совершил, и ему стыдно, вот он и ведет себя так нелепо и противоречиво,
что вообще ничего не поймешь... И с этим его переходом во времени сплошной
туман. Если он вернулся, ничего не сделав, то с чем он к Нине пришел? А
если сделал что-то в прошлом, то каким же образом смог вернуться в "свой"
мир? Может, существует какая-то хронофизическая каверза и при каких-то
условиях возможно вернуться на свою же линию? Или... или, может, Стружков
вообще не в прошлое путешествовал, а в будущее? Тогда ему, возможно, есть
о чем поговорить с Ниной! Мало ли что можно там узнать и мало ли как можно
использовать эту информацию!
к Шелесту! - решил он.- Без Шелеста я не разберусь, где уж! Да и полчаса
давно прошли. Еще уедет Шелест куда-нибудь..." Быстро шагая по коридору
второго этажа к кабинету Шелеста, Линьков думал, что сейчас ему и
Стружкова видеть не хотелось бы: раньше нужно с Шелестом посоветоваться, а
то неизвестно, о чем и как разговаривать с этим хитроумным и неуловимым
Стружковым... Очень хорошо, что его пока нет в институте!
Борисом Стружковым. Оба резко остановились и уставились друг на друга. И
каждый из них прочел на лице у другого то, что испытывал в эту минуту он
сам:
ужасом уставился на меня.
брусочки гоняем туда-сюда, в прошлое-будущее, к самим себе в гости, так
что во всех парадоксах времени, включая встречу со своим двойником, мы
должны разбираться совершенно свободно. Да мы и разбираемся, в общем-то,
но чисто теоретически. Приходилось мне поддерживать треп на эти темы в
интеллектуальной среде различного уровня, давать необходимые разъяснения,
справки и тому подобное, и я делал это с легкостью в мыслях
необыкновенной, ничуть не затрудняясь, - ведь мне все это казалось
бесконечно далеким от практики, от реальной жизни! Я уверен, что многие из
тех, кто меня слушал, относились к этим проблемам гораздо серьезней, они
не понимали, какая пропасть лежит между теоретической возможностью и
практическим осуществлением, - а я понимал... думал, что понимаю! И в
голову мне не приходило, что этим практическим осуществлением я же
самолично и займусь! А теперь на тебе! Гуляю по времени, как по парку
культуры и отдыха, то туда пройдусь, то обратно, то на колесе покручусь,
то на скамеечке посижу-подумаю. И все аттракционы в этом заведении мне
нипочем, всякие там петли времени, параллельные миры, двойники -
подумаешь! Не маленький, сам понимаю, что во всех параллельных мирах,
которые создаю я, либо Аркадий, есть Институт времени, есть Аркадий
Левицкий, Борис Стружков и все прочее, и отличаются они только в
деталях... ну, вначале, по крайней мере. А значит, куда я ни пойду -
вперед, назад, в параллельный мир, - везде имею шанс пожать руку самому
себе.
ты можешь пожать его честную руку, которой он, как и ты, швыряет
брусочки...
всяком случае, не людей! Этот Борис травмирован нашей встречей куда
сильней, чем я, дело ему явно в диковинку... или, может, и у меня такая же
дурацкая мина? Ах, я, оказывается, улыбаюсь... демонстрирую свое моральное
превосходство над неопытным двойником...
совсем не то, что отражение в зеркале. Отражение точно повторяет тебя,
каков ты есть в данный момент, и движения твои повторяет, и гримасы, и
улыбки. А тут я сижу, а он стоит, и одет он совсем иначе... а, кстати,
одет он... ну, ничего, Аркашенька, погоди, мы сейчас все выясним, мы
вдвоем тебя живо определим!
стороны! Неужели такой? Честно говоря, я о себе был несколько лучшего
мнения... То есть я всегда знал, что в красавцы не гожусь... это Аркадий -
типичный красавчик, а я так, середнячок, ничего выдающегося... Но все же...
неужели я такой широкий, почти квадратный? Плечи, как у гориллы, и
загривок соответствующий... из-за этого даже кажется, что я ростом не
вышел, а ведь мой рост - метр восемьдесят два... поменьше, чем У Аркадия,
но все же...
себя...
года старше! Однако... неужели меня за два года так разнесет?! С чего бы
это? Но спрашивать неудобно... потом выясним...
вдруг сообразил, что этот, старший Борис знает обо мне все за исключением
того, что было после двадцатого мая... Знает все... знает самые мои тайные
чувства, мимолетные мысли... помнит все ощущения... Я почувствовал, что
краснею, и рассердился на себя за дурацкую чувствительность.
не можем налюбоваться на свою неземную красоту?" Я пытался заговорить, но
слова не лезли из горла. Я все старался разглядеть, есть ли у этого Бориса
шрам на левой ладони, тонкий красноватый шрам, - это меня угораздило
собственным кинжальчиком порезаться года два назад... красивый такой
кинжальчик, откуда его привезли, уж и не помню, и служит он мне в основном
для разрезания бумаг... Борис шевельнул левой рукой и словно нарочно
показал мне шрам. А чуть раньше, когда я увидел у него другой шрам - над
левой бровью, красноватый, треугольный, - Борис поднял руку и слегка
притронулся к этому шраму, будто проверяя, существует ли он. Все это мне
не нравилось: я начал побаиваться, что Борис будет отвечать мне моими же
словами, если наши мысли и ощущения так совпадают... Нет, неужели мы будем
просто копировать друг друга?! Невозможно: мы даже внешне не совсем
похожи, и в возрасте у нас есть разница... два года все же!
глаза, и он решил взять инициативу в свои руки. Он лениво помахал прутиком
и сказал, как рефери на ринге:
то же самое... Аркадий захихикал.
удивился, до чего деревянный и скрипучий у меня голос.
ответил:
выставил вперед ногу в целях самообороны.
приближением. - Тоже мне, сиамские братья-разбойники!
Зайду сзади и схвачу его за уши, а ты хватай ногу и тяни на себя, понял?
драматически завопил:
лицо раскраснелось, оживилось. И потом, когда он двигался, то не казался
излишне плотным - просто такой вот здоровенный, крепко сбитый парнюга,
мускулы так и перекатываются под тонким серым свитером... Тут я поймал
насмешливо-одобрительный взгляд Бориса и слегка покраснел, ощутив, что сам
тоже поигрываю мускулами и, наверное, тоже раскраснелся... ну да, вот и
волосы щекочут лоб: видно, так же растрепались, как у него...
даже чувство реальности потерял. Вообразил, что Аркадий способен каяться!
Уж поверь мне, как другу...
хотя к этому, понимаешь, трудновато привыкнуть.
даже с вопросами не лез, хотя соображал во всей этой истории наверняка
меньше, чем я и Аркадий.
Нет, вряд ли: тогда Борис встретил бы мое появление совсем иначе. Начал бы
уточнять детали: мол, откуда ты и как? А то ведь он травмирован жутко и
даже не пытается это скрыть. А не расспрашивает в основном из самолюбия:
уж мой характер, узнаю...
не сказал и сам он тоже ничего не знает... Вроде бы не может он ничего не
знать, неужели Аркадий все эти два года молчал? А если все-таки? Ну, тогда
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Гуревич Георгий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман