есть две стороны, - шептал Хенаро.
повиновались мне. Что-то давило на меня: я чувствовал, что сжимаюсь.
Я ощутил приступ тошноты. Я видел, как вечерние тени двигались быстро
вверх по восточным горам: мне казалось, что я бегу за ними.
другое.
- на высочайшем пике этой цепи. Я следил за последним отражающимся там
лучом солнца. Я чувствовал дыру в ямке под ложечкой, как если бы был на
плавательной доске на прибое.
который внезапно охватил меня. Сейсмические волны были такими громкими
и такими огромными, что потеряли для меня всякий смысл: я был
незначительным микробом, извивающимся и скручиваемым.
все остановилось. Я попытался осмотреться. У меня не было никакого
ориентира. Казалось, я был посажен, как дерево. Надо мной был белый,
сияющий, немыслимо большой купол. Его присутствие возвышало меня. Я
летел к нему, скорее, был выброшен, как снаряд. У меня было чувство
покоя, напитанности, безопасности. Чем ближе я поднимался к куполу, тем
интенсивнее становились эти чувства. Наконец, они переполнили меня, и
я потерял всякое ощущение себя.
Пока мы с доном Хуаном гуляли вокруг главной площади, а время
приближалось к вечеру, он внезапно начал говорить о том, что мы делали
вчера. Он спросил меня, понял ли я, о чем он говорил, когда сказал, что
древние видящие столкнулись с чем-то монументальным.
ты нашел на вершине той горы? - Спросил он.
подумал об этом.
который шел сразу за мной, следуя по пятам. Скорость моего движения
поразила его. Он захихикал, а затем обнял меня.
толчке, который я получил от земли, и что воины всегда одиноки в таком
случае, а истинное осознание приходит гораздо позднее - после многих
лет борьбы.
увеличивается от того, что они с Хенаро совершают всю работу, а я
просто пассивный субъект, способный только реагировать на их действия.
Я никогда в жизни не смогу начать никакого действия, поскольку не знаю,
ни каким, собственно, должно быть это действие, ни того, как его
начать.
ты еще не знаешь. Ты останешься здесь, сам по себе, чтобы
реорганизовать на собственной основе все, что мы для тебя делаем
сейчас: эта задача стоит перед всяким нагвалем.
безжалостно, чем мы поступаем с тобой. Он знал, что делает: он был
блестящим нагвалем, способным реорганизовать в несколько лет то, чему
его научил нагваль Элиас. Он сделал, вне всякого времени, нечто, что
потребовало бы целой жизни от тебя или от меня. Разница в том, что
нагвалю Хулиану требовалось только легкое указание - его сознание брало
его и открывало единственную имеющуюся дверь.
критический предел, то результат всегда одинаков для всякого человека.
Методики этого движения могут быть самыми различными, а результаты
всегда одинаковы, что означает, что точка сборки собирает другие миры с
помощью толчка земли.
диалог. Только тогда, когда достигается состояние внутреннего
безмолвия, ты можешь воспользоваться этим толчком. Ты подтвердишь эту
истину в тот день, когда попытаешься воспользоваться им.
сказал Хенаро искренне. - Нужны годы, чтобы стать безупречным воином,
чтобы выстоять под воздействием толчка земли, ты должен быть лучше, чем
ты сейчас.
его воздействием мы становимся ничем. Скорость и индивидуальное
существование несоизмеримы. Вчера на горе я и Хенаро удерживали тебя,
как якоря, иначе ты не вернулся бы. Ты был бы подобен тем людям,
которые целенаправленно воспользовались им и до сих пор парят где-то в
этой непостижимой громадности.
Внезапно он изменил предмет беседы.
чувствующего существа, - сказал он. - И Хенаро, этот ужасный Хенаро,
хотел толкнуть тебя, пока ты не поймешь.
произносит слова: "Да, я ужасен".
продолжал дон Хуан. - Ему наплевать на твои страхи, он толкает тебя
безжалостно. Если бы не я...
джентльмен. Он опустил глаза и вздохнул. И оба они разразились громовым
хохотом.
мне то, чего я еще не понял: что верховное сознание земли - это то, что
позволяет нам измениться и выйти на другие великие волны эманаций.
воспринимаем потому, что некоторые эманации внутри человеческого кокона
настраиваются на другие внешние эманации. Следовательно, настройка -
это тот тайный проход, а толчок земли - ключ.
показал нам, что у него ничего нет в руках или в брюках. Он снял
ботинки и потряс их, чтобы показать, что и там ничего не скрывается.
движение сразу же создало во мне какую-то фиксацию. Я почувствовал,
что все мы трое немедленно встали и пошли с площади, причем я был между
ними.
различал ни домов, ни улиц. Я не заметил также никаких гор или
растительности. В какое-то мгновение я понял, что потерял из виду дона
Хуана и Хенаро: вместо этого я видел две светоносные связки, движущиеся
вверх и вниз около меня.
меня было необычное, неизвестное чувство самого себя, и в то же время я
не был самим собой. Я, однако, осознавал все окружающее с помощью
странной и все же очень знакомой способности. Вид мира вернулся ко мне
сразу же. Я вышел весь: то целое, что в своем нормальном сознании я
называл телом, было способно воспринимать, как если бы оно было
огромным глазом, схватывающим все. То, что я воспринял первым, после
того, как увидел два пузыря света, был четкий фиолетово-пурпурный мир,
составленный как бы из того, что казалось цветными панелями и диванами.
Плоские, подобные экранам панели неправильных концентрических кругов
были повсюду.
говорящий мне в ухо. Я "видел". Голос сказал, что давление обусловлено
движением. Я двигался с доном Хуаном и Хенаро. Тут я почувствовал
слабый толчок, как если бы разорвал бумажную преграду, и обнаружил себя
лицом к лицу со светящимся миром. Свет исходил отовсюду, но не
ослеплял. Было так, как если бы солнце прорывалось сквозь прозрачные
облака. Я взглянул вниз на источник света: зрелище было изумительным.
Земли не было видно, только легкие пушистые облака и свет - мы шли по
облакам.
ритме, как и два пузыря света по бокам. Постепенно они начали терять
свою яркость и стали, наконец, доном Хуаном и Хенаро. Мы шли по
пустынной боковой улице, удаляясь от главной площади. Затем повернули
обратно.
эманациями в великом, которые принадлежат другой полосе, - сказал мне
Березин Федор
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Мичурин Артем