завязывались драки.
поливало холодным дождем косые крыши временных строений и навесы из
пластиковой пленки. Кутавшиеся в тряпье люди толпились вокруг еле тлевших
костров, держа в руках заляпанные грязью котелки.
Вооруженная охрана заверила, что грабеж и насилие сведены к минимуму.
Спецотряды прочесывают город в поисках продовольствия, раскапывают завалы с
помощью механизмов. Однако, несмотря на все попытки, болезни и голод
собирают свою страшную дань. Компаньоны ведут постоянное патрулирование,
организуют перераспределение, но пища и медикаменты расходуются гораздо
быстрее, чем их запасы успевают пополнять. Растет смертность. В день, когда
мы снимали эти кадры, из лагеря вывезли пятьсот шестьдесят трупов. Людей
хоронят в братской могиле в Имперских Садах.
В их глазах, уставленных прямо в объектив, застыл такой ужас, словно они
видели страшный сон, которому не суждено было закончиться. Вновь зазвучал
голос за кадром.
Сассу с землей. Им повезло, они - немногие из тех, кого спасателям удалось
вытащить из-под обломков. Малышка была найдена возле трупа матери, которую
продолжала держать за руку. Только по счастливой случайности, балка,
обрушившись на мать, не задела ребенка, рухнув всего в нескольких дюймах от
девочки.
горы сложенных возле нее трупов. Едва заметные тени скользнули на фоне ночи
- какие-то изможденные фигуры подбирались к груде тел.
видите, дошли до такой степени отчаяния, что пришли за мертвечиной.
Каннибализм стал обычным явлением. Через несколько минут после съемки,
вооруженные войска разогнали огромную толпу отчаявшихся.
гладкий блестящий пол, а равнодушный механический голос продолжал доклад.
направлявшиеся на Рипариос и Фархоум, изменили маршрут. С Эштана, Вермилиона
и Тарги информации пока не получено.
полосы. Главный коммуникатор корабля завершил прием. Мак Рудер потер руки и
неодобрительно покачал головой. Идея послать "Маркелос" на таран планеты
принадлежала ему. Лица осиротевших детей стояли у него перед глазами.
сухим пальцем со скрюченным длинным ногтем.
случилось...
представлял себе войну по-другому? Или ты думаешь, что мог бы поступить
иначе? Возможно, ты сам хотел погибнуть?
проницательным выцветшим глазам, которые держали его, как в тисках.
голосом добавила: - Пилот, примите командование.
направилась к выходу. Пройдя в коридор, она заворчала и укоризненно покачала
головой.
они начали угрожать первыми... А здесь? Благословенные Боги, эти несчастные
дети! - Мак развел руками. - Они никогда не смогут забыть, Командир. Они
будут всю жизнь помнить этот ад.
продолжая медленно шагать по коридору с опущенной головой. - На Тарге ты
видел другую войну. Ты и Синклер, вы оба считали, что можно играть в эти
игры, не замарав рук, что вы будете убивать только вражеских солдат. Я не
отрицаю, Мак, что это заблуждение утешительно. Но пришло время, и ты увидел
войну во всех ее страшных проявлениях.
миллиардах людей, умирающих от голода? Ты же видишь, какую... какую мерзкую
гадину мы спустили с привязи.
Кто ткет ткань для мундиров? Кто добывает руду и плавит металл, так
необходимый для всех наших ЛС? Кто заливает баки горючим и контролирует
работу бортовых компьютеров?
первого бьют сапогом в морду, когда такие, как ты, романтики развязывают
войну?
заплывшего вонючим жиром Императора.
мгновенно попадешь в черный список, а оттуда - в камеру для допросов, где
молодчики из службы Внутренней Безопасности применяют свои изощренные пытки.
получаю, беседуя с тобой. Вы с Синклером ищите во Вселенной справедливости.
Но ее не существует. Ох, уж этот прекрасный идеализм молодости...
звезд, попадая в конусообразные силовые поля Запретных границ расплывался,
превращаясь в какие-то странные кляксы. В черное межзвездное пространство
вплетались извилистые фиолетовые полосы. По мере того, как скорость "Гитона"
приближалась к скорости света, на контрольном табло загоралось все больше
красных лампочек.
оперевшись на один из интерферометров. - Неужели в тебе ничего не дрогнуло,
когда ты смотрела на весь этот кошмар? Неужели ты настолько бессердечна, что
страдания людей не трогают тебя?
коллекторов. Ее рассеянный взгляд не отрывался от размазанных звездных пятен
за иллюминатором.
раньше. Я была моложе, чем ты сейчас, когда меня откомандировали в Академию.
Рига в то время была второразрядным миром, боровшимся против агрессии
филиппианцев. Филиппия так и норовила проглотить нас. Моя семья... в общем,
занималась торговлей. Отец постоянно курсировал от планеты к планете.
Торговля была нашим хлебом. Мы занимались ею из поколения в поколение и
добились на этом поприще таких успехов, что Император Тибальт Второй
пожаловал дедушке потомственное аристократическое, звание. - Райста провела
рукой по телескопу, погладила металлический корпус так нежно, словно
прикасалась к телу любовника. - Филиппия положила нашему процветанию конец.
Солдаты захватили наш корабль и убили дядю, мои кузины и племянницы были
проданы в рабство. Попадись тогда я им, меня ждала бы та же участь.
безопасность межпланетных линий. Наши торговые пути должны были быть
свободны. И первой моей жертвой стал капитан филиппианского капера. Я
упивалась местью, рассчитавшись за дядю сполна. - Райста вытянула шею, чтобы
лучше видеть выражение лица Мака. - В то время война была другой. Мы
сражались со всеми: с Филиппией, с Эштаном, с Майканом... Со всеми без
разбора. Торговцы не могли отсиживаться в портах, нам были необходимы товары
других планет. И военные заключали договоры, обеспечивая безопасность
торговых кораблей. Но Филиппия захотела все изменить: они стремились создать
огромную империю и держать ее под контролем.
звезды. - Филиппианцы сами навязали правила игры. Обстановка быстро
накалялась, и скоро стало ясно: если не ты, то - тебя. Что бы ты предпочел,
мальчик? Затянуть петлю вокруг шеи Филиппии, или позволить им проделать это
с тобой? Увидеть мертвым своего отца или отца другого парня?
Древнего Мира.
дни была такова, что выживал лишь тот, кто успевал первым прикончить
противника. Как раз тогда исчерпались наши ресурсы, а все эти трупы, эти
захваченные миры позволили выиграть время...
Райста?
споришь со мной. Сложись по-другому, тебя бы просто не существовало.
Теологическая этика не для меня, когда-то я любила поговорить о божественной
морали, но когда пришло время отправиться на войну, я окунулась в пыль