оскорбилась.
показать мне фотографии верфей "Ансальдо". Пьеретта только что вернулась с
работы. Она сидела за большим столом, заваленным папками, и что-то писала.
Красавчик.
умеет чувствовать себя повсюду хозяйкой!
помочь ему завести грузовичок.
Пойду посмотрю, что там такое".
отвратительную сигарету с золотым ободком, которые он обычно курит, и
вышел.
балу, который устроила ваша партия..."
враждебности. Пожалуй, весело. И улыбка не насмешливая, а даже
приветливая.
улыбка исчезает с ее губ. Потому что я подымаюсь с кресла, пытаюсь подойти
к ней, но ноги меня не слушаются. Должно быть, я был бледен как смерть.
вот я снова сижу в этом плетеном кресле. А она стоит передо мной и
внимательно глядит на меня. На сей раз в ее глазах нет прежней веселости.
Скорее просто изумление. И капелька чувства. Нет, не чувства. Одна
любезность, да, да, именно любезность.
руки в свои и аккуратно укладывает их на подлокотники кресла. Правда, мне
показалось, что она на мгновение задержала в своих руках мои руки. А может
быть, мне это только почудилось? Я весь покрылся испариной, меня
зазнобило.
руки задержали мои.)
вдруг увидел на бутылке этикетку "Плантации Мартиники". Она налила рюмку
рому и подошла ко мне.
двенадцать-тринадцать, приближалась Пасха, вдруг мне показалось, что
прежняя исповедь была сплошным святотатством, ибо я не посмел признаться
священнику в кое-каких моих одиноких утехах. В страстную субботу я пошел к
нашему лицейскому священнику. "Вы хотите исповедаться, дитя мое?" - "Да,
святой отец". Закрыв лицо руками, я признался ему в своем грехе. Едва я
успел выговорить роковое слово, как священник испуганно уставился на меня,
- вид у меня был, должно быть, страшный. Я весь покрылся испариной и
дрожал в ознобе. Он усадил меня в кресло, а затем заставил выпить рюмку
рому.
вырвал рюмку из рук Пьеретты и швырнул ее с размаху об стену. Но я был так
взволнован, так раскис, что рюмка даже не разбилась.
изводит сорванец-ученик.
меня по спине.
беспокойство. Простите, пожалуйста..."
потихоньку рыдать, но тут же заснул.
постели. Сейчас уже полдень. В три часа у меня свидание с Красавчиком, мы
собирались поудить форелей. Не пойду.
только, что она уже третью неделю гостит в Нью-Йорке у "моей" тети Эстер.
Красавчику о моем признании в любви. Впрочем, не думаю. Ее молчание, когда
он вошел в комнату, самый тон ее, когда она произнесла: "Твоему другу
стало плохо", - все это имело целью скрыть мое волнение и сблизило нас как
"сообщников", так что он мог бы поставить ей это в вину.
следовательно, не изменилось в наших отношениях с Красавчиком. И я могу
вести себя с ним, как и прежде, хотя бы для того, чтобы сохранить
возможность еще раз побывать у Пьеретты.
Красавчиком. Он, чего доброго, заподозрит, что вчера между нами что-то
произошло, а она ведь хотела от него все скрыть. И кто знает, не
разыграется ли тогда сцена ревности, а Пьеретта всячески старается
избегать таких сцен. (Пьеретта Амабль - честнейшая из женщин, но даже она
так естественно сумела скрыть от своего неожиданно вернувшегося друга, что
я признался ей в любви. Каждый мужчина, будь он даже идеальным воплощением
мужской выдержки, непременно бы выдал себя.)
ребенком, и оба только посмеялись надо мной. Красавчик или явится на
свидание, или нет. Приду я или не приду на рыбалку, от этого дело не
меняется.
промолчала, кажется мне наиболее вероятной. Когда я уходил, она сказала:
"До свидания, Филипп Летурно".
это-то и подтверждает, что мы с ней теперь вроде как "заговорщики".
прибавила "Летурно"! "До свидания, Филипп Летурно" - лишь бы отвлечь
внимание Красавчика, а то он мог заметить, что она уже не говорит мне, как
раньше, "мсье Летурно". Но я-то, я заметил. Этого она и добивалась. Думаю,
что вскоре смогу тебе сообщить о своей победе.
всего вышесказанного, мы тут же приедем к тебе на Капри.
потому, что я слишком много времени проводила под водой, выслеживая моего
единственного друга.
мне оставаться на побережье. Сейчас уезжаем в Сестриер (Пьемонт). Пиши мне
туда до востребования.
на первый взгляд.
Корнев Павел
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий
Самойлова Елена
Херберт Фрэнк