Гиэннеры искушены в отказе. И когда, после пяти коротких колоколов постыдной
возни, Тэн бессильно оросил ее жесткие кудри, он получил по морде второй
раз.
под голову оглушенного Тэна круглую подушку, на которой были вышиты юноши и
девы, юноши и девы -- бесконечная цепь пар без конца и начала.
кружилась голова.
снабжены едва ли не все каюты, а Люспена, низвергая на его голову очередной
ушат благовонной воды, говорила быстро и четко, как перед коллегий
наставниц. Совсем не так, как Тэн привык слышать от своих прежних любовниц,
с которыми в свое время не отступал ни на шаг от Уложений Жезла и Браслета.
Те либо засыпали на его плече, либо морозили что-то про замужество. А
Люспена и не спала, и в мужья его не зазывала, а напротив, после двух часов
усердных трудов над разомлевшим Тэном, была свежа, как весна в Северной
Лезе.
считается привычным делом и, как правило, воспевается с театральных
подмостков, в стихах и на пирушках. Мужчине все сходит с рук, а женщину за
это в Асхар-Бергенне могут побить камнями, в Харрене отлучить от детей, а на
Юге -- вытворить такое, что язык не поворачивается сказать. Гиэннера
считает, что мужчины и женщины -- равноплодоносные ветви одного великого
мирового древа и ни тем ни другим не дано излишней власти друг над другом.
Но, коль уж скоро женщина родит детей, кормит их грудью и более пристрастна
в конечном наслаждении чем мужчина, ей в Аюте воздают больше почестей, чем в
других странах. К тому же, судьба Аюта такова, что защитить его от внешних
врагов могут только женщины, дочери Океана и Земли, причастные к их
изменчивому могуществу. Мужчины, сыновья Жгучей Звезды и Ветра, слабее, но
мы очень редко указываем им на это. Вот почему у нас полное равенство. Один
достойный мужчина может иметь нескольких жен, а одна достойная жена --
многих мужей. И если ваш Свод, говоря о любви и власти, истребляет овечек из
своей возлюбленной паствы во имя того, чтобы "порченые" не заразили
остальных, то у нас, в Гиэннере, Учение Двух Лагинов блюдут в его
первозданной чистоте. Добро лежит в естестве мира, значит, быть естественным
-- быть добрым. Зло -- противоестественно, Измененная материя --
противоестественна и, следовательно, зла. Воздержание противоестественно и,
следовательно...
естество вещей. А то, что его восстанавливает -- конечно же нет.
каюту надвое, и вернулась с ножницами и маленьким стеклянным флаконом.
совершенно бескорыстно. Столь же бескорыстно, как и тебе. Впрочем, в твоем
случае следует еще учесть не только твое, но и мое удовольствие. То есть в
этом смысле я была небескорыстна.
"своими", познанными формами Люспены. На краю его сознания мелькнула мысль,
что Люспена, конечно, лукавит, но в этот момент рука Люспены с ножницами
потянулась к его чреслам и Тэн, заслоняясь рукой, запротестовал:
тоном, отводя руку Тэна и ловко отхватывая клок волос над его перепуганным
удом.
произрастающих друг из друга и входящих одно в другое движений -- отбросила
прочь ножницы, опрокинула содержимое стеклянного флакона Тэну на голову,
вложила внутрь опорожненного флакона клок его волос, плотно закрыла его
пробкой и, после того как он бесследно исчез где-то в складках ее халата,
принялась ожесточенно массировать обеими руками голову Тэна.
закружилась голова и его тело вкупе с сознанием полностью растворились в
небытии, из которого до времени не было и не могло быть возврата.
тоже. Конь был теперь почти бесполезен, но зато шардевкатранов можно было
вообще не опасаться. Сколь бы ни были они сильны, но прокладывать подземные
ходы в крепких скальных породах, прорываться сквозь толщи черного греоверда
и срывать прочь утесы -- это, кажется, даже им было не по силам.
духа. Постепенно события стали складываться в стройные цепи, природа
перестала казаться враждебной, а будущее -- неопределенно гнетущим. Правда,
на привалах кошмары начали допекать аррума с новой силой, но что такое
кошмары во сне по сравнению с кошмарами наяву? Просыпался Эгин обыкновенно
очень рано и вместе со сном стряхивал с плеч воспоминания о том, где и как
его душа провела прошедшую ночь.
своими россказнями. Горец обладал одним очень полезным и редким даром, какой
всегда ценится просвещенными народами. Он очень тонко чувствовал, настроен
болтать его хозяин или нет. И если нет, то он мог преспокойно идти вперед по
четыре часа кряду, не открывая рта.
обстоятельство. Вот уже три дня они почти ничего не ели. Дичь словно бы
вымерла.
чтобы кушать-кушать. Там сейчас много еды, -- шутейно-серьезно предположил
Кух.
мужчиной себе и другим, а все равно порою высказывался как десятилетний
мальчишка.
уже маячили снежные вершины. Ветер сделался грубым и холодным. Теперь за
один дневной переход им едва ли удавалось преодолеть пять-десять лиг, но
даже несмотря на это к концу дня они валились спать почти замертво.
получалось, что это, как правило, был Кух -- оставался на страже. И, как
оказалось однажды, не зря.
горцев.
тропы, которую, как считал Кух, знал лишь он да двое-трое наиболее опытных
проводников Багида Вакка. Не разжигая костра -- ибо готовить на нем было
ровным счетом нечего -- они устроили себе ложе из сухого мха и хвороста и
каждый замкнулся в скорлупе своих потаенных мыслей.
сторожить первым, то и дело накрывал его разорванным и провонявшимся чем ни
попадя плащом, когда в ближайшем низкорослом леске послышался хруст, шорох и
сдавленный звериный рык.
оплетки. Рык повторился. Теперь ему вторил человеческий голос. Кто-то
кричал, ругался и явно отстаивал свою жизнь если не с мечом, то с толстой
палкой в руках. Слов было не разобрать.
месту происшествия.
которую Кух узнал сразу же, молотила старую, матерую росомаху по голове
жалким подобием палицы. Ошалевшая росомаха пыталась сопротивляться. Было
видно, что животное ошарашено таким невиданным сопротивлением со стороны
одержимой человеческой самки. Глядя со стороны, можно было предположить, что
это не росомаха напала на женщину, а совсем наоборот.
ничего. На ее лице не видно было ни носа, ни рта, ни бровей. Только глаза
горели, как казалось Куху, вишневым пламенем гнева. Ее платье, или то, что
раньше являлось платьем, было похоже скорее на грязную шкуру линяющего
зубра. Лохмотья, покрывшись сухой грязью, отставали от тела целыми клочьями.
Сухая трава и листья, семена чертополоха -- все это украшало ее наряд, как
драгоценный бисер украшает шелка куртизанки.
дерева.
росомахе сзади. Бросился с голыми руками.
вняли ее молитвам и послали ей нежданную подмогу. Она отступила назад и,
жестоко оскалившись, стала следить за ходом необычного поединка, навалившись
всем телом на упертую в землю палицу.
Каменистый Артем
Курылев Олег
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Флинт Эрик
Посняков Андрей