настолько бесспорно, что даже не подлежит обсуждению... А что кроме? Даже
своему другу Бубенцову я не могу дать здесь места.
Багдад". Очень даже неплохо!
Вершков, но тут же передумал и, словно подачку, положил на край стола ломоть
хлеба. - Черт с вами, пусть на окраине страны фантазий существует крошечное
государство-лимитроф, созданное Бубенцовым... Сюда же определяю и нашего общего
знакомого Балахонова. Умеет он иногда что-нибудь забавное тискануть. Правда,
все реже и реже...
Завитков.
кричали? Дескать, такие пьесы нужно показывать психам в дурдоме.
существует карликовое герцогство его имени. Пишет он скучно, зато обстоятельно.
- К двум ломтям хлеба, изображавшим владения Бубенцова и Балахонова, он добавил
еще и обломок спички, которым только что ковырял в зубах.
Завиткова навернулась пьяная слеза.
А вот ямку - пожалуйста... Даже четыре...
пластику, не оставляя даже царапин.
заявил он. - Не суждено тебе оставить след на карте страны фантазий...
не меняя положения пальцев, так стукнул кулаком по столу, что последняя
уцелевшая креветка подпрыгнула в воздух, а стеклянная посуда жалобно запела. -
На такой карте я и не собираюсь следы оставлять! Картограф стебанутый! Меркатор
доморощенный! Много на себя берешь! Издал единственную книжку в сто страничек,
а мнишь себя гением! Император страны фантазий! Да я тебя сейчас...
сторонников ни к чему хорошему - это Костя понял сразу. Ему-то самому было
хорошо - не существовал он еще ни на карте страны фантазий, ни в перспективных
планах ТОРФа. А значит, и петушиться зря не имело смысла.
упитанный Завитков легко уложил бы тщедушного Вершкова одним пальцем, но разве
это могло служить аргументом в их споре? Короче, оба писателя рассорились до
такой степени, что в горячке сожрали и выпили все припасы, находившиеся как в
границах империи Вершкова, так и на сопредельных территориях.
и где?".
изыскать средства, чтобы радость жизни, заключенная в сверкающих бутылках,
снова вернулась на пиршественный стол?
карманы. Обнаруженных там денег могло хватить разве что на покупку самых
дешевых сигарет. Хорошо хоть, что счет уже был оплачен.
ослабла от обильных возлияний.
берег их от тебя.
еще чуть-чуть, и он сорвется.
креслом подальше.
заклинаю! Ты человек или нет?
столовый нож, но Завитков безо всякого труда пресек эту вооруженную вылазку. -
Все! - закрыв лицо руками, простонал Вершков. - Император страны фантазий
низложен! Делайте теперь что хотите! Делите мое наследство! Рвите на части! Где
место изгнания, предназначенное мне? Хочу тишины и покоя! Не нужен мне берег
турецкий! И Африка мне не нужна! Только полюс! Только Северный полюс! Хочу к
белым медведям! Лишь они одни могут оценить мою печаль!
Доставить Вершкова в Дом литераторов иным способом не представлялось возможным.
Идти-то он мог, но не хотел - при первой же возможности кулем валился на землю,
а когда его пытались поднять, поджимал ноги.
водитель, сразу оценивший состояние пассажиров, потребовал деньги вперед. Такса
до Дома литераторов, находившегося от них на таком расстоянии, что можно было
узнать людей, загоравших на балконах, составляла пять рублей. За эти деньги
Костя мог бы объехать свой родной город по периметру. Что поделаешь - на
курорте свои законы и свои цены!
здорового образа жизни Гофмана-Разумова. Он весь был залеплен свежим пластырем
и разрисован зеленкой.
приблизиться к молу, прикрывавшему акваторию порта от разгула морской стихии.
Здесь сильная волна швырнула его на ребристые бетонные плиты.
пловца, но и оказали ему первую медицинскую помощь.
но законного места на карте страны фантазий. Костя пожелал ему и в дальнейшем
строго придерживаться принципов здорового образа жизни.
выяснилось, что его ряды понесли ощутимые потери. И дело было не только в
Вершкове, спавшем непробудным сном, и не в Гофмане-Разумове, стеснявшемся
показаться на людях.
Мазепы, влюбился столь молниеносно и страстно, что, махнув рукой на
писательское ремесло, с головой ушел в предсвадебные хлопоты.
что он делал там ночью - не загорал же!)
проистекавшей из того же источника, что и недуг Вершкова.
на сплошные согласные - то ли "Мкн...", то ли "Мнк..." - никто не мог толком
выговорить и которого для удобства переименовали в "Манкурта". На семинар он
явился за собственный счет, в сопровождении переводчика, секретаря и референта,
однако, не встретив к себе должного уважения, смертельно обиделся.
раз здесь царила вполне непринужденная обстановка. Среди рядовых членов ТОРФа в
вольных позах разместились руководители. Отсутствовали только Савлов (по
неизвестной причине) и Катька, недолюбливавшая любые массовые мероприятия.
представленными на семинар, требовалось какое-то время, решено было для
затравки обсудить авторов, работавших в жанре малой формы. Свои рассказики они
могли зачитать и сами.
Костя Жмуркин). Основная масса начинающих фантастов почему-то отдавала
предпочтение масштабным вещам - романам, пьесам, трилогиям.
восточных рубежей нашей родины. Рукопись своей эпопеи он привез в двух
объемистых чемоданах, и, хотя ее страницы не были пронумерованы, по прикидкам
дотошного Балахонова, это составляло не меньше шестисот печатных листов, то
есть больше, чем написали за свою жизнь Гоголь и Булгаков, вместе взятые.
поставленным голосом и почти без акцента прочитал короткий рассказ,
называвшийся "Случай вблизи моста через реку Нямунас".
в уединенном месте у реки. Дело происходило в наши дни, хотя некоторые реалии
пикника (например, давно снятый с производства транзистор "Селга") выглядели
анахронизмом.
рассказа сначала приняли за отзвуки далекой грозы. Внезапно из мрака появился
окровавленный человек в красноармейской форме, с автоматом "ППШ" на груди.
необходимо срочно найти переправу через полноводный Нямунас, поскольку
единственный в этих краях мост взорвали отступающие фашисты. Выглядел разведчик
вполне естественно, хотя звезды и просвечивали сквозь его тело. Молодожены,
конечно же, поняли всю важность момента и указали призрачному разведчику хорошо
им известный брод.
далекий тревожный гул.
проснувшись наутро, обнаружили возле своего костра помятую солдатскую фляжку и
букет полевых цветов, явно не соответствующих сезону.
предназначенный не для читателей, а для редактора и цензора. Об этом он
откровенно сказал Бармалею, сидевшему на один ряд впереди. (Вот только можно ли
Шилова Юлия
Панов Вадим
Перумов Ник
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Володихин Дмитрий