Чтение 44–й страницы книги ~Мир на земле~

гостя в постель, выкрасть документы, сфотографировать их в ванной и -- айда
на явку. Нет, теперь сначала докторская степень по математике, потом по
информатике, потом высшие специальные курсы -- полжизни, чтобы только
начать. -- В качестве шпиона?

-- Шпиона? -- он дважды просмаковал это слово и пренебрежительно пожал
плечами.-- Шпиона! -- он оттянул обеими руками свои синие подтяжки в белую
звездочку и несколько раз щелкнул ими по сорочке.-- Не говори глупостей,--
возразил он мягко.-- Я высокооплачиваемый государственный служащий,
функционер, защищающий высшие интересы. "Шпион" подходит ко мне не лучше,
чем кулак к носу. Но, в конце концов, это уже не имеет никакого значения.
Так вот, из этих червивых программ возникла теория информационной эрозии --
слышал о такой? -- С пятого на десятое.

-- Ну понятно. Потом оказалось, что это изобрели вовсе не Профессора
Компьютерных наук, а бактерии, примерно четыре миллиарда лет тому назад.
Из-за плюс-минус двухсот миллионов лет спорить не будем. Ну и уже эти
наидревнейшие клетки, каждая из них, обладали своей программой и грызлись и
пожирали друг друга, потому что не было пока никого, с кем мог бы
приключиться герпес или рак.

Но наши выдающиеся эксперты этой аналогии даже не заметили.
Колоссальный объем знаний начисто лишил их воображения. И только пару раз
были предприняты такие попытки, в ходе скрытой конкурентной борьбы крупных
консорциумов,-- для того, чтобы парализовать чужие компьютеры. Тогда и были
созданы Battle programs, ты, наверное, читал о них. Нет? -- Но это было
давно...

-- Сорок, а то и пятьдесят лет тому назад. Именно поэтому все пошло
теперь прахом... Ведь кроме палки, кухонного ножа и пистолета не осталось
уже никакого некомпьютеризированного оружия! Повсюду уже были программы,
программы, банки данных, и вот поэтому... Ты не пробовал кому-нибудь
позвонить? -- Сегодня нет. А что?

-- А то, что автоматические телефонные станции тоже теперь не работают.
Эти вирусы влезли сразу повсюду. Ты слушал радио? -- Нет. Я тут обхожусь без
приемника.

-- Разума у них нет. Это было ясно с самого начала. Ума у них как у
первого попавшегося вируса. Но вирулентность -- эро-зийность -- по
максимуму! Не знаю,-- пожаловался он стене, на которой пылали "Подсолнухи"
Ван Гога,-- зачем я сижу с тобой здесь. Пойду погуляю, может, повешусь на
этих проводах.-- Он лягнул ближайший аппарат.

-- То, что спереди выглядит замысловатой тайной, сзади обычно просто,
как проволока,-- продолжал он.-- Послали самые лучшие программы производства
оружия на Луну? Послали. Они усовершенствовались в течение икс лет? Еще как
усовершенствовались! Налетели друг на дружку на всех парах? Ясно, иначе и не
могло быть. Кто победил? Как всегда, тот, кто в наименьшем объеме
сосредоточил наибольшую вредность. Паразиты выиграли, эти молекулярные
ничтожества. Даже не знаю, окрестили их уже как-нибудь или нет. Я бы
предложил Virus Lunaris Pacernfaciens. ( Лунные Миротворческие Вирусы
(лат.))

Только хотелось бы знать, КАК и ЧТО заманило тебя на Луну, чтобы ты
высадился там и привез эту благотворную чуму? Теперь можешь мне рассказать
-- приватно, потому что правительствам это уже без разницы.

-- Уничтожены все программы? И компьютерные, и все, все? -- спросил я,
ошеломленный. Только теперь я начал сознавать размеры катастрофы.

-- Да, это так, дорогой. Ты принес миру мор. Чуму из новеллы Эдгара По.
Ты, ты ее привез! Не думаю, чтобы умышленно,-- откуда тебе было знать? Мы
провалились куда-то в XIX век. В техническом отношении, и вообще.
Представляешь? Правда, тогда все-таки были пушки. Теперь придется
вытаскивать их из музеев.

-- Подожди, Аделаида,-- прервал я его.-- Почему же в девятнадцатый век?
Тогда уже были неплохо вооруженные армии...

-- Ты прав. Действительно, положение беспрецедентное. Примерно как
после бесшумной атомной войны, в которой враспыл пошла вся инфраструктура.
Промышленная база, связь, банковское дело, автоматизация. Уцелели только
простые механизмы, но ни одному человеку, даже ни одной мухе не нанесено
вреда. Хотя и это не так. Должно быть, произошло множество несчастных
случаев, только из-за отсутствия связи об этом никто ничего толком не знает.
Ведь и газеты давно уже не печатаются по способу Гутенберга. Редакции тоже
хватила кондрашка. Даже не все приборы в автомобилях работают. Мой кадиллак
уже точно -- труп.

-- Но он-то был казенный, так что не стоит печалиться. -- Да,--
согласился Грамер,-- теперь верх возьмут бедные. Четвертый мир,-- у них
сохранились еще старые ремингтоны, а может, даже и лебели образца тысяча
восемьсот семидесятого года с патронами, наверное, и копья, бумеранги,
дубинки. Нынешнее "оружие массового уничтожения". Можно даже ожидать
вторжения австралийских аборигенов. У себя они давно захватили власть. Ну,
так можешь ты мне рассказать, зачем ты тогда высадился? Тебе что, жалко?

-- Ты и в самом деле думаешь, что я знаю? -- удивился я, но не слишком,
потому что вдруг ощутил, насколько незначительными стали и моя персона, и
мое положение.-- Я об этом понятия не имею и готов уступить тебе пять
процентов своих гонораров за будущий бестселлер, если ты сумеешь ЭТО
выяснить. С таким образованием ты должен переплюнуть Шерлока Холмса.
Дедуцируй! Все улики известны тебе не хуже, чем мне самому... Грамер
меланхолически покивал головой. -- Не знает, видите ли,-- сообщил он цветам
Ван Гога, до которых добралось уже солнце. Они отбрасывали желтоватый отсвет
на мою измятую постель. От сидения на корточках у меня заболели ноги, я
встал, вынул из шкафа спрятанную за одеждой бутылку бурбона, из морозильника
достал кусочки льда, налил себе и ему и предложил выпить за упокой
разоруженческих вооружений.

-- У меня повышенное давление и диабет,-- пожаловался Грамер, крутя в
пальцах стаканчик.-- Но один этот раз не считается. Пусть будет так. За наш
умерший мир!

-- Почему "умерший"? -- запротестовал я. Мы оба отхлебнули виски.
Грамер поперхнулся, долго кашлял, потом оставил недопитый стакан и потер
щеку. Я обратил внимание, как неряшливо он был побрит. Слабым голосом, будто
постарев сразу на десять лет, он сказал:

-- И теперь тот, кто выше других забрался в компьютерной технике, упал
ниже всех. Они сожрали все наши программы.-- Он хлопнул себя по карману, в
котором лежало письмо "от дяди Сэма".-- Это тризна. Конец эпохи.

-- Но почему же? Если против обычных вирусов есть лекарства...

-- Не плети ерунды. Какое лекарство воскресит труп? Ведь от всех
программ на земле, в воздухе, под водой и в космосе ничего не осталось. Даже
это письмо им пришлось доставить на старом Белле, потому что в новых
вертолетах все отказало. Чуть позже восьми все началось, а они, идиоты,
думали, что это обычная зараза. -- И везде, одновременно?..

Тщетно я пытался и не мог представить себе весь этот хаос -- в банках,
аэропортах, конторах, министерствах, больницах, вычислительных центрах,
университетах, школах, фабриках...

-- Точно трудно сказать, потому что нет связи, но по тем сведениям, что
до меня дошли, сразу везде. -- Как это могло получиться?

-- Ты привез, похоже, личиночные формы или споры. То есть зародыши,
которые начали лавинообразно размножаться, пока не достигли определенной
концентрации в воздухе, в воде, повсюду -- и после этого активизировались.
Лучше всего защищены были программы вооружений на Луне, так что с земными у
них все пошло как по маслу. Тотальная битодемия. Паразитарный битоцид. Они
не затронули только живое, потому что на Луне ни с чем живым не имели дело.
Если бы не это, они прикончили бы нас всех вместе с антилопами, муравьями,
сардинами и травой в придачу. И вообще, оставь меня в покое. Мне уже надоело
читать тебе лекции...

-- Если все так, как ты говоришь, придется все сначала -- по-старому.

-- Конечно. Через полгода или через год найдут противоядие против Virus
Lunaris Bitoclasticus (Лунный антиинформационный вирус (лат.)),--
приставят к нему соответствующих антивирусов, и мир начнет влезать в
очередную кабалу. -- Так, может быть, ты не потеряешь место? -- С меня лично
хватит,-- возразил он категорически,-- и не важно, хочу я или нет. Просто я
слишком стар. Новая эра требует нового обучения. Антилунной информатике и
тому подобному. Всю Луну, по-видимому, подогреют термоядерно,
простерилизуют, и, хотя это в миллиарды обойдется, расходы оправдаются, будь
спокоен.

-- Для кого? -- спросил я. Грамер вел себя странно, все прощался со
мной, но никак не мог встать и уйти. Я решил, что он просто жалуется мне на
судьбу, ведь я один во всем санатории знаю, кто он такой. Что же ему, к
психиатрам идти со своей сломанной жизнью?

-- Для кого? -- повторил он.-- Как для кого? Для всех производителей
оружия, всех отраслей военной промышленности. Повытаскивают из библиотек
старые планы и чертежи. Сначала восстановят несколько классических
устройств, ракет, а потом возьмутся за воскрешение компьютерных трупов. Ведь
вся hardware в сохранности, как хорошо законсервированная мумия. Только
software черти забрали. Подожди пару лет. Сам увидишь.

-- История никогда не повторяется в точности,-- заметил я и, не
спрашивая, долил ему бурбона. Он выпил до дна и не поперхнулся, только
лысина слегка покраснела. В солнечном луче, падающем через окно, играли
маленькие блестящие мушки.

-- Проклятые мухи, конечно же, не пострадали,-- мрачно произнес Грамер.
Он глядел в сад, где больные в цветных шлафроках и пижамах как ни в чем не
бывало плелись по аллейкам. Небо было голубое, солнце сияло, ветер шевелил
кроны больших каштанов, а поливочные фонтаны мерно вращались, сверкая
радугой в брызгах рассыпаемой воды. А в это время один мир рухнул и навсегда
уходил в прошлое, а следующий еще не народился. Я не стал делиться с