Нахор.
Рабинович лишь пожал плечами.
хозяина не было какого-то конкретного плана действий. Обычно даже
в такой ситуации, где любой другой человек потеряется, мой Сеня
непременно находил какое-то решение, способное принести ему
пользу, а вот теперь Рабинович попросту сник и, похоже, был готов
бездействовать до скончания веков. Конечно, понять его было
можно. Мало того, что, отправившись в краткосрочный отпуск,
вместо него мы оказались втянутыми в новую эльфийскую авантюру,
так еще и вместо того, чтобы послушно отправиться в пустыню,
соплеменники Моисея брыкаться начали. Тоже мне снобы! Жизнь в
пустыне их, видите ли, не устраивает.
мне нравилась еще меньше, чем евреям расставание с ним. Дома
все-таки и трава гуще, и небо чище, и вонь приятнее! Мне уже
изрядно надоело таскаться по улицам под палящим африканским
солнцем, высунув из пасти язык. Пора бы уже возвращаться домой. А
для этого следовало растормошить Рабиновича, вывести его из
состояния ступора и заставить, наконец, поработать тем серым
веществом, количеством которого так гордятся люди. И я знал, как
это сделать! Не скажу, что сам метод мне нравился, но иного
выхода у меня не было. Поэтому я гавкнул пару раз и побежал к
выходу из трактира. Остановившись в дверях, я гавкнул еще раз.
Дескать, Сенечка, мальчик мой, пойди посмотри, какую вкуснятинку
тебе мамочка приготовила!.. Рабинович не шелохнулся.
моего хозяина локтем в бок, проговорил Жомов. Ванечка, в любое
другое время я тебе за псину приличный кусок мяса из ноги выдрал
бы, но сейчас приходится сказать спасибо.
из кружки. - Потерпит. Я еще пиво не допил.
беспокойно вертеться на месте. Этот прием должен был выразить мое
крайнее возбуждение, что он и сделал. Сеня удивленно посмотрел на
меня и заволновался. Все-таки не так уж часто я настоятельно зову
его с собой! Так и не допив пиво, Рабинович поднялся из-за стола
и нахлобучил на голову фуражку.
обеспокоено проговорил он. - Пошли-ка посмотрим, в чем дело. А то
я боюсь, как бы с нашими стариками что-нибудь не случилось.
улицу. Я едва сдержался от радостного щенячьего визга - начало
положено. Теперь оставалось сделать самое трудное. А именно,
взять нужный мне след. Я принюхался и громко чихнул - над
Мемфисом стоял непередаваемый алкогольный смрад. Пока мы сидели в
трактире, Нил своими винными парами и перепившиеся египтяне
перегаром настолько загадили городскую атмосферу, что иных
запахов различить было почти невозможно. На секунду я замер.
Все-таки мне нужно было найти человека, не имея о нем никаких
сведений, кроме персонального набора ароматов. А алкогольные пары
над городом этому здорово мешали. Я был уверен, что нужная мне
человеческая особь обитает где-нибудь поблизости, и, сидя в
кабаке, рассчитывал уловить нужный запах без труда. Но теперь
приходилось менять свои планы и начинать поиски с того места, где
я видел нужный мне объект последний раз, - с кирпичного завода.
решительно направился в сторону фараоновой резиденции, но я не
позволил ему осуществить задуманное. Натянув поводок, я потащил
хозяина в нужном мне направлении. Тот удивился, но сопротивляться
не стал. И правильно! Мне лучше знать, что тебе сейчас, хозяин,
нужно.
Город преобразился. Чистый и симпатичный, он теперь превратился
кто знает во что. Несмотря на рабочий день, по улицам бродили
пьяные в стельку египтяне. Они горланили песни, дрались, мирились
и вновь затевали ссоры. Повсюду валялись пустые кувшины, бурдюки
и остатки закуски. Более того, на некогда сверкающих мостовых уже
повсюду смердели следы алкогольного отравления, исторгнутые
желудками непривычных к такому количеству выпивки аборигенов.
на улицах порядок, разогнав пьяных по домам, но я упорно тянул
ментов за собой, и у омоновца на эту блажь просто не оставалось
времени. Пришлось Ване терпеть, стиснув зубы, и мечтать о том,
как он оторвется, когда наконец будет установлена причина моего
беспокойства.
минут. Как я и ожидал, на производстве кирпича не работал ни один
человек. Единственными, кого мы там встретили, были охранники на
воротах, видимо, побоявшиеся гнева фараона и не оставившие свой
пост. Правда, какой-то доброхот и им дармового вина притащил.
Поэтому к моменту нашего появления на заводе стражники уже не
охраняли ворота, а просто держались за них, чтобы не упасть. Я
проскочил мимо, даже не удостоив сторожей взглядом, и принюхался.
Вином здесь пахло намного меньше, чем в городе, и мне, пусть и с
большим трудом, удалось распознать следы человека, нужного для
приведения Рабиновича в норму. Радостно гавкнув, я помчался в
обратную сторону, не поднимая нос от земли.
прямо-таки каждой своей шерстинкой чувствовал, что Попов
собирается сказать какую-то гадость, и готов был облаять его в
ответ, но Андрюша сдержался. Мой Сеня просто из-за ослиного
упрямства бежал следом, не желая показать друзьям, что
собственный пес (то бишь я) оставил его в дураках. Ну а Нахор с
Жомовым и вовсе никакого удивления моим поведением не выражали.
Первому было безразлично, куда идти, лишь бы быть рядом со своим
сенсеем, а второй так страстно желал выплеснуть на кого-нибудь
свой праведный гнев, что помчался бы с нами и в Грецию, поведи я
друзей туда.
до тех пор, пока запах нужного мне человека вдруг не ударил мне в
нос мощной волной. Объект моих поисков был совсем рядом! Я
свернул с центральной улицы в какой-то переулок и замер - на нас
неслась толпа.
поначалу и то, видимо, только из-за узости прохода между домами,
который она заполняла. На самом деле нам навстречу двигались
только шесть человек. Возглавлял процессию пьяный толстый
египтянин, восседавший верхом на двухколесной тележке. Это
средство передвижения толкали двое аборигенов, рядом бежал еще
один. Замыкала шествие какая-то дородная, истошно визжавшая дама.
Ну а сбоку от тележки в белой тунике с красным крестом во всю
высокую грудь мчалась та, которую я и искал, - черноволосая
девица, на кирпичном заводе одарившая меня массой бутербродов и
вследствие этого запавшая в душу моего хозяина.
знал, что практически из любой апатии вытащить его сможет только
интересная женщина. Другой такой, как эта брюнетка, в Мемфисе не
водилось.
процессию, а они пока не обратили на нас внимания. Пьяный
толстяк, восседавший на тележке, вдруг начал клониться набок,
рискуя свалиться вниз. Абориген, бежавший рядом (кстати, тоже в
белой тунике с красным крестом!), схватил его за руку и завопил:
эротики. Пять сантиметров. Не больше!
и, переместившись вперед так, чтобы попасться толстяку на глаза,
слегка приподняла подол. Пьяный абориген бешено завращал глазами,
пытаясь сконцентрировать на ней зрение. А когда это ему, наконец,
удалось, громко замычал и, протянув руки в направлении "сестры",
свалился с тележки прямо на мостовую. Вся процессия тут же
остановилась.
и, мгновенно оказавшись рядом с девицей, влепил ей пощечину. - Я
же говорил тебе, дура, нужно пять сантиметров. А ты что? Ты же
ему все двадцать пять показала!
Вы не подумайте плохого, зла брюнетке я не желал. Просто знаю,
как Сеня реагирует, когда в его присутствии женщину бьют. А тем
более ту, которая ему нравится. Теперь мой хозяин такой вброс
адреналина в кровь заработает, что несколько дней идеями просто
искриться будет. К чему его и требовалось побудить! Именно
поэтому, а не от душевного злорадства я и обрадовался той
пощечине, что схлопотала девица.
вакантное место пассии, он сначала расцвел, позабыв о душевных
терзаниях, а затем пришел в бешенство, стоило только "доктору"
Каменистый Артем
Корнев Павел
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман