или настолько же уверен в своей силе. Кроме Мирейна. - Княгиня сложила
руки. - Но, в конце концов, как бы ни был слаб мужчина, его жена должна
отдать ему себя. Свое тело, конечно, а может быть, и сердце, если ей
посчастливится. Отдавать это страшно и тем страшнее, чем сильнее
мужчина. Таковы твои рассуждения, дочь моя? Ты боишься стать женщиной?
Я видела это в армии. - Несмотря на всю браваду, щеки Элиан залил
горячий румянец; язык прилипал к небу. - Это не страх, мама, поверь мне.
Я всегда хотела выйти замуж. Когда-нибудь. Когда настанет время. Я
всегда думала, что моим мужем будет Мирейн. Потому что так должно быть.
Потому что по-другому быть не может.
нет ничего сильнее судьбы. А если так, то как он смел вмешаться в мою
жизнь? Весь мой мир рушился. И я убежала, чтобы быть в безопасности.
сестра. И я решила, что даже рада этому. Я начала думать, что, может
быть, в конце концов мои клятвы и предначертания были плодом детских
фантазий: слепое увлечение маленькой девочки своим блестящим старшим
братом.
что я нужна ему, было уже поздно, да и говорил он не со мной; а мое
сердце менялось, наслаждаясь этой новой свободой. Моя жизнь не была
предопределена, я могла выбирать. Выходить мне замуж или нет. Выйти
замуж за мужчину, которого я воображала, или не выходить ни за кого.
Илариос ухаживал за мной, и я начала думать, что могу стать его
возлюбленной, а он - моим. Мирейн ничего не делал, чтобы остановить нас.
Возможно, я хотела, чтобы он ничего не делал. Но скорее я хотела, чтобы
он что-нибудь сделал. Предъявил на меня права. Сказал, что я принадлежу
ему. Но он молчал. А теперь, - сказала Элиан, - это случилось, и я не
знаю, что мне делать. Он говорит, что любит меня. Я знаю... я знаю... -
Голос ее дрогнул, недоверчивый, испуганный. - Я знаю, что люблю его. В
конце концов я знаю... я люблю его. Из-за него я отказала Илариосу. -
Кулаки Элиан сжались, голос зазвучал громче. - Мама, я не могу! Он
король. Солнцерожденный. Сын бога. - Но он по-прежнему Мирейн. Ее
собственные слова. Элиан ответила словами матери:
- Он не тиран, которого все боятся. Но он король. Великий король.
Император. Да разве я могу даже думать о том, чтобы быть рядом с ним?
Знаешь, какое имя дали тебе в армии? Калириен. Быстрая и доблестная
госпожа. Обрати внимание, дочь моя: доблестная госпожа. Когда Мирейн
решил подарить тебе стражу, тысяча человек, прослышав об этом, выразили
желание быть выбранными. А за ними толпилась еще тысяча. Ему пришлось
провести трудную проверку, а потом еще более трудную, а потом еще и в
конце концов подвергнуть каждого из выбранных испытанию своей силой.
Пятерым из них теперь завидует вся армия, потому что они вознеслись
почти так же высоко, как принцы.
знаменитой постели.
правда, видеть которую мы учили тебя? Солдаты Ан-Ш'Эндора выбрали тебя
своей госпожой. И простолюдины сделали то же самое.
имя отца, ни матери, ни даже няни, которая воспитала ее. С самого начала
это имя значило для нее больше всего. Мирейн.
напугана. В конце концов я поклялась и сдержала слово, а потом влезла в
интриги... Я не могу быть его королевой. Княгиня сказала очень мягко: -
Ты можешь быть его любовницей. А все остальное придет.
причем с такой нежностью, потрясло Элиан даже в большей степени, чем то,
что ее мать появилась здесь одна, что она говорит так свободно и даже
знает, о чем думают солдаты.
Пока она говорила, пока ее разум отвлекался на постороннее, ее руки
разложили все вещи по местам. Кроме топаза. Он лежал в ее ладони и
сверкал жестоким светом. Она спрятала камень.
и прищурив воспаленные глаза.
лица? Или из-за приданого и доброй воли моего отца? Мирейн никогда не
вел себя как влюбленный. Он вообще едва замечал меня. Неужели он так во
мне уверен? Или ему это безразлично? Он даже к Илариосу не ревновал. -
Разве?
Илариос хотел, чтобы я уехала с ним. Когда я сказала об этом Мирейну, он
не стал решать за меня. Он даже не попытался остановить меня.
мое, если ты ничего не замечаешь, то другие кое-что видят. Он не сводил
с тебя глаз, когда вы были вместе с принцем, смотрел на тебя постоянно и
настойчиво. А когда ты уезжала верхом или уходила на прогулку, его разум
отправлялся вслед за тобой; он безо всякого повода начинал огрызаться.
Да, он ревновал. И очень сильно. - Тогда почему он не... - Он слишком
горд.
образом ухаживать за женщиной.
рассмеялась.
понять твой страх. Мирейн дорог всем нам, и он, конечно, человек, но все
равно остается сыном Аварьяна. И тем не менее, даже будучи человеком
больше, чем богом, он очень раним. Ему легко причинить боль. Будь
осторожна и не наноси ему рану, которая будет слишком глубока, чтобы ее
залечить.
именно со мной?
Она соскользнула со стула, опустилась на колени, что было столь же
необычно, как и все, что она делала в течение последнего часа, и
заключила дочь в объятия. - Когда я родила тебя, то поняла, что у бога
есть свои, совершенно особенные намерения на твой счет. Он наделил тебя
множеством чудесных даров. Теперь он просит платы. Ты достаточно сильна,
чтобы сделать это. Поверь мне, дитя мое, - сказала она, тщательно
взвешивая каждое слово, - ты достаточно сильна.
Глава 19
старые времена этот день считался празднеством богини. Когда Аварьян
набрал полную и непобедимую силу в Хан-Гилене, обряды богини были
запрещены и ее празднество померкло перед праздником Возвращения Солнца.
Но некоторые традиции сохранились. К наступлению Мрака Года все огни
тушились. Храм оставался темным, священники молчали. Народ сбивался в
кучки и дрожал, думая о смерти и о холоде могилы.
дни прошли, холод стал довольно ощутим. Музыка и пение были запрещены,
смех утих, и теперь залы казались еще темнее.
которая, как молодая мать, не должна была страдать от холода. Но чувство
вины и долга заставило Элиан выйти наружу. Небеса начали постепенно
освобождаться от снежного бремени.
находился в рабочей комнате со своими писарями, гревшими руки возле
слабого пламени ламп. Им она была не нужна, ему тоже, хотя он и подарил
ей быструю улыбку занятого человека. Элиан решила почистить его доспехи.
Это было неприятное занятие, но оно чудесно согревало ее.
освещении. Когда Элиан, поджав губы, склонилась над шлемом, начищая
зубец, который мастер не смог полностью выровнять, что-то темное и
мягкое упало ей на плечи.
темно-зеленого бархата, подбитого мехом такого же огненно-красного
цвета, как ее волосы, легкий, теплый и мягкий, столь же приятный на
ощупь, как и на вид. Пальцы ее заблудились в складках плаща, от
удивления захватило дух. - Хазия, - сказала она. - Это, наверное, хазия.
Улыбающийся Мирейн уселся у ее ног. - Да, это она.
жестом выразил согласие.
словам торговца, для того чтобы накопить шкурок на этот плащ,
потребовалось добрых двадцать лет. - Он наклонил голову набок. - Тебе
нравится?
не удастся купить меня, Мирейн.
легко, почти рассеянно дотронулся пальцем до меха. - Я ужасно богатый
Акунин Борис
Прозоров Александр
Панов Вадим
Ковальчук Вера
Прозоров Александр
Пехов Алексей