завтрак. Огонь так толком и не разгорелся, и в конце концов они
кое-как сгрудились в сомнительном укрытии под нависшей над
головами скалой и грызли сухой хлеб, который нечем было запить,
кроме тепловатого чая, по вкусу напоминавшего сено, вымоченное
в холодной воде. Очень скоро всех их потянуло в путь.
Кольссинир определил, что идти надо на северо-запад, и путники
с опаской двинулись сквозь туман, который поднялся к полудню,
но к вечеру лег еще гуще прежнего.
мечтали о тепле костра, но сколько ни удалось отыскать хвороста
или коры -- все было насквозь пропитано сыростью и пламя никак
не желало разгораться. Наконец Кольссинир заклинанием сотворил
небольшой огонек, чтобы согреть чаю, осыпая его лестью
вперемешку с угрозами, когда пламя шипело и едва не гасло.
чары, и навели их Миркъяртан и Хьердис, чтобы подготовить штурм
Микльборга. Остается лишь надеяться, что в Микльборге к этому
готовы. Эх, если б только я был там! Уж я бы устроил из
проклятых драугов такой костер, что небесам стало бы жарко, а
Миркъяртан счел бы, что Скарпсей для него чересчур теплое
местечко...
ему на глаза.
отсыревает, Кольссинир. Или нет?
тебя забрели мы невесть куда в поисках того, кто, неизвестно
даже, жив или нет. С тех пор, как мы миновали те пещеры да
копи, где как будто засел Миркъяртан, я не знал ни минуты
покоя. А теперь мы повернули назад, и мне это ничуточки не
нравится.
-- Нам нельзя здесь мешкать, иначе попадем в самое пекло
сражения, а уж это понравится тебе еще меньше.
очередную шуточку, -- продолжал со злостью Пер. -- Похоже, у
тебя вошло в привычку, едва поблизости окажется Миркъяртан,
изменять своим же клятвам ради собственной выгоды.
оскорбленным видом. -- Мы бы никогда не нашли Кольссинира, если
б я в Ландборге не сделал вид, что хочу продать своих рабов!
насчет Кольссинировых пятидесяти монет? А еще раньше, в
Ведьмином Кургане...
сомневаясь, услышал ли его хоть кто-нибудь.
движения драугов и тяжелым стылым туманом, от которого поутру
пальцы немели и становились такими неловкими, что прищемить их,
седлая и навьючивая коней, было обычным делом -- все это никому
не улучшило настроения. Бран скоро обнаружил, что Факси овладел
дух непокорства -- конь отказался даже подпустить к себе
Скальга, чтобы тот мог поставить ногу в стремя, так что
пришлось Перу отдать Скальгу собственного коня и двинуться
пешком -- а пешее путешествие никогда не прибавляло ему доброго
расположения духа. Кольссинир торопился и рычал на всех подряд,
а Скальг надоедал всем до смерти своим нытьем -- они, дескать,
взяли слишком сильно к западу.
других лошадей, но упрямую старую клячу не так-то легко было
пришпорить -- казалось, Факси доставляет какое-то извращенное
удовольствие плестись позади всех, сколько Бран ни грозил и ни
улещал его. Когда Бран ударил его, хитрец тотчас захромал и
прижал уши, поджимая задние ноги, точно собирался сбросить
седока. Разозлившись, Бран спешился и зашагал прочь. Факси
принялся щипать траву, не сводя глаз с хозяина, и время от
времени делал несколько шагов ему вслед, а затем как ни в чем
не бывало продолжал пастись. Бран знал, что старый конь не
упустит его из виду и скоро нагонит его своей обычной
озабоченной трусцой.
свободен и от язвительных жалоб Пера, и от хитрых блестящих
глазок Скальга, которые примечали все подряд, касалось это его
или нет. Впереди вдруг послышался голос Кольссинира,
призывавший Брана поторопиться -- но звук этот зловещим эхом
отражался от гряды густого тумана, катившегося вниз по
отвесному склону каменистой горы. Бран с тревожным изумлением
воззрился на туманную завесу. Солнце угасло, точно свечка,
прихваченная щипцами для нагара. Покров непроницаемого мрака
стелился над землей, наполняя небольшие долины тьмой и сырым
землистым запахом разрытых могил и драугов. Сердце Брана гулко
заколотилось -- он вдруг с ужасом понял, что творится что-то
неладное. Он свистнул Факси и побежал за спутниками, пока еще
можно было различить на мягкой земле их следы. Очень скоро он
нырнул во влажную мглу тумана и заспешил дальше, спотыкаясь о
камни и раздирая руки в кровь на холодных влажных булыжниках,
когда пытался нащупать на торфяной почве отпечатки конских
копыт. Факси шел за ним по пятам и помогал, как мог,
подталкивая хозяина в спину длинной мордой.
Ободранные ладони кровоточили, а колени были так разбиты, что
уже почти не чувствовали новых синяков и ссадин. Он тяжело
дышал и все чаще останавливался, чтобы задержать дыхание и
прислушаться. Один раз ему как будто почудились конский топот и
крик, но в тумане невозможно было разобрать, откуда доносится
звук. Бран ничего не видел, кроме неясных черных теней, которые
маячили вокруг него в колдовских сумерках тумана. Вновь и вновь
он наклонялся и ощупывал землю в поисках следов копыт.
Перебравшись через небольшой ручей с холодной, как лед, водой,
миновав какую-то каменистую гряду, Бран в конце концов
наткнулся на следы коней. Он двинулся дальше, жадно нашаривая
на земле отпечатки копыт, и порой, когда туман немного
рассеивался, мог даже различить, куда идти дальше.
складки плотной ткани. Бран поспешно отпрянул и прошептал:
услышал.
имена в тишину, одно за другим, но ответа так и не дождался.
Без особой охоты он испытующе подергал ткань; и затем его
пальцы наткнулись на человеческую руку -- раскрытую ладонь,
твердую и холодную, точно мрамор.
груду острых камней. Весь дрожа, он пополз прочь и наткнулся на
Факси, который фыркал и трясся в тревожном ознобе. Живое тепло
конского бока помогло Брану собраться с силами -- в конце
концов, он должен был определить, чей труп обнаружил. Бран
заставил себя успокоиться и, исполнясь решимости, пополз назад,
к мертвецу. Осторожно вытянув руку, он нащупал подкладку плаща,
покрытую странным хрустящим инеем, ожегшим ему пальцы. Далее
обнаружились капюшон и голова, повернутая набок. Бран с опаской
коснулся вьющихся волос, крупного, явно мужского носа и большой
жесткой бороды. Скрежеща зубами, он перевернул тело и попытался
наощупь определить, во что одет мертвец. Похоже было на
короткую куртку с высоким воротом, перетянутую поясом и вышитую
серебром и золотом. К широкому, покрытому украшениями поясу
были привешаны кошельки. Рядом лежала сумка, а рука намертво
сжала посох.
невидящими глазами уставясь в никуда. Затем он принялся искать
прочих своих друзей -- ведь они наверняка должны быть
неподалеку -- но так никого больше и не нашел и, отчаявшись,
ползком вернулся к Факси. Спотыкаясь, он прошел в тумане
несколько шагов и наконец привалился ко влажному боку большого
валуна, решив больше не трогаться с места, пока не осядет
туман.
дрожа от холода. Была ночь, но он тотчас понял, что черный
туман рассеялся и его обступает обычная ночная тьма. Даже видны
были звезды. Факси шумно терся и скребся седлом о камни,
намекая, что не худо бы обратить на него внимание. Бран
расседлал коня и привязал его, чтобы тот мог попастись. Сам он
вынул из седельной сумки одеяло и принялся жевать кусок сушеной
рыбы -- по вкусу тот больше напоминал прогнившее дерево, но
Бран едва не умирал с голоду. Он все еще не насытился, когда
вынудил себя убрать остатки рыбы, угрюмо гадая, надолго ли
хватит ему скудных припасов.
Акунин Борис
Посняков Андрей
Махров Алексей
Круз Андрей
Майер Стефани
Перумов Ник