Старомодный набор инструментов Свободных - двудырчатая флейта, тимпаны,
тамбурины, сделанные из спайсового цилиндра и кожи, туго натянутой на него
с одной стороны. Никто не спрашивал, у какого животного планеты берут
такую кожу.
подумал Лито. - Он придет в темноте, когда будет слишком поздно - и тогда
узнает".
по инспекционной лестнице на выступ для обслуживания. В канале было
сумрачно, сыро и холодно, слышался плеск хищной рыбы. Любой несчастной
форели, которая попробует украсть воду, рыба прокусит размягчившуюся от
воды внутреннюю поверхность. Людям их тоже следует остерегаться.
крепко пристегнулся памятью к местностям и временам, которых его тело
никогда не знало. Ганима последовала за ним.
Оставив прежнее одеяние Свободных позади, они взобрались по другой
инспекционной трубе, переползли через дюну на ее другую сторону. Там они
присели, заслоненные от съетча, извлекли свои маулы и крисножи, надели
упакованные фремкиты на плечи. Музыки им больше слышно не было.
перемещаясь по открытому песку.
местечку, где делали паузу и оглядывались назад - нет ли погони. Никаких
преследователей не возникло в пустыне к тому времени, когда они достигли
первых скал.
пустыню. Далеко-далеко, где был БЛЕД, мерцали цвета. Темнеющий воздух
казался хрупким, как тонкий хрусталь. Пейзаж, открывавшийся их взору, был
превыше жалости, и растекался он беспрепятственно - ровная уверенность в
себе. Шаря по безбрежным пространствам, взгляд не находил ни одной для
себя зацепки.
состоится нападение". Она прислушивалась к малейшему звуку, все ее тело
превратилось в сгусток напряженно-пытливого ожидания.
тренированностью всех тех, чьи жизни живут внутри него. В пустыне
приучаешься твердо полагаться на свои чувства, на ВСЕ чувства. Жизнь
становится запасом накопленных восприятий, каждое из которых нацелено лишь
на мгновенное спасение жизни.
на путь, по которому они пришли. Казалось, целая жизнь отделяет их от
безопасности съетча, грудой немых круч высившегося за коричнево-пурпурным
пространством, с подернутыми пылью краями очертаний, где серебряными
стрелками посверкивали остатки солнечного света. Погони так и не было
видно на отделявшем их от съетча пространстве. Она вернулась и присела
рядом с Лито.
вычисление.
сказала Ганима. - Это будет не один хищник. Дом Коррино знает, что не надо
складывать свои надежды в один мешок.
влила в него его НЕПОХОЖЕСТЬ - всех жизней, ставших его собственными еще
до его рождения. Он был перенасыщен живыми и хотел сбежать от своего
сознания. Внутренний мир был тяжким зверем, способным его сожрать.
смотрела Ганима, поглядел на кручи съетча. Там, под кручами, ему был виден
канал, проводивший линию между жизнью и смертью. Виднелись на краю оазиса
верблюжий шалфей, луковая трава, трава "перья гоби", дикая алфалфа. В
остатках света ему видны были черные движущиеся пятнышки - птицы, с полу
лета клевавшие алфалфу. Далекие колосья зерновых были взъерошены ветром,
гнавшим двигавшиеся прямо на сад тени. Движение теней вывело Лито из
забытья - он увидел, что тени скрывают внутри своей текучей формы больно
перемену, и эта большая перемена высвободит изгибы радуг по подернутому
серебряной пылью небу.
которой станет он сам. Ганима - вот кому суждено вернуться, веря в
реальность его смерти, увиденной ею. И под допросом в глубоком гипнозе она
со всей искренностью покажет, что брат ее, разумеется, задран зверем.
легко поддаться призыву погрузиться в предвидение, рискнуть послать свое
сознание в неизменяемое, абсолютное будущее. Хотя и малое видение его сна
было достаточно дурным. Он знал, что не отважится увидеть больше.
Ганима. - Может, у нас будет время разглядеть их приближение.
он указал туда, где слева от них, внизу, ветер песков выточил крохотную
расщелинку в базальте. Она была достаточно велика, чтобы вместить их, и
достаточно мала, чтобы в нее не пролезли большие твари.
как опасно в этом мире быть ПРАВЫМ. Выживут ли они - это теперь зависит от
постоянной сосредоточенности и контроля над собой, в любой момент времени
надо быть готовыми к испытанию. Их лучшие доспехи - навыки Свободных, а
знание Бене Джессерит - та сила, что у них в резерве. Оба они мыслят
теперь как закаленные в битвах ветераны-Атридесы, не имеющие другой
защиты, кроме суровой стойкости Свободных, хотя ни намека на нее нет в их
детских телах и их внешнем обличьи.
Ганима повторила его жест.
заметила движение далеко внизу, легкое движение, на расстоянии казавшееся
не таким угрожающим. Она замерла - и Лито все понял еще до того, как она
предупредила его вслух.
таких созданий. Они наверняка хорошо на нее натасканы.
спускаться, быстро и вприпрыжку, к скалам слева.
Где-то поблизости должен быть человек. Этим тиграм не позволили бы
разгуливать на свободе до нужного момента.
со скалы на скалу. Их ум был - в их глазах, и скоро наступит ночь, время
для таких, как они. Колокольчиковая трель ночной птицы донеслась со
Спутника, подчеркивая перемену. Порождения тьмы уже ожили в тенях
выщербленных расщелин.
силой, в каждом их движении было струящееся чувство золотой уверенности.
что здесь его жизнь окончится. Он бежал с твердым знанием, что и он, и
Ганима вовремя достигнут узкой расщелины, но он не мог то и дело не
оглядываться с восхищением на приближающихся зверей.
коврике из спайсовой ткани. Вокруг нее были голые скалы старого и бедного
съетча, одного из первоначальных поселений. Располагался он под Красным
ущельем, заслоняемый от западных ветров пустыни. Ее доставили сюда ал-Фали
Маркеев Олег
Верещагин Олег
Гуль Роман Борисович
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Витковский Евгений