Чтение 44–й страницы книги ~Цари-жрецы Гора~

в следующее мгновение я увидел, как они, сомкнувшись передними
конечностями, раскачиваются, пытаясь пустить в ход лезвия.

Я хорошо знал силу царей-жрецов и представлял себе, какое напряжение
они сейчас испытывают, раскачиваясь взад и вперед, пытаясь вырвать
преимущество.

Сарм вырвался и снова начал кружить, а Миск медленно поворачивался,
следя за ним, его антенны были прижаты к голове.

Я слышал сосущий звук: это оба царя-жреца всасывали воздух.

Неожиданно Сарм набросился на Миска и ударил одним своим лезвием, а
потом отскочил, прежде чем я увидел, как рана, полная зеленой жидкости,
открылась в левой стороне большого шара головы Миска.

Снова Сарм напал, и снова, как по колдовству, на груди Миска, рядом с
одним из нервных узлов, появился длинный разрез. Я подумал, сколько
времени нужно, чтобы убить царя-жреца.

Миск казался ошеломленным и медлительным, голова его опустилась,
антенны еще больше расплющились.

Я увидел, что зеленая жидкость уже застыла, превратилась в зеленую
затвердевшую корку и больше не поступает из ран.

Мне пришло в голову, что Миск, несмотря на свое как будто беспомощное
состояние, потерял очень мало жидкости тела.

Может, на него действует удар в области мозга.

Сарм осторожно следил за расплющенными и жалкими антеннами Миска.

И тут одна из ног Миска подогнулась, и он странно наклонился на бок.

В ярости битвы я, вероятно, не заметил, как он получил эту рану.

Сарм, видимо, тоже.

Пощадит ли Сарм своего противника, учитывая его отчаянное положение?

Снова Сарм подскочил к Миску, поднял для удара переднюю конечность с
лезвием, но на этот раз Миск неожиданно быстро выпрямился, опираясь на как
будто поврежденную ногу, убрал антенны за голову за мгновение до удара
Сарма, и Сарм обнаружил, что его передняя конечность зажата хватательными
крюками Миска.

Сарм задрожал и нанес удар второй конечностью, но Миск перехватил и
ее, и они стояли, раскачиваясь; Миск, в первой стычке убедившись в
быстроте противника, решил с ним сблизиться.

Челюсти их сомкнулись, большие головы дрожали.

Потом челюсти Миска с неожиданной силой сжались, повернулись, и Сарм
оказался на спине, и в тот момент как он ударился о пол, челюсти Миска
скользнули на толстое трубчатое соединение головы с грудью; на нем висела
нить с инструментами; у человека это можно было бы назвать горлом; челюсти
Миска начали сжиматься.

И я увидел, как роговые лезвия скрылись в передних конечностях Сарма,
он прижал конечности к груди и прекратил сопротивление, даже поднял
голову, чтобы еще уязвимей стала труба, соединяющая ее с грудью.

Челюсти Миска перестали сжиматься, он стоял как бы в нерешительности.

Теперь он может убить Сарма.

Хотя переводчик, висевший на шее Сарма вместе с церемониальным
набором инструментов, не был включен, мне не нужен был перевод, чтобы
понять отчаянный набор запахов, который испустил перворожденный. Я помнил
этот сигнал, хотя он был короче тогда. Он был обращен ко мне и пришел их
переводчика Миска в комнате Вики. Если бы транслятор Сарма был включен, я
бы услышал:

- Я царь-жрец.

Миск разжал челюсти и отступил.

Он не мог убить царя-жреца.

Миск отвернулся от Сарма, медленно приблизился к Матери, на его теле
большие пятна свернувшейся зеленоватой жидкости обозначали места ран.

Если они говорили друг с другом, я никаких сигналов не уловил.

Может, они просто смотрели друг на друга.

Меня больше интересовал Сарм, который угрожающе поднялся. И тут я, к
своему ужасу, увидел, как он снял с горла переводчик и, размахивая им на
цепи, как булавой, набросился на Миска и сильно ударил его сзади.

Ноги Миска подогнулись, и он опустился на пол.

Я не мог сказать, умер он или просто оглушен.

Сарм снова выпрямился во весь рост; как золотое лезвие стоял между
Миском и матерью. Он снова надел на шею переводчик.

Я ощутил сигнал Матери, первый ее сигнал Он был едва слышен. Она
сказала:

- Нет!

Но Сарм оглядел неподвижные ряды царей-жрецов и, удовлетворенный,
раскрыл свои огромные лезвия и направился к Миску.

В этот момент я вырвал вентиляционную решетку, с воинственным криком
города Ко-ро-ба спрыгнул на помост Матери и с обнаженным мечом встал между
Сармом и Миском.

- Стой, царь-жрец! - крикнул я.

Никогда нога человека не вступала в это помещение, и я знал, что
совершаю святотатство, но мне было все равно, потому что в опасности был
мой друг.

Ужас охватил ряды царей-жрецов, антенны их бешено задвигались,
золотые тела дрожали от гнева, должно быть, сотни их одновременно включили
свои переводчики, потому что отовсюду я услышал угрозы и протестующие
крики. Слышались крики "Он умрет!", "Убейте его!", "Смерть мулу!" Я чуть
не улыбнулся, потому что невыразительные механические голоса трансляторов
так контрастировали с возбуждением царей-жрецов и содержанием их выкриков.

Но тут сзади, со стороны Матери, снова послышался отрицательный
сигнал; он отразился в сотнях трансляторов: "Нет!" Это сказали не они, это
произнесла лежавшая за мной коричневая и сморщенная Мать.

- Нет!

Ряды царей-жрецов дрогнули в сомнении, затем вновь неподвижно
застыли. Они стояли, как золотые статуи, и смотрели на меня.

Только в переводчике Сарма послышалось:

- Он умрет.

- Нет, - сказала Мать, и это слово повторил переводчик Сарма.

- Он умрет, - настаивал Сарм.

- Нет, - сказала Мать. Ее ответ снова донесся из транслятора Сарма.

- Я перворожденный, - сказал Сарм.

- Я Мать, - ответила лежавшая за мной.

- Я делаю, что хочу, - сказал Сарм.

Он посмотрел на тихие неподвижные ряды царей-жрецов и увидел, что
никто с ним не спорит. Теперь и Мать молчала.

- Я делаю, что хочу, - снова послышалось их переводчика Сарма.

Его антенны уставились на меня, как будто пытаясь узнать. Они
осмотрели мою одежду, но на ней не было надписи запахами.

- Пользуйся глазами, - сказал я ему.

Золотые диски на голове сверкнули и нацелились на меня.

- Кто ты? - спросил Сарм.

- Я Тарл Кабот из Ко-ро-ба.

Мгновенно блеснули лезвия Сарма и остались обнаженными.

Я видел Сарма в действии и знал, что он обладает невероятной
скоростью. Я надеялся, что увижу его нападение. Вероятно, он ударит по
голове или горлу, потому что, с его ростом, ему легче до них дотянуться и
потому что он хочет покончить со мной как можно быстрее, чтобы потом
заняться главным делом - убить Миска. Тот по-прежнему лежал за мной,
мертвый или без сознания.

- Как ты посмел прийти сюда? - спросил Сарм.

- Я делаю, что хочу, - ответил я.

Сарм распрямился. Он так и не убрал свои лезвия. Антенны прижал к
голове.

- Кажется, один из нас должен умереть, - сказал Сарм.

- Возможно, - согласился я.

- Что с золотым жуком?

- Я его убил. - Я указал на свой меч. - Давай, начнем.

Сарм сделал шаг назад.

- Это невозможно, - сказал он, повторяя слова Миска, когда-то
сказанные мне. - Большое преступление - убить золотого жука.

- Он мертв, - ответил я. - Давай, начинай схватку.

Сарм сделал еще шаг назад.

Он повернулся к ближайшему царю-жрецу.

- Принеси мне серебряную трубу.

- Серебряную трубу, чтобы убить всего лишь мула? - спросил царь-жрец.

Я увидел, как начали сворачиваться антенны царей-жрецов.

- Я пошутил, - сказал Сарм царям-жрецам, которые не ответили. Они
продолжали стоять неподвижно, глядя на него.

Сарм снова приблизился ко мне.

- Большое преступление - убить золотого жука, - сказал он. - Позволь
мне убить тебя быстро, или я отправлю тысячу мулов в помещения для
разделки.

Я немного подумал.

- Если ты умрешь, - спросил я, - как же ты их отправишь в помещения
для разделки?

- Большое преступление - убить царя-жреца, - заявил Сарм.

- Но ты ведь хотел убить Миска.

- Он изменил рою.

Я возвысил голос, надеясь, что он долетит до преобразователей всех
царей-жрецов.

- Сарм изменил рою, - воскликнул я, - этот рой умирает, а он не
позволяет основать новый.

- Рой вечен, - сказал Сарм.

- Нет, - сказала Мать, и это слово опять донеслось из переводчика
Сарма и отразилось в тысяче трансляторов царей-жрецов во всем огромном
помещении.