этого алкоголика, и этого идиота профессора. Вот так запросто... Бах-бах - и
экспедиция возвращается назад. Пустыня сведет меня с ума... А коньяк и
впрямь может поправить желудок Замке, здесь штурмбаннфюрер прав..."
на Ягера:
Грузите.
Богеру и серьезно сказал:
посверкивают звезды, но это не добавляет света, скорее наоборот,
подчеркивает темноту.
еще чем-то кислым, словно от выдохшегося винного сусла. Противно и гадко.
Фрисснер трясся за рулем и тихо завидовал Богеру, который, бесцеремонно
скинув профессора куда-то вниз, захватил все сиденье и дрых без задних ног.
Макс мог заснуть где угодно и когда угодно. В боевых условиях это большой
плюс.
натужно взревывал, попадая колесами в мягкие массы песка. Иногда казалось,
что машина уже съехала с дороги и катится по барханам, норовя увязнуть
окончательно. Однако Фрисснер по этому поводу не беспокоился. На карте как
раз против этого места стояли четкие указания о качестве дорожного покрытия,
если его можно было так назвать. Карта была довольно старая и явно прошла не
через одни руки, а может быть, картографы были людьми с юморком... Чуть ниже
топографических значков было едва видимыми закорючками приписано от руки:
"Дорога - дерьмо".
экспедиции.
участие в экспедиции. Конечно, Артур Фрисснер не строил иллюзий насчет
ведомства, которое приставило Ягера к операции. С самого начала было ясно,
что цель экспедиции действительно важна для рейха и контроль будет
осуществлен максимальный. Однако кандидатура штурмбаннфюрера вызывала весьма
большие сомнения, если не сказать хуже. Психика Ягера была чем-то вроде
мины. Достаточно одного неверного шага... Было сомнительно, чтобы родное
Фрисснеру ведомство послало на задание такого неуравновешенного человека.
Ягер был бы хорош на допросах, вот уж мастер своего дела, на передовой он
действительно неплохой солдат, на должности коменданта лагеря... Ягер мог
служить СС где угодно. Кроме того места, куда его послали. Его мозг не был
приспособлен к подобным испытаниям.
хорошо в лабораториях "Анненербе", но в поле...
погрузилась в песок. Глупость, конечно, но все остались живы только
благодаря тому выстрелу штурмбаннфюрера.
чем-то, с незримой стеной.
не в тот рисунок... "Анненербе", мистика, Ягер, пустыня, где не все чисто и
где реальность оказывается странно лживой, неверной и изменчивой...
понял, что на мгновение заснул за рулем, поддавшись гипнозу ночной дороги.
На какой-то миг показалось, что песок в свете фар вспыхнул спектральными
красками Но нет. Все по-прежнему. Песок, дорога-дерьмо, воняющий перегаром
профессор, у которого медленно, но верно начинается похмелье.
под ворот рубашки. Вместе с ветром внутрь кабины влетели пыль и мелкие
песчинки.
проблема, которую предстоит решить. Утром..."
стал неторопливо скатываться вниз по пологому склону. Чуть слева, возле
дороги, горел костер.
закутанные в те тряпки, которые бедуины называют одеждой... Фрисснер не
заметил вокруг ни верблюдов, ни лошадей, ни поклажи Создавалось ощущение,
что четыре человека идут по пустыне пешком, налегке...
увидел в ярком блеске костра и свете фар, что вокруг огня сидят скелеты.
Черные провалы пустых глазниц, белизна костлявых пальцев. Ночь. Пустыня.
Костер.
грузовиков сильно удивились такому поведению головной машины. Они ничего не
видели.
слишком привыкшие к безлюдью пустыни и поплатившиеся за это жизнью. Один из
Менхенгладбаха, второй из Льежа.
противную слюну и плюнул на песок. Посмотрел, как плевок на глазах истаял,
частично впитавшись, а частично испарившись, поднялся с подножки грузовика и
крикнул:
Фрисснер давно уже научился не замечать таких вещей - еще в Норвегии, когда
они вдесятером ютились в утлой избушке и не мылись почти месяц. А вот Замке
было не по себе. Археолог то и дело принюхивался, почесывался и страдал.
Даже концлагерь не вытравит интеллигента из интеллигента, а тут еще и
напился вчера... Салон облевал...
недавно, когда проснулся там и обнаружил, что находится в не вполне
подобающем месте среди нижних чинов. Недавнее возлияние внешне почти никак
не сказалось на нем, а солдаты даже начали уважать жесткого штурмбаннфюрера,
расправившегося с арабами так, как это следовало сделать. Когда машина
тронулась, он не проснулся, а лишь пожевал иссохшими губами и тихонько
всхрапнул.
накрыться в любой момент.
Макс. Артур хотел одернуть его, но понял, что это ни к чему.
Макс.
опущенными веками штурмбаннфюрера дергались, дрожали глазные яблоки.
оазисы... Все это ни к чему нормальным людям. Мы можем стереть с лица земли
Каир и Александрию вместе с англичанами и их сраными помощниками из Новой
Зеландии и Австралии. Сотни тяжелых бомбардировщиков. Роммель может
отправляться стирать свои кальсоны, позиционная война исчерпала себя.
исцарапанное лобовое стекло машины.
уничтожить.
преподавал бы сейчас тригонометрию. Но я - офицер, и я воюю.
парочку арабов, и все будет хорошо.
эти арабы не приползли к вам ночью и не воткнули вам в задницу кинжал. Как
они проделали это с вашими солдатами.
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Пехов Алексей
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Куликов Роман