массивная, с мраморными перилами. Куда бы он ни глянул, всюду были еще
лестницы, переходы, статуи и канделябры. Он надеялся, что Габи знает
расположение, потому что в таком доме искусства поспешный уход даже при
его волчьем чувстве ориентации вызвал бы у него некоторые затруднения.
Наконец они вошли в быстро заполняющийся зал, еще одно чудо пространства и
пропорций, и пожилой служитель показал им их места.
громадном зале было прохладно: в целях экономии топлива обогреватели
выключали. Габи бегло огляделась вокруг, примечая места, где сидело около
дюжины немецких офицеров с подружками. Ее взгляд прошелся по трем-четырем
ярусам лож, возвышавшихся одна на другой и соединенных в золоченые башенки
с помощью резных колонн, подобно прослойкам огромного и довольно
претенциозного торта. Она нашла ложу Адама. В ней было пусто.
здесь будет. Если нет... то нет. - Он взял руку Габи и стиснул ее.
галстуком приглушенных серо-розовых тонов, с жемчужной булавкой, которую
Камилла дала ему "на счастье". Он глянул на третий ярус; оркестр уже
настраивался, а Адама все не было. Сотня причин могла помешать этому делу,
подумал он. Гестаповцы могли обыскать его плащ, когда он пришел на работу.
Записка могла выпасть. Адам мог просто повесить плащ и даже не заглянуть в
карман. Нет, нет, сказал он себе. Просто жди и смотри.
сказание Пуччини о Флории Тоске.
жестокого мучителя, Майкл ощутил, как Габи стиснула его руку. Он опять
глянул на третий ярус. Адама не было. Проклятье, подумал он. Хорошо, Адам
знает, что за ним следят. Может, он решил, по какой-то причине, сегодня не
появляться. Начался третий акт, сцена в тюрьме. Текли минуты. Габи бросила
быстрый взгляд на ложу Адама, и Майкл ощутил, как ее пальцы впились в его
руку.
ощутил тончайший винно-яблочный аромат ее волос. - Не могу разобрать, как
он выглядит.
Свет рампы, приглушенный до печального полумрака, когда Тоска навещала
своего заключенного в тюрьму любовника Каварадосси, блеснул на стеклах
очков.
что-нибудь случиться, я хочу, чтобы ты ушла.
губы. Между ними прошел импульс, ударив по нервам, словно бы их соединение
было прикосновением оголенных проводов. Затем Майкл встал, озабоченно
пошел по проходу и покинул зал. Габи уставилась на сцену, ничего не видя и
не слыша, все ее внимание было приковано к другой смертельной драме,
которой еще только предстояло разыграться.
стоял на дежурстве молодой театральный служитель в белой куртке, черных
брюках и белых перчатках.
мимо.
него, нашел дверь розового дерева с номером "шесть" и негромко постучал.
Он ждал. Замок щелкнул. Дверь на бронзовых петлях открылась.
раскрыты от страха.
дрожащим. - Они повсюду.
- Как я могу узнать... что вы не один из них? Как я могу быть уверен...
что вы не пытаетесь меня перехитрить?
поможет. Но не думаю, что поможет. Вы должны доверять мне. Если нет, мы
можем все позабыть, и я уплыву домой через пролив.
трясущейся рукой по лицу. Он выглядел изнуренным, готовым вот-вот отдать
Богу душу. На сцене Каварадосси вели из камеры к команде стрелков.
серый свет. Он глянул на Майкла и сделал глубокий вдох. - Тео фон
Франкевиц, - начал Адам. - Вам известен такой человек?
особой работы. Полковник СС Эрих Блок, который раньше был комендантом...
Майкл. - Я читал досье на Блока.
нем говорилось только, что ему сорок семь лет, он родился в
аристократической военной немецкой семье и что он был фанатиком нацистской
партии. Фотографии в нем не было. Но сейчас Майкл почувствовал себя
оголенным нервом: Блока в Берлине видели с Гарри Сэндлером. Какая между
ними связь и каким образом в этом деле стал фигурировать охотник на
крупную дичь?
самолет, полетевший на запад. Он думает, что направление было такое,
потому что определил его по солнцу, падавшему ему на лицо. Вероятно,
художник может запомнить такую вещь. Как бы то ни было, с ним был Блок, а
также еще двое эсэсовцев. Когда они приземлились, Тео почувствовал запах
моря. Его отвели в помещение склада. Они держали там Тео две недели, пока
он рисовал.
видеть из зала. - Что рисовал?
подлокотниках кресла. - Больше двух недель он рисовал дырки от пуль на
металлических обломках. Обломки явно принадлежали большой конструкции; в
них еще остались заклепки. И кто-то уже выкрасил металл в оливково-зеленый
цвет. - Он быстро глянул на Майкла, потом вернулся глазами на сцену.
Оркестр играл похоронный марш, когда Каварадосси отказался от повязки на
глаза. - Они также дали Тео разрисовать обломки стекла. Они хотели, чтобы
дырки от пуль выглядели точно так, как в реальности, и чтобы на стекле
были нарисованы трещины. Результат Блоку не понравился, и он заставлял Тео
переделывать стекло снова и снова. Потом они доставили его самолетом
обратно в Берлин, заплатили ему гонорар, и на этом все закончилось.
все это значит?
по губам. - Немцы знают, что вторжение скоро грядет. Зачем бы им тратить
время на рисование дырок от пуль на зеленом металле? И вот еще что: на
склад приезжал некий человек, которому Блок показывал работу, сделанную
Тео. Блок называл того человека "доктор Гильдебранд". Вам известно это
имя?
первой мировой войне, - сказал Адам. - Каков отец, таков и сын:
Гильдебранд владеет компанией по производству химикатов и является самым
яростным поборником химического и бактериологического оружия. Если
Гильдебранд над чем-то работает... оно может быть применено против
вторжения.
время вторжения будут обстреляны снарядами с отравляющими газами, погибнут
тысячи солдат. А если прибавить тот факт, что однажды отраженное вторжение
в Европу может задержаться на год, то есть на время, достаточное для того,
чтобы Гитлер укрепил "Атлантическую стену" и создал новое оружие. - Но я
не понимаю, к чему клонит Франкевиц.
уничтожило его, я отрезан от всякой информации. Но это нечто такое, что
обязательно должно быть прояснено. Если же нет... - Он оставил предложение
висеть в воздухе, поскольку Майкл абсолютно все понял. - Тео подслушал,
как разговаривали Блок с Гильдебрандом. Они дважды упоминали какой-то
"Айзен Фауст".
кресле. На сцене стрелки подняли свои мушкеты, а оркестр играл траурную
музыку, пока Каварадосси готовился умирать.
записка.