Чтение 44–й страницы книги ~Стальная крыса на манеже~

-- Нет, -- ответил я. -- Остановим. Есть шанс, что в кузове Анжелина. А
если не в кузове, то в доме. В любом случае Игорь скажет.

-- Но это, наверное, опасно... -- озабоченно произнес Боливар.

-- Я отвечаю.

Я услышал, как фургон тронулся с места и выехал на шоссе. Когда он
появился, я поднял руку. В тот момент я так волновался за Анжелину, что
совершенно забыл, как выгляжу сам. Я был не я в буквальном смысле. С
синяками и ссадинами на лице я -- вылитый Иба, восставший из мертвых. Вот
почему Игорь, заметив меня посреди шоссе, до отказа вдавил педаль тормоза.

У него отпала челюсть, физиономию перекосила гримаса ужаса.

Затем он упал грудью на баранку. Грузовик катил по инерции прямо па
меня.

Я рыбкой нырнул в сторону, сделал кувырок и выпрямился уже на обочине
около моих мальчиков.

-- Остановите грузовик! -- закричал я. И поморщился от боли -- только
что обзавелся новыми ушибами.

Неуправляемая машина съехала па обочину и врезалась в кущу деревьев.
Толстые стволы растрескались, наклонились, но не рухнули.

Однако грузовик -- не танк. Колеса покрутились вхолостую и замерли,
содрогнулся кузов, в последний раз рыкнул двигатель и умолк.

Первым до кабины добрался Джеймс, распахнул дверцу. Выскользнуло
бесчувственное тело Игоря и врезалось бы в землю головой, не схвати мой сын
водителя за ноги. Я перелез через обоих в кабину. Анжелины там не было. В
кузове тоже было пусто

-- Поверни его набок, вытащи язык, -- командовал Боливар. -- Вот так.
Пульс?

-- Есть. Но очень слабый, учащенный и неровный.

-- Сердечный приступ? -- спросил я.

Джеймс кивнул и огляделся. Немногочисленные дома стояли на порядочном
отдалении, свидетелей, кроме нас, не было.

-- Все это мне не нравится.

Жалеть Игоря было не за что, но не стоять же над ним, дожидаясь, когда
он испустит дух. Но не я, а Джеймс высказал эту мысль.

-- Не хочу, чтобы его смерть легла на нашу совесть. Давайте-ка вызовем
"Скорую помощь". Он достал телефон.

-- Вызови, -- согласился я. -- Будет не лишним, если ты съездишь с ним
в больницу. Или хотя бы проследишь за машиной. А тем временем мы с Боливаром
обыщем дом. Если ничего не выясним, позвоним тебе, и ты допросишь Игоря,
когда он очухается.

Джеймс вызвал медиков.

-- "Скорая" в пути. Я назвался родственником, мне позволят сопровождать
Игоря. Буду держать вас в курсе.

-- Погоди-ка, -- сказал Боливар. -- Не лучше ли будет, если я тебе
позвоню? Мы хотим незаконно проникнуть в чужой дом, вряд ли будет разумным
дожидаться там звонка. К тому же он может нас выдать

-- Так и сделаем. Идите в дом, а когда что-нибудь найдете, сразу
позвоните.

Послышался вой сирены, и мы скрылись в рощице, что окаймляла поместье с
двух с горой. Под се прикрытием выбрались па задворки. По пути мы
заглядывали в каждое окно -- все не зашторены. Пентхауз был из стекла, и мы,
разумеется, проверили и его.

-- Погляжу с той стороны, -- сказал Боливар. -- А ты лучше подожди
здесь.

Он исчез, не дожидаясь ответа. Безмолвным призраком обогнул широченный
плавательный бассейн и скрылся. Я постоял под деревьями, посмотрел па дом.
За окнами -- ни малейшего движения. На заднем дворе стоял большой гараж на
две машины. Он был на запоре, но это меня не остановило. Однако в гараже я
обнаружил лишь одно средство передвижения -- старинный мопед со спущенной
камерой. Полом служила крепкая плита из замасленного бетона. Я постучал
ногой. Плита звучала, как и полагается массивной бетонной плите.

Я вышел наружу. Через минуту появился Боливар, отрицательно мотая
головой.

-- Ни одного зашторенного окна. Думаю, пора вспомнить твою гипотезу о
потайной комнате.

-- Входим?

-- Сначала позвоним Джеймсу. Он, наверное, уже в больнице. Если
"Скорая" и не доехала, робофельдшер наверняка сообщил все сведения о
пациенте. Сейчас узнаем, что стряслось с нашим приятелем.

Боливар набрал номер.

-- Это дядя Том. Мы очень волнуемся.

-- Да, Том, есть от чего волноваться. Игорь без сознания, у него
обширный инфаркт миокарда. Придется пересаживать правый желудочек. Как
только приедем, ему подключат искусственное сердце. Как ваша охота?

-- Стоим перед красивым домом с замечательным видом из каждого окна.
Сейчас войдем.

-- Обо мне не забывайте.

-- Ну что ты!

-- Бедный Игорь, -- сказал я. -- Знаю, я выгляжу не ахти, но чтобы при
моем виде -- инфаркт... Видать, у кого-то нечистая совесть. Я намекаю на
исчезновение настоящего Ибы. Если Игорь -- соучастник, он принял меня за
призрак или подумал, что его жертва восстала из могилы. Впрочем, сейчас не
до него. Надо проникнуть в дом. Есть идеи?

-- Как насчет того, чтобы позвонить в дверь? Снаружи мы никаких ответов
не получим.

-- Железная логика, дитя мое.

Я нажал на кнопку, и где-то в глубине дома зазвонили колокола. Из
дверного косяка торчала линза телекамеры. Я поспешил шагнуть в сторону,
надеясь, что не угодил в кадр. Чего доброго, еще кого-нибудь доведу до
инфаркта, а это уже перебор. Дверь отворилась.

-- Чем могу служить? -- произнес рафинированно-вежливый голос.

-- Я приехал навестить Имперетрикса фон Кайзера-Царского, -- сказал я.

-- С глубоким сожалением вынужден поставить вас в известность, что
хозяина нет дома. Что ему передать?

-- Я скажу, что ему передать.

Я шагнул к привратнику.

Разумеется, им оказался роскошный робот. Выше меня. Сверкающий
великолепно отполированной сталью. Глазами служили громадные бриллианты
отменной огранки. Вдобавок робот носил белые перчатки. И от него на версту
веяло механическим чванством.

-- И что же вам угодно передать моему хозяину, сударь?

-- Не твое, железка, дело. С дороги! Я двинулся вперед, но меня
решительно остановила металлическая десница в белой перчатке.

-- У меня строжайший приказ этого не допускать.

Извольте сейчас же выйти вон.

-- Я не уйду, и ты меня не остановишь. Я нажал, и робот убрал руку.
Затем сложил металлическую кисть в кулак и врезал мне в челюсть.

-- А как же законы роботехники? -- возопил я, хватаясь за ушибленный
подбородок. -- Робот не может причинить вред человеку.

-- Вы, милостивый государь, не человек. Вы гадкая инопланетная форма
жизни.

Боливар вставил ногу между дверью и косяком. Робот наступил ему на
ботинок и захлопнул дверь.

-- Эй! -- вскричал мой сын, прыгая на одной ноге и держась за другую.

-- И правда, "эй", -- согласился я, потирая челюсть. -- Не уверен, что
этот робот мне понравился.

С этими словами я достал молекуразлучник, включил и быстро провел им
вокруг замка. Тот вывалился на коврик. Отошедший в конец коридора робот
вернулся.

-- Вход воспрещен! Я немедленно обращусь в полицию.

-- Мы и есть полиция! -- заорал я. -- Офицер, предъявите этой штуковине
ваш жетон.

Боливар сверкнул роскошным, хоть и фальшивым, жетоном с позолотой и
рубинами.

-- К нам поступила жалоба, что по этому адресу бесчинствует сумасшедший
робот. Собирайся, поедешь с нами.

-- Мне запрещено покидать эти апартаменты. Соблаговолите немедленно
уйти.

-- Не соблаговолим, потому что попран закон! Ты меня ударил, хотя не
мог не знать, что наносить побои человеческому существу -- ужасное
преступление. Ты арестован.

-- Я знаю законы. Но вы никакой не человек.

-- Тебе прекрасно известно, что я человек. А ты -- конструкция. Значит,
существует и твой конструктор. Тебя сделали люди, и я, как видишь,
принадлежу к их числу. Следовательно, я -- представитель сконструировавшей
тебя человеческой расы. А конструкция обязана подчиняться своему
конструктору.

Подумать только, я веду философский диспут с роботом. Докатился!

-- А я вижу, что никакой вы не человек. Хозяин мне объяснил, что люди
-- это налогоплательщики Феторра. Инопланетяне к человеческой расе не
относятся. Еще он дал мне список всех настоящих людей в этом городе. Вы туда
не включены. Следовательно, вы должны уйти. Если не уйдете, я выполню приказ
уничтожать все инопланетные формы жизни.

Он двинулся вперед, и Боливар поспешил отойти в сторону, так что мы с
ним оказались на одинаковом расстоянии от робота. Дворецкий остановился,
растерянно завертел головой, не зная, кого уничтожить в первую очередь.

-- Вы обязаны удалиться. Инопланетным формам жизни входить сюда
запрещено. Наказание -- уничтожение на месте.

Я зашел роботу за спину и тем самым вывел его из логической западни.

-- Вы оба обязаны уйти. -- Он повернулся и схватил меня. -- Вы прошли
дальше, чем ваш спутник, а потому уходите первым, иначе будете