Чтение 44–й страницы книги ~Симулакрон~

- Теперь я знаю, кто этот пациент, которого я дожидаюсь. Вы солгали,
сказав, что меня должна постичь неудача. Фактически я жизненно необходим
вам. А пациент мой в общем-то душевно здоров.

Пэмброук пристально на него поглядел, но ничего не сказал.

- Этот пациент - вы сами.

Через некоторое время Пэмброук кивнул.

- И это совсем не связано с деятельностью правительства, - сказал
Саперб. - Это все было организовано по вашей собственной инициативе.
Николь к этому не имеет ни малейшего касательства.

По крайней мере, непосредственно, отметил он про себя.

- Советую вести себя поосторожнее.

С этими словами Пэмброук свой служебный пистолет и небрежно положил
его себе на колени, однако рука его оставалась в непосредственной близости
к оружию.

- Я не в состоянии объяснить вам, каким образом можно взять под
контроль Конгросяна. Я и сам не могу его контролировать - вы в этом имели
возможность убедиться.

- Но вы должны знать, как это сделать, - настаивал Пэмброук, - именно
вы в первую очередь должны знать, смогу я работать вместе с ним или нет.
Ведь вы очень многое о нем знаете - как, наверное, никто другой.

Он поглядел на Саперба в упор, взгляд его немигающих глаз был ясен.
Он ждал ответа.

- Вам придется рассказать мне, какую работу вы хотите предложить ему.

Пэмброук, подняв пистолет и направив дуло его прямо на Саперба,
произнес:

- Скажите мне, какие чувства он питает к Николь?

- Она ему представляется чем-то вроде фигуры Великой Матери. Как и
всем нам.

- "Великая Мать"?

Пэмброук решительно перегнулся через стол.

- Что это?

- Великая изначальная мать всего сущего.

- Значит, другими словами, он боготворит ее. Она для него не простая
смертная женщина. Как же он станет реагировать... - Пэмброук осекся в
нерешительности. - Предположим, Конгросян внезапно станет одним из гестов,
притом настоящим, приобщенным к одной из наиболее тщательно охраняемых
государственных тайн. Заключающейся в том, что подлинная Николь умерла
много лет тому назад, а так называемая "Николь" всего лишь актриса.
Девушки по имени Кейт Руперт.

В ушах Саперба гудело. Он неплохо изучил Пэмброука и теперь был
абсолютно уверен, что когда этот взаимный обмен мыслями завершится,
Пэмброук пристрелит его.

- Потому что, - продолжал Пэмброук, - это истинная правда.

После этих слов он затолкал пистолет назад, в кобуру.

- Потеряет он свой страх, свое благоговение перед нею тогда? Будет ли
он способен... сотрудничать?

Саперб задумался, затем произнес:

- Да. Будет. Определенно будет.

Пэмброуку явно стало легче. Он перестал дрожать, слабый румянец снова
вернулся на его худое, невыразительное лицо.

- Вот и отлично. И я надеюсь, что вы не дезинформировали меня,
доктор, потому что в противном случае я еще сумею сюда вернуться, чтобы бы
ни случилось, и уничтожить вас.

Он тут же поднялся.

- Прощайте.

- Я... - робко произнес Саперб, - ...теперь без работы?

- Разумеется. А как же иначе? - Пэмброук сдержанно улыбнулся. - Что
толку от вас для кого бы то ни было? Вы прекрасно понимаете это, доктор.
Ваше время прошло.

- Предположим, я расскажу кому-нибудь еще о том, что вы только что
мне поведали?

- О ради Бога! Вы лишь облегчите мне работу. Видите ли, доктор, я
намерен сделать достоянием испов как раз именно эту тайну. А одновременно
с этим "Карп унд Зоннен Верке" откроют другую.

- Какую другую?

- Придется вам подождать, - сказал Пэмброук, - пока Антон и Феликс
Карпы не сочтут, что они уже готовы это сделать.

Он открыл дверь их кабинета.

- Мы вскоре снова встретимся, доктор. Благодарю вас за помощь.

Дверь за ним закрылась.

Вот я и узнал, понял д-р Саперб, самую наиглавнейшую государственную
тайну. Я теперь принадлежу к наивысшему кругу общества, к гестам.

Но это для меня не имеет практически никакого значения. Ибо нет у
меня какой-либо возможности воспользоваться этой информацией в качестве
средства для продолжения своей врачебной карьеры. А это и есть для меня
самое главное. Поскольку это касается лично меня, моего благополучия.

Его вдруг охватила страшная ненависть к Пэмброуку. Если бы я только
мог убить его, я бы, не задумываясь, сделал это, понял он. Прямо сейчас.
Догнал бы его и...

- Доктор, - раздался голос Аманды в интеркоме, - мистер Пэмброук
говорит, что нам необходимо закрывать кабинет, - голос ее дрожал. - Это
правда? Я полагала, что они намерены разрешить вам поработать еще довольно
долго.

- Правда, - признался Саперб. - Все кончено. Вы, пожалуйста,
перезвоните всем моим пациентам, всем, кому я назначил прием, и расскажите
о случившемся.

- Хорошо, доктор.

Аманда, вся в слезах, отключилась.

Черт бы его побрал, выругался про себя Саперб. И самое неприятное то,
что я ничего не могу изменить. Абсолютно ничего.

Интерком снова включился, и Аманда произнесла нерешительно:

- И он сказал кое-что еще. Я не собиралась говорить об этом - это
касается лично меня. Мне казалось, что это может вас рассердить.

- Что же он сказал?

- Он сказал, что он мог бы использовать меня. Он не сказал каким
образом, но что бы это ни было, я чувствую... - Она помолчала на какое-то
время. - Я чувствую себя очень плохо, доктор, - закончила она. - Так плохо
мне еще никогда не было.

Встав из-за стола, Саперб прошел к двери кабинета, открыл ее.
Пэмброук, разумеется, уже ушел. А приемной он увидел только Аманду Коннерс
за ее столом, она прикладывала к глазам бумажную салфетку. Саперб
спустился по ступенькам и вышел из здания.

Он отпер багажник своего припаркованного здесь электромобиля, извлек
из него монтировку и, держа ее в руке, двинулся по тротуару. Он искал
взглядом комиссара Пэмброука.

Вдали он увидел показавшуюся ему совсем небольшой фигурку. Эффект
перспективы, сообразил д-р Саперб. Расстояние делало комиссара на вид куда
меньше, чем он был на самом деле. Подняв над головой монтировку, д-р
Саперб кинулся вдогонку за полицейским.

Фигура Пэмброука стала расти в размерах.

Пэмброук не обращал на него никакого внимания. Он не видел
приближавшегося к нему Саперба. Стоя в группе других прохожих, Пэмброук не
сводил глаз с заголовков, демонстрировавшихся странствующей информационной
машиной.

Заголовки эти были огромными, буквы, составлявшие их, казались
зловеще черными. Подойдя поближе, д-р Саперб смог разобрать отдельные
слова, прочесть эти заголовки. Он замедлил ход, опустил монтировку и в
конце концов занял место рядом с другими прохожими.

- Карп разоблачает важнейшую государственную тайну! - пронзительно
кричала информационная машина всем, кто только ни оказывался в пределах ее
слышимости. - "Дер Альте" - сималакрум! Уже началось изготовление нового!

Информ-машина покатилась дальше в поисках новых клиентов. Никто
ничего у нее не приобрел. Все замерли, не двигаясь. Сапербу все это
показалось каким-то страшным сном; он зажмурил глаза. Очень трудно
поверить этому. Ужасно трудно.

- Один из служащих Карпа выкрал план создания симулакрона - нового
Дер Альте! - пронзительно визжала информ-машина, теперь уже почти в
квартале отсюда.

Визг ее эхом гулял по улице. - Делал эти планы достоянием
общественности!

Значит, все эти годы, размышлял д-р Саперб, мы поклонялись манекену.
Существу неодушевленному, лишенному даже каких-либо признаков жизни.

Открыв глаза, он увидел Уайлдера Пэмброука, странным образом
согнувшегося, чтобы лучше разобрать пронзительные звуки, издаваемые
удалявшейся информ-машиной. Пэмброук даже как загипнотизированный, сделал
несколько шагов вдогонку за нею.

По мере того, как Пэмброук удалялся, он снова стал сокращаться в
размерах. Мне нужно не отставать от него, понял д-р Саперб. Нужно, чтобы
его размеры, восстановившись, снова стали нормальными и следовательно,
реальными. Только тогда я смогу сделать то, что мне нужно, что он
заслужил. Монтировка стала какой-то скользкой, он едва держал ее в руке.

- Пэмброук! - окликнул он комиссара полиции.

Фигура остановилась. Полицейский уныло улыбнулся.

- Вот теперь вам стали известны обе тайны. Вы теперь - необыкновенно
осведомленный человек, Саперб.

Пэмброук резко развернулся и двигался по тротуару к нему навстречу.

- У меня для вас есть один совет. Я предлагаю вам подозвать к себе
информ-машину и сообщить ей ту тайну, которой я поделился с вами. Вы
боитесь это сделать?

- Слишком много на меня навалилось, - едва выдавил из себя Саперб. -