К величайшей досаде Жана, Франсуаза наклонилась к Сирано и они стали
шептаться так, что их губ не было видно. О чем они могли говорить? Жан
поспешно пересел за другой столик и вновь стал понимать их загадочный
разговор:

- Как же вы могли подумать, чуткий господин, что число волос на
голове определяет счастье человека?

- Простите, милая Мадонна, я хотел уберечь вас от своего уродства, от
себя во имя вашего же счастья.

- А вы знаете, что такое счастье?

- Хотел бы знать, моя Мадонна!

- Так вы хотите знать, в чем счастье? Я отвечу вам, потому что
никогда его не имела и лишь мечтала о нем. И узнала.

- Мадонна! Вашими устами заговорит сама истина!

- Это взаправду истинно, что я вам скажу. Я узнала это там, на
баррикаде. Счастье - это Свобода, Равенство, Братство, - и совсем тихо для
одного лишь Сирано добавила, но Жан все равно уловил, - и Любовь...

- Так вот в чем Счастье! В Свободе, Равенстве и Братстве?

- И в Любви, - теперь уже громко добавила Франсуаза.

- Вы постепенно открываетесь мне во всей своей подлинной красоте,
мадонна Франсуаза! Я боюсь стать слишком частым гостем у вас.

- Почему гостем? Почему только гостем? - краснея и опуская глаза,
промолвила Франсуаза и отвернулась, так что Жан перестал ее "слышать".

И тут в трактир вошел к назначенному часу метр Ферма и сразу же
опять, к досаде Жана, увел Сирано к себе наверх.

Но если бы каким-либо чудом Жан смог перенестись в комнату Ферма, все
сказанное там показалось бы ему иносказаниями, а написанное, если бы он
даже знал грамоту, - тайнописью!

- Так что вы уяснили, друг мой, за это время?

- То, что все величины в вашей теореме должны отличаться от нуля.

- Ну это само собой разумеется. Что же еще?

- Пока, метр, мне, безусловно, ясно, что квадрат со сторонами в целых
числах можно разделить на два квадрата тоже в целых числах, равно как и
линию на два отрезка без остатка. В обоих случаях "плоскостных фигур", то
есть умещающихся на плоскости. И в том я усматриваю характерное свойство
плоскостных фигур. Этими свойствами уже не обладают ни куб, ни
квадрато-квадрат, ни невообразимые фигуры более высоких степеней,
представить которые недоступно человеческому уму.

- Браво! Вы прекрасно выразили свойства "плоскостных мест"! Познали
сокровенную красоту чистой математики!

- Математика действительно прекрасна, метр. Именно поэтому она должна
обладать и такой особенностью, присущей всему прекрасному, как
сїиїмїмїеїтїрїиїя!

- Что вы имеете в виду? - насторожился Ферма.

- Я убежден, что диофантово уравнение степеней должно иметь
целочисленное решение не только для линий и квадратов, но и для степеней
минус единица и минус два.

- Убеждены? - с лукавством воскликнул Ферма. - Убежденности мало,
математика требует доказательств. - И он пододвинул Сирано лист бумаги,
обмакнул гусиное перо в чернильницу и протянул его Сирано. - Доказывайте!

- Я воспользовался уроками моего ритора и кое-что вывел дома.
Постараюсь сейчас вспомнить.

И он стал писать на бумаге ряд формул*.

_______________

* Примечание автора для особо интересующихся. Целочисленные

решения диофантова уравнения x\n + y\n = z\n с отрицательными

степенями были доказаны в наше время математиком-любителем из г.

Мариуполя Г. И. Крыловым, который для n = - 2 так свел уравнение:

Г. И. Крылов, преобразовав диофантово уравнение в биномы,

получил формулу, поэтически названную им "Людмилой". (Люда + Мила),

(|x| + |a|) + (|x| + |b|) = (|x| + |c|), где |а| = |z| - |x|, |b| =

|y| - |x| и |c| = |z| - |x|, позволившую ему решать уравнения и с

положительными, и с отрицательными степенями.

- Так что же вы тут написали, мой друг? - спросил Ферма, беря в руки
исписанный листок.

- Мне кажется, - скромно заметил Сирано, - что ваша теорема не
потеряет от некоторого уточнения.

- Уточнения? Вы хотите уточнять точную науку? Э, мой молодой друг!
Мне на радость и удивление, вам удалось решить мою задачу. Однако, -
поднял он палец, - лишь наполовину! Угадали "подводную часть" моего
загадочного корабля, а мачты с раздутыми парусами остаются в тумане. И вы
не знаете метра Ферма! Этот хитрюга любит озадачивать людей своими
математическими этюдами. Он, видите ли, близок к шахматам, играл и с Рене
Декартом, и с кардиналом Ришелье, и особую склонность имеет к древним
"мансубам", шахматным задачам, испытывает наслаждение, решив их. Так вот,
он, этот метр Ферма, не хочет лишать наслаждения математиков, которые,
самостоятельно найдя открытое и скрытое Пьером Ферма, получат истинную
радость открывателей. Разве это так уж худо?

- Напротив, метр! Это прекрасно! Но это означает, что вы знали об
отрицательных степенях?

- Разумеется, мой друг! Ониї пїрїиїсїуїтїсїтївїуїюїтї в
сїкїрїыїтїоїмї вїиїдїеї в моем кратком, вїеїрїнїоїмї и лаконичном, как все
в математике, утверждении о неразлагаемости в целых числах степеней больше
квадрата.

- Как же это может быть? Отрицательное скрыто в положительном?

- Это не более сложно, чем только что сделанный вами вывод. Впрочем,
продолжим нашу беседу на языке формул. - И он пододвинул к себе лист
бумаги с писчими принадлежностями. - Я для вашего удобства тоже
воспользуюсь обозначениями Декарта, а не привычными из алгебры Виета. - И
на бумаге под его пером стали появляться аккуратно выписанные строчки
формул*. - Достаточно, мой друг, привести дроби к общему знаменателю и
отбросить его.

_______________

* Аналогично получается и для степени n = -1, опять-таки Z =

a0b0, но X = a0 (a0 + b0); r = b0 (a0 + b0).

- Как видите, - продолжал Ферма, - путем несложных преобразований мы
снова приходим к исходному выражению с положительными степенями, хотя
начали с отрицательных. Не правда ли? К тому самому выражению, когда целое