разогнавшись, наскакивали на стены, пытаясь взбежать хотя бы до середины, но
оскальзывались, и скатывались назад. Самые находчивые с самого начала, вместо
того, чтобы разбивать себе лбы, принялись рубить стены, добираясь до мерзлой
земли, выдалбливая ступени и медленно, но уверенно карабкаясь наверх.
за которую любого полководца подняли бы на смех самые захудалые дворяне, но
терпел. Его утешали два обстоятельства: во-первых, отбивая атаку со сторону
реки, русские отвлеклись от лежащего возле леса фон Кетсенворда, и трое кнехтов
торопливо волокли его на реку, а во-вторых, пробежав в едином порыве под самые
стены, и потеряв всего десяток легкораненых, пехотинцы оказались в "мертвой
зоне", практически недосягаемые для стрел осажденных.
земляным ступенькам все выше и выше, и становилось понятно, что рано или
поздно, но они окажутся наверху. Может быть - даже еще до заката.
частокол высоким сделать не смогли. Через него же перепрыгнуть можно!
роста, но преодолимость его оказалась весьма обманчива: как только один из
кнехтов взобрался наверх и выпрямился, над стеной взметнулся топор на длинной
ручке и опустился ему на голову. Ливонец отвалился назад, покатился вниз, сбив
на лед еще нескольких своих товарищей. Другого воина, догадавшегося не
вскакивать сразу, а подкатиться под частокол, коротко и жестоко окатили водой
из торопливо мелькнувшей кадушки.
пехотинцы, и обоза с необходимой именно сейчас артиллерией было не видать.
северный холод русские применили самое дикое и жестокое оружие: воду. Она
обжигала карабкающихся на стены врагов хуже кипятка, быстро застывала на
склоне, сводя на нет всю уже проделанную работу, липла к доспехам и оружию,
делая его во сто крат тяжелее. Тех, кто пытался перевалить частокол, сбивали
мелькающие над остро заточенными концами бревен копья и топоры; тех, кто
надеялся отступить настигали стрелы лучников. Азарт кнехтов угас: они уже не
стремились взобраться на стену, а все больше отсиживались под ней. Хотя из леса
уже появились первые повозки, стало ясно, что атака захлебнулась. Сын
верховного магистра, до крови прикусив губу, приказал играть отступление. По
отбегающим ливонцам опять хлестнули стрелы, заставив нескольких из них
вскрикнуть от боли, а то и упасть.
человека без движения скорчились под обледенелым валом. Возможно, убитых среди
них всего лишь один или два - но холод вскоре неминуемо добьет и тех, кто всего
лишь ранен или потерял сознание. Еще два десятка человек получили мелкие
колотые раны, в основном от стрел. Жизни их ничего не угрожало, но с пробитыми
ногами и руками они из воинов превращались в обузу! Может, четверо-пятеро
обошлись легкими царапинами - но остальных придется или тащить с собой, или
отправлять обратно. Или... Или захватить завтра эту проклятую деревушку и
оставить их здесь, в теплых домах под защитой маленького гарнизона!
штурма. Ничего, утром им предстоит узнать кое-что новенькое из современного
воинского дела!
а для самого выпускника Кельнского университета. Снятые с саней и выстроенные
на расстоянии полутора полетов стрелы пищали и бомбарды первым залпом всадили
три ядра в нарытую русскими стену и - она даже не дрогнула! Она поглотила
чугунные шарики с таким же безразличием, с каким свиное, сало поглощает
воткнутую в него дольку чеснока. Командующему сразу стало ясно, что фаршировать
стену таким образом можно бесконечно - она только прочнее станет.
совершили открытие, создав куда более надежное укрепление, нежели до сих пор
придумали в Европе. Правда, немного успокоившись, кавалер Иван сообразил, что
земляную стену, в отличие от каменной, можно довольно быстро разрыть, подведя к
ней землекопов под достаточно прочным навесом. Но время, время! Над душой
командующего висел дерптский епископ, всем своим видом постоянно напоминая, что
времени для правильной осады нет.
ранее...
бомбард с громким хрустом проломился лед, выплеснув наружу фонтанчики воды.
Один из бомбардиров взвыл, катаясь с перешибленной ногой, снег вокруг него
начал темнеть одновременно от растекающейся крови и растекающейся воды.
пушкам: - Стреляйте, олухи! Чуть выше, чем в прошлый раз! Стреляйте и
отволакивайте пищали!
воинов: русские едва не лишили его артиллерии! Но кавалер отлично знал, что
заряжать катапульты для выстрела ничуть не быстрее, чем огнестрельное оружие.
из них врезались в частокол, раскидывая стволы. В ровном ряду кольев появились
сразу две бреши.
залпов, и никакого забора на валу не останется.
бомбарды дистанции рассчитывать на ее попадание в цель становилось
затруднительно, но крупнокалиберные пищали могли бить достаточно точно.
новую прореху.
крепости? - подъехал командующий к священнику.
тот. - Здесь нет стрельцов. Сидит боярин с десятком холопов, да меньше сотни
простых смердов, считая баб, детей и дряхлых стариков.
уверенность в том, что после полудня занять деревню все-таки удастся.
снаряды, но смачный шлепок раздался далеко в стороне - одного из ливонских
рыцарей выбило из седла, а лошадь его забилась на льду в предсмертных
конвульсиях. Командующий выругался, но никаких распоряжений отдавать не стал.
Если есть дураки, которые сами подъезжают в пределы досягаемости вражеской
стрельбы - это их личное дело.
три залпа. Частокол, обращенный к реке, теперь напоминал челюсть цинготного
моряка, и никто не сомневался, что пройти сквозь него не составит ни малейшего
труда.
войти в лес слева от крепости и подвести кнехтов к границе деревьев для атаки.
Барон фон Регенбох, брат. Я поручаю вам взять сотни Кохилской и Кехранской
фогтий и произвести тот же маневр справа. Со стороны реки крепость будут
атаковать воины Дерптского епископства, командовать которыми я попрошу барона
де Толли. Я обращаю ваше внимание, братья, что в крепости находится всего
несколько десятков воинов, а под вашим началом их более шестисот мечей. При
одновременной атаке с трех сторон русские не смогут находиться одновременно на
всех стенах. Сигналом к штурму послужит следующий залп пушек. Во имя Господа!
Ступайте, братья.
другим полетели в сторону уходящего налево отряда, но на этот раз катапульты
промахнулись. Рыцарь, после обеда не ставший надевать полного доспеха, и не
садившийся в седло, отошел к бомбардам на тот случай, если понадобится давать
дополнительные приказы. Воины как раз вколачивали свежий заряд, приготовив к
выстрелу заиндевевшие ядра.
лицом к деревне. И только когда, по его мнению, войска пробрались через лес к
назначенным позициям, разрешающе махнул рукой: - Пали!
может быть, поэтому, завалили сразу чуть ли не десяток заостренных бревен.
Вслед за этим на крепость со всех сторон ринулись воины. Темная волна ударилась
в земляные валы, и заплескалась у их основания, очень и очень медленно
поднимаясь вверх. Сквозь пробоины в наружном частоколе было видно, как у
дальних стен изнутри бегают какие-то бабы и худосочные подростки, наугад
выплескивая воду. Сейчас это командующего особо не беспокоило - отдохнувшие за
ночь и разгоряченные люди подобного пустяка не заметят. Вот только куда делся
предсказанный епископом местный боярин со своими холопами? Почему не в первых
рядах мечом машет?
начали сбрасывать большие белые кубы льда. Сильного вреда причинять они,
конечно, не могли - но и без того неустойчиво удерживающихся воинов легко
сбивали вниз. Вдобавок броски сопровождались плесканием все той же водой,
затекающей в только что выдолбленные ступени и быстро там застывающей. Впрочем,
еще неизвестно, что лучше - выдолбить во льду новую ступень, или попасть
пальцами в мокрую лунку при этаком морозе.
хватало, и вот уже в нескольких местах кнехты выбрались наверх.
частокол ливонцы начали падать назад - и рыцарь готов был поклясться на Библии,
что удар топором по шлему получил только один! Вот еще один, только поднявший
голову над частоколом, вскинул руки к лицу, осел вниз и заскользил по стене,
сбивая товарищей, вот другой схватился за плечо и согнулся в три погибели,
прячась за бревна.
командующий, но сорванные с земли сервы плохо разбирались в военной тактике, а
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Глуховский Дмитрий
Акунин Борис