Чтение 44–й страницы книги ~Святой Камбер~

ступеней. Йорам наклонился, поцеловал алтарь, взял в левую руку новую
восковую свечу и правою плавно приблизился к нетронутому фитилю.

Вспышка. Свеча разгорелась. Йорам повернулся, приглашая Эвайн подойти.
Когда Эвайн взойдет по ступеням, возьмет свечу и зажжет большую свечу на
востоке, они все должны начать передавать энергию формирующимся преградам.

Вспыхнуло пламя восточной свечи, Эвайн вернулась и, прикрывая пламя
ладонью, спускалась по ступеням, направляясь к свече справа от Камбера.

Камбер зажмурился и обратил свой мозг к возведенным преградам, ощущая
концентрацию энергии вокруг. Эвайн зажгла свечу справа и продолжала путь. Он
услышал шипение новой щепоти ладана, подсыпанной в дымившее кадило, и
перестал оценивать происходящее. Йорам с кадилом отмеривал шаги перед
алтарем, и Камбер растворялся, слушая его.

Incensum istud a te benedictum... Пусть эти благословенные благовония
вознесутся к Тебе, о, Господи. Et descendat super nos praesidium tuam. И
пусть Твои покрова защитят нас.

Эвайн зажгла последнюю свечу слева, и Камбер слышал, что она
возвращалась. В воцарившейся тишине позвякивали звенья цепочек качавшегося
кадила, Йорам окурил священным дымом сестру и повернул направо, чтобы
повторить ее путь. Когда его голос вновь поплыл среди курений, Эвайн заняла
место позади отца.

-- Terribilis esl locus iste: hiс domus Dei est, et porta caeli...
Устрашитесь-- это дом Господен и врата Небес, да будет наречен он обителью
Бога.

Йорам обошел по кругу и теперь кадил внутри него, овевая часовню
сладким дымом ладана. Закончив, он оставил кадило у алтаря и вернулся, чтобы
встать справа от Камбера, а Рис занял обычное место Целителя прямо перед
ним.

С закрытыми глазам Камбер остальными своими чувствами тоньше
воспринимал ход вещей. Вот Эвайн возвела руки и всем существом взывает к
тому, чье присутствие так необходимо им. К ее внутреннему порыву
примешивались какие-то реальные звуки и появились неуловимые, летучие
чувства, когда она начала заклинание.

-- Мы вне времени и вне земли. Как просили об этом наши предки, мы
соединяемся в одно целое. Все присутствующие склонили головы.

-- Именами твоих благословенных апостолов-- Марка, Луки, Матвея и
Иоанна-- именами твоих ангелов, всеми силами Света и Тьмы, мы призываем
Тебя, о, Всевышний. Защити и сохрани нас,-- продолжала Эвайн.-- Так было,
есть, да пребудет вовеки. Per omnia saecula saeculorum.

-- Аминь,-- разом слетело с губ. Не открывая глаз, Камбер опустился на
колени. Мимо прошел Энском, чтобы подняться на алтарь и начать службу.

-- Introibo ad altare Dei,-- произнес архиепископ.-- Я взойду на алтарь
Божий.

-- Ad Deum qui loetificat juventutem meam. Всевышнему, который дает мне
счастье молодости.-- Эти слова принадлежали Йораму, последовавшему за
архиепископом.

-- Judica me, Deus... Суди меня, о, Господи, и отдели от нечестивцев.

До тех пор пока Энском не закончил короткой молитвы, месса шла своим
привычным путем. Когда последние слова замерли в тишине, Камбер наконец
прибавил к прочим чувствам свое зрение.

Эвайн и Рис стояли слева, Йорам подхватил под правую руку, помогая
подняться. Энском был у аналоя, он потянулся за своим посохом архипастыря, и
драгоценная митра сверкнула, отражая огни свечей гранями своих каменьев. От
лампады лицо архиепископа было чуть красноватым. Он заговорил странно
спокойно, почти безмятежно.

-- Сейчас мы стоим в доме Господнем, в центре Вселенной, в которой мы
лишь гости ненадолго. Здесь, перед Всевышним и другими Силами, которые мы
призывали, мы обращаемся к Камберу Кириллу МакРори, принимающему священный
сан...

-- Adsum,-- пробормотал Камбер, склонив голову.-- Я здесь.

Сопровождаемый Йорамом, он вышел на три шага вперед и снова опустился
на колени. Восковая свеча, которую он держал в руке, слегка подрагивала.

Йорам глубоко поклонился.

-- Reverendissime Pater... Ваше Преосвященство, ради нашей
матери-церкзи и тех, кто шел перед нами, я прошу вас благословить
присутствующего здесь диакона Камбера Кирилла МакРори и возложить на его
плечи бремя священника-дерини.

-- Достоин ли он этого?

Йорам поклонился снова.

-- Я уверен в этом, насколько может быть уверен простой смертный. И
подтверждаю-- он достоин принять священный сан.

Быстро кивнув, Энском повернулся к Рису и Эвайн, произнося слова
обряда, не требующие ответа.

-- Братья и сестры, знайте, что милостью нашего Господа мы избрали
диакона Камбера Кирилла МакРори, чтобы посвятить его в священнослужители.
Если к этому есть препятствия, то пусть тот, кому они известны, их назовет.
Здесь и сейчас.

Ответа не было, и Энском снова обратил взгляд на Камбера, стоявшего на
коленях на келдишском ковре со свечой в руке.

-- Обязанность священника-- жертвовать собой, благословлять других,
нести миру Истину,, проповедовать слово Божье и обращать нечестивых.
Основываясь на своих способностях видеть насквозь сердца и души паствы-- это
дополнительное требование к священнику-дерини. Примешь ли ты сан священника
перед ликом Господа?

-- Volo. Приму.

-- И будешь покорным своему епископу?

-- Буду, и да поможет мне Бог.

-- Да снизойдет к тебе Господь, чтобы укрепить в тебе дух добра.

-- Аминь,-- отозвался Камбер.

Поднявшись, Энском взял свечу Камбера и поставил ее на алтарь. Йорам
снял с руки отца ризу и тоже положил на алтарь.

Камбер лег и распростерся на ковре, а остальные, стоя на коленях,
читали соответствующие случаю литании, каждая фраза которых волной проникала
в Камбера и увлекала в покой сознания.

-- Kyrie eleison.

-- Christe eleison.

-- Christe audi nos.

-- Sancta Maria...

-- Ora pro nobis.

-- Sancte Michael...

-- Ora pro nobis.

Слова литании убаюкивали, помогали все глубже уходить в себя. Отцам
церкви было ведомо, как сообщить доброму христианину состояние духа между
явью и небытием, в котором человеку открывается высокий смысл таинства
посвящения в духовное звание. Обряд шел своим чередом, но Камбер вернулся к
нему; Энском читал заключительную молитву, взывая о милости небес к
человеку, ниц лежавшему перед алтарем.

-- Взгляни с любовью на слугу Твоего Камбера Кирилла, о, Господи, руки
которого тянутся к Твоему престолу. Облеки его плечи в мантию
священнослужителя, как делалось от века. Придай ему сил, чтобы он мог
служить Тебе и ночью, и днем, о, Всемогущий, Властитель мира...

Когда молитва была закончена, Энском перешел к аналою и ожидал, пока
Йорам поможет отцу подняться и снова оказаться на коленях перед
архиепископом, Священник Йорам изготовился участвовать в церемонии
рукоположения.

Когда Энском занес руку над его головой, Камбер глубоко вдохнул и
медленно выдохнул. Наступила основная часть обряда: мистическое возложение
рук. Он решительно опустил защиты, открывая все уголки своего сознания,
чтобы чувствовать движение Сил Мироздания в Энскоме и Йораме.

-- О, Всемогущий, Творец всего сущего, Твой слуга Энском, орудие Твоей
воли, проводник Твоего могущества, соединенный с Тобой нерасторжимо, я
представляю Тебе Твоего слугу Камбера Кирилла, чтобы он смог стать Твоим
священником.

Руки архиепископа опустились на голову Камбера, и он почувствовал
слабое покалывание и поток высокой силы, вливавшийся в мозг. Первым
побуждением было отшатнуться, поднять все защиты и преграды, воспротивиться
пугающей силе, чье могущество он уже ощущал. Но он не отступил. Слишком
многое решалось для Камбера в эти мгновения.

Другая рука коснулась виска и принесла ласковый холодок, он узнал его
сразу, а Йорам уже был в нем, воссоединив сознание. Камбер остался
раскрытым, во власти того, что определяет порядок вещей и событий и зовется
меж людей судьбою. А в это время Энском продолжал:

-- Accipite Spiritum: quorum remiseritis... Прими Святой Дух. Чьи грехи
ты простишь...

Он говорил что-то еще, но постепенно Камбер перестал улавливать смысл
слов, сосредоточившись на том, что он начинал ощущать от прикосновений
Энскома и Йорама. Давление внутри мозга росло; его наполняло Нечто, такое
могущественное и пугающее, что он не мог противиться влиянию, отдававшемуся
в самых дальних уголках его существа.

Камбер утратил слух и понял, что зрение исчезло еще раньше, но не стал
этого проверять-- спасение своей плоти и бренной жизни сейчас не много
значили.

Постепенно он перестал ощущать свое тело. Остался сгусток сознания,
купающийся в прохладном, золотистом сиянии и устремленный к яркой сверкающей
точке. Никогда многоопытный дерини не переживал ничего подобного.

Камбер уже не боялся. Он окунулся в мир ликования и полного единения со
всем, что было когда-то, есть сейчас и еще будет. Он парил, растянувшись
радужной дугой, понимая, как мало значит для человеческого существа его
земная жизнь. Вслед за смертью тела сущность освобождается от оболочки,
развивается и растет. Впереди у нее-- вечность.

Вспышкой серебряных искр перед Камбером рассыпалось все его прошлое,