даже в полной тишины спящих кварталов. -- Стало быть, вы собираетесь
поговорить с этим Блейдоном?
лошадьми каньон. -- После того как я заберу отсюда Лидию и прощупаю почву --
если получится, конечно. В Хорисе (как и в Лидии, как и в любом медике) есть
что-то от блаженного, да еще и в упрямом шотландском варианте. На этом,
кстати, вампир тоже вполне мог сыграть.
к локтю направило Эшера в обход каких-то незаметных в темноте препятствий.
Рассеянный свет фонарей, проникавший сюда с улицы, блестев в лужицах по
центру переулка, оставляя обочины утопленными в густой бархатной тени. В
воздухе витали запахи сена и лошадиного помета. -- Подозреваю, что Кальвар
явился в Лондон, надеясь достичь власти с помощью дневного охотника, но мне
кажется странным, что он услышал о нем раньше, чем я.
его искать.
привыкший улавливать тончайшие нюансы этой речи, чувствовал, что вампир
недоволен. -- Мне непонятно многое, в том числе -- почему появление на сцене
Кальвара вызвало все эти убийства, если оно их, конечно, вызвало, а не
явилось простым совпадением. Возможно, миссис Лидия может нас в этом
отношении просветить, когда мы найдем ее или Блейдона. Помнится, Туллоч
Шотландец тоже был массивен, но не настолько, как вы описываете. Ваш рост,
но грузнее...
мной.
утесы домов поверх стойл и сараев для экипажей. Эшер продолжал:
отклонения. А те, в свою очередь...
тревожное мерцание светлых глаз.
похожий на охотника, знающего, что дичь -- рядом. Затем покачал головой,
хотя глаза его остались настороженными.
стойлах заржала, переминаясь спросонья, лошадь. --Я, да и все мы, привыкли к
мысли, что вампир, если не подвергнется расправе, вечен и что,
следовательно, кроме расправы, нам опасаться нечего. Подобно Лемюэлю
Гулливеру мы наивно верили, что вечный и неизменный -- это одно и то же.
Убеждаться в обратном крайне неприятно.
револьверов. Как и тот, конфискованный полицией, он был заряжен пулями с
серебряными наконечниками -- кто-то из оружейников Уэст-Энда, видимо,
неплохо заработал на этом заказе. Эшер прихватил также оба серебряных клинка
и даже набор ампул с нитратом серебра и шприц. Обыскивая в который раз
комнату Лидии, он нашел счет от Ламберта за серебряные цепочки и нож для
разрезания книг из тоге же материала. Следовательно, дом она покинула не
совсем безоружной. Его собственные цепочки холодили не совсем зажившие раны
на горле и левом запястье. На правую он цепочку надеть не смог, поскольку
была она в шинах и висела на перевязи, увеличившись по объему раза в два.
наткнулись и на коляску, и на серого в яблоках мерина с белыми чулками на
передних ногах. Прислушавшись на секунду, Исидро пробормотал:
примерно месяца два назад.
тесного городского сада высокий дом был виден с тыла.
малейший звук в округе не ускользнет от этого нечеловечески чуткого слуха.
Все время казалось, что кто-то еще таится в этой ночи. Волосы Эшера
шевельнулись при мысли, что кто-то сейчас наблюдает за ними (может быть,
совсем рядом), вслушиваясь, подобно Исидро, и различая каждый вздох, каждое
биение сердца. По молчаливому согласию они снова отступили в переулок, где
крик и суматоха могли бы по крайней мере разбудить конюхов и собак.
которое тут же было подхвачено Исидро и брошено на охапку сена. Левой рукой
Эшер выудил из карманов пальто револьвер и серебряный нож. Револьвер он
положил в карман куртки, а нож (поскольку был на этот раз в туфлях, а не в
ботинках) сунул за перевязь. -- Вы не откажетесь прикрыть меня сзади?
шорохом легший на ту же охапку сена, и вынул револьвер из кармана Эшера.
Несколько раз тронул барабан, словно удостоверяясь, не слишком ли сильно
металл раскален изнутри. Удовлетворенный проверкой, опустил оружие в карман
своей собственной куртки. -- Я буду удивлен, если окажется, что с того
времени, как мы покинули Кале, вы спали больше четырех часов. Нет, уж лучше
оставайтесь здесь. Если он до вас доберется -- кричите, это поднимет на ноги
всю округу, и вампиру придется уже спасаться самому.
собственную беспомощность.
поверить. Даже не будь Эшер так истощен последствиями атаки парижских
вампиров и увечьями, полученными в схватке у дома Гриппена, все равно
рассчитывать ему здесь было не на что. Вдобавок действие новокаина кончалось
и каждый шаг отзывался болью в сломанной руке. Одно только это могло отвлечь
внимание от бесшумного приближения древнего вампира.
Брутон-Плейс до Куин-Энн-стрит, насколько Эшер мог судить об Исидро (или
насколько Исидро позволил судить о себе), вампир ни разу не попытался
уклониться от этого рискованного предприятия. Возможно, он поступил так,
потому что понимал, насколько решительно настроен Эшер в своем стремлении
найти Лидию и как мало шансов на успех будет у него, встреться он при этом с
главным врагом. Видимо, несмотря на эту мягкую циничную усмешку, древние
понятия о чести аристократа все еще были крепки в изящном испанце. Он мог
быть надменным и заносчивым, мог быть тысячу раз убийцей, но снять с себя
ответственность за судьбу жены своего союзника он не мог. В отличие от
Гриппена и Фарренов, тактично давших понять, что поиск нового укрытия для
них куда важнее, чем судьба Лидии.
имел возможности прибегнуть к сомнительной защите в виде серебряной цепочки.
убежища, -- размышлял Эшер, снова направляясь к охапкам сена и неуклюже
влезая в широкое пальто, -- то Блейдон и вампир, с которым он связан, вполне
могли сделать то же самое, да и Кальвар наверняка выболтал массу
подробностей тому, с чьей помощью собирался достичь власти..." Эшер не знал,
окажется ли способен (в порядке ответной любезности) нести дневную стражу у
рассекреченного убежища Исидро, поскольку был изможден до последней степени,
да и, честно говоря, сомневался, разрешит ли ему дон Симон в это убежище
войти...
потом на лбу. Повернувшись и судорожно шаря в кармане в поисках револьвера,
взятого Исидро, о чем он в эту секунду просто забыл, Эшер увидел с
облегчением, что это всего-навсего конюх, ковыляющий к коттеджу в конце
переулка. Залаял пес. В комнатах над дальними стойлами уже горело несколько
окон. Дело близилось к рассвету.
взглянул на часы.
удалось различить, что стрелки показывают почти пять часов. Позади него на
охапке сена черный плащ Исидро лежал, как спящее животное.
укрытие в преддверии приближающегося дня.
глоток яда. Рассвет был близок.
проклятий на двенадцати живых и четырех мертвых наречиях, включая баскское и
угро-финское. Он вспомнил их все, пока выбирался из пальто, и, оставив его
лежать в сене подобно трупу, скользнул сквозь теплую темноту стойла в сад
Блейдона.
мокрых сорняках, всматриваясь в тихий дом. Возможно, это была лишь игра
воображения, но ему показалось, что небо над домом посветлело, а пристройки,
широкое окно кухни и голые деревья стали яснее, отчетливей. Он замер,
пытаясь увидеть невидимое, услышать шаги, неслышные даже вампирам, и понять,
в самом ли деле мелькнула какая-то смутная тень позади него, возле стойла.
Исидро? Сколько времени потребуется ему, чтобы превратиться в пылающий
факел?
чтобы установить, что кухня пуста, как и гостиная, чьи окна тоже выходили в
сад. Окна подвала, располагающиеся на уровне земли, оба были закрыты, но не
заперты. Озноб пробрал Эшера при одной только мысли, что сейчас придется
проникнуть внутрь этим путем.
судить на таком расстоянии, одно из тех, что над кухней, было зарешечено.