Чтение 44–й страницы книги ~Странник~

- Слушайся мисс Кац! - приказал старый ККК настолько охрипшим
голосом, что даже закашлялся, выговаривая последнее слово.

Барбара увидела, как Бенджи прячет голову, и представила, как он
закрывает глаза, нажимая на педаль газа.

Мужчины стояли неподвижно, но когда их отделяло от роллс-ройса
несколько метров, прыгнули в сторону, гневно размахивая руками.

Барбара оглянулась и увидела, что один из них борется с другим,
который вытащил пистолет.

Может быть, я плохо поступила? - думала она.

Но, нет, наверняка, нет!

Дэй Дэвис сидел на стойке бара и смотрел, как со свечей, которым он
дал женские имена, плывут последние струйки белых восковых слез - их
девичье молоко - и, как черные фитили, опадают и тонут в восковых лужах.
Гвен и Люси уже догорели, теперь пришла очередь Гвин. Для Дэвиса это была
тройная потеря, так как ему нужны были их тепло и свет, поскольку солнце
уже зашло, а через стекла двери и окон он видел только залитый серой водой
луг, который окутывала густая тьма. Он надеялся, что увидит огни далекого
Уэльса, но в том направлении тоже царила тьма.

Вода прилива уже давно ворвалась в пивную - теперь она была настолько
высоко, что Дэй сидел с поднятыми ногами. Медленно делая круги, по воде
плыли две щепки, швабра, коробки из-под сигар и поленья. В определенный
момент Дэвису пришла в голову мысль покинуть пивную. И на всякий случай он
засунул в боковой карман две бутылки. Но тут же он вспомнил, что это самая
точка во всей округе, что у него здесь есть веселый, теплый свет, и кроме
того, он сам хорошо знал, что он не годится для того, чтобы отправиться в
дорогу.

Так или иначе, но лучше всего делать вид, что ты король Канут на
гробе крокодила. Еще пять сантиметров, и вода начнет спадать, подумал он и
громко приказал воде, чтобы она отступала, потому что в час, или немного
позже должен быть отлив.

Он глубоко втянул в себя воздух, нюхая открытую пятую бутылку,
которую он держал в руке - "Кентукская Таверна", экспорт из Соединенных
Штатов, и посмотрел на Элизу. Элиза задрожала и пригасла, но через
мгновение неожиданно вспыхнула ярким голубым пламенем.

Оловянные рамки в окнах выгнулись под напором новой волны. Неожиданно
осознав, что бар раскачивается, Дэй сделал очередной глоток теплой
жидкости и со смехом закричал:

- По крайней мере, один раз шатается забегаловка, а не Дэй!

Но затем, наконец, он понял, что происходит и закричал с гордостью и
волнением:

- Умирай, Дэй! Умирай! Уходи из этого мира! Но умри отважно! Умри с
бутылкой виски в руке, взывая к любимой, чтобы она снова прибыла в
Кардифф. Но... - он замолчал, и в очередной раз переборов в себе мелочную
зависть к Дилану Томасу, продекламировал:

Не входи мирно в эту добрую ночь,

Бунтуй, бунтуй, когда темнеет свет!

Как раз в тот момент, когда Элиза погасла, а над серой равниной
исчезли последние жемчужные полосы света, раздался громкий решительный
стук в дверь.

Дэвиса охватил дикий страх, который одновременно придал ему сил
настолько, что несмотря на алкогольное помутнение, он спрыгнул в холодную
воду и по пояс в воде побрел к двери.

Когда он открыл ее, то в угасающем свете трех свечек - Мэри, Джейн и
Елены - увидел упирающийся в дверную раму длинный пустой скиф.

Пробираясь в воде, которая с одной стороны помогала ему удерживаться
на ногах, а с другой - сковывала движения Дэй вернулся к бару. Левой рукой
он сгреб три уже початые бутылки и, отступая к двери, выудил из воды две
плавающие щепки.

Скиф ждал. Дэй бросил в него щепки, осторожно поставив бутылки и
хватаясь руками за фальшборт, оперся о лодку. Он чуть не потерял сознание,
когда холодная вода неожиданно плеснула ему в пах. Дэй неловко подпрыгнул,
перевернулся и рухнул в скиф, лицом на мокрые деревянные доски. Стараясь
залезть в лодку, он ненароком толкнул ногой дверную раму, и скиф поплыл
куда-то в открытый мрак, залитый водой.

Солнце уже заходило, а Ричард продолжал маршировать по обочине, в
нескольких метрах от забитого автомобилями шоссе. Автомобили медленно
катили тремя рядами один за другим, бампер к бамперу, делая невозможным
движение в противоположном направлении. Ричард знал, что нет смысла
останавливать какой-нибудь из них, чтобы попросить подвезти, потому что
все автомобили были заполнены пассажирами, и даже если бы нашлось
свободное местечко, его немедленно занял кто-нибудь другой, которому оно
действительно было больше нужно, или же кто-то идущий ближе к шоссе.
Впрочем он шел почти так же быстро, как ехали автомобили, и значительно
быстрее, чем большинство пешеходов.

Теперь он был за Оксбриджем и спешил вместе со всеми в
северо-восточном направлении. Все почувствовали облегчение, когда
закатилось жаркое солнце. Хотя любой признак проходящего времени
действовал как стимул; пешие на мгновение ускорили шаг, водители сбивались
еще теснее.

Никогда еще - ни в личной жизни, ни в ходе событий, происходивших
вокруг него, ни даже во время налетов, которые он помнил с детства -
Ричард не испытывал таких неожиданных и сильнодействующих перемен, как в
течение последних шести часов. Сначала автобус поворачивает на север и
водитель, глухой к протестам пассажиров, продолжает повторять: "Приказ
службы движения!" Потом новости по радио, рассказывающие о больших
наводнениях, особенно в районе Лондона, об американской летающей тарелке,
которую видели над Новой Зеландией и Австралией, где ее приняли за новую
планету. Сильные радиопомехи, как раз в тот момент, когда по радио
зачитывали список рекомендаций гражданскому населению по случаю стихийного
бедствия. Взволнованные пассажиры беспокоились об оставленных семьях, и
Ричард с облегчением думал, что ему не о ком беспокоиться. Потом автобус
остановился у больницы Вест Мидлсекс и водитель проинформировал
пассажиров, что у него приказ перевозить пациентов... Следуют безуспешные
протесты... Совет пассажирам, чтобы они отправлялись на северо-запад...
лишь бы подальше от воды... пассажиры никак не могли поверить в то, что
происходит... Некоторое время блуждают по территории нового
университета... все больше автомобилей и испуганных людей, убегающих с
востока... Вертолет, разбрасывающий листовки с текстом: "К жителям
Западного Мидлсекса. Всем направиться к холмам Чилтерн. Высокий прилив
предвидится через два часа после полуночи..." И, наконец, присоединение к
продолжающей расти змее машин и пешеходов, движущейся на северо-запад, и,
в конце концов, слияние с одурманенной, марширующей толпой...

Ричард отметил, что идет уже два часа. Он страшно устал - шел с
опущенной головой, уставившись на грязные сапоги. На расположенном ниже
отрезке дороги, которую он недавно преодолел, были видны явные следы
наводнения: мутные лужи и полегшая трава. Он не знал, точно, где
находится, - кроме разве что того, что он далеко за Оксбриджем, что прошел
уже по мосту через канал Большой узел и что вдалеке уже видны холмы
Чилтерн.

Несмотря на сумерки, было удивительно светло. Ричард чуть не налетел
на группу людей, которые остановились и смотрели в небо. Он тоже поднял
голову и на восточной части неба увидел виновника их несчастий - шар,
величиной в полную Луну. Этот шар был желтым, и только через его середину
бежала широкая фиолетовая полоса, из концов которых выстреливали полоски,
изложенные под острым углом и создающие впечатление буквы "D".

"D" - как отчаяние. "D" - как разрушение. "D" - как дезорганизация,
подумал он и невесело усмехнулся.

Этот шар вполне мог быть планетой, но яркие цвета делали его похожим
на предупреждающий знак, который он как-то видел на заводе взрывчатых
веществ.

И от этого в мыслях возникло ощущение чего-то отталкивающего,
ужасного.

Ричард подумал о Земле, которая в течение стольких миллионов лет
одиноко вращалась в космосе, безопасная, словно дом, в который никогда не
входит чужой, и о том, насколько ненадежным было это уединение. Ему пришла
в голову мысль, что люди, которые длительное время живут одиноко,
привязываются к своим привычкам, становясь все эксцентричнее.

Но почему, размышлял он со злостью, - когда наконец происходит
убийственное вторжение с другого конца Вселенной, то пришелец напоминает
дешевую, крикливую рекламу, размещенную на круглой табличке? Неожиданно он
остановился. "D" - как Дэй! Ричард вспомнил, что в Эненмуте при полнолунии
приливные волны достигают пятнадцати метров... Некоторое время он думал о
своем друге и о том, как он там теперь живет...

Когда Дэвис пришел в себя, он лежал лицом вниз, замерзший, на мокрых
досках. Он оперся локтями о доски, раскачивал их и только тогда невольно
осознал, что это скамейка скифа. Дэй поднял голову и положил ее на руки.
За бортом он увидел темную равнину, вздувшегося от воды Бристольского
Канала и несколько далеких огоньков, которые происходили из Монмута,
Гламоргана, или же Сомерсета. А, может быть, даже с лодок, качавшихся так
же, как и он, на волнах канала.