спиной и, игнорируя оклики, устремился в ущелье, опережая наш
маленький караван.
от остальных, составив смешанный человеко-собако-конный авангард,
и были готовы в случае появления врат на дороге тут же любыми
способами остановить колесницу. Следом мчалась двухколесная
античная повозка, где роль возницы исполнял Гомер, с дикими
воплями нахлестывавший лошадей. Ну а замыкал пелетон мой Сеня,
старательно уворачивавшийся от связок кустарника, которые
выкидывали из колесницы Немертея с Андрюшей, стремившиеся
уменьшить вес повозки. Геракл тем временем выполнял роль
милицейской сирены. Он вцепился обоими клешнями в борт нашего
гужевого транспорта и жутко визжал, изредка перемежая завывания
выкриками типа: "Папочка, отпусти меня, я больше не буду в чашку
Аполлона писать!"
десантников в парк Горького в день ВДВ. Грохот, вопли, пыль
столбом и все прочие атрибуты. Разве что песен не было. Гомер
попробовал один раз что-то провыть из избранного, но Сеня на
полном скаку ему так по затылку заехал, что новоявленная
поп-звезда едва не вылетела из колесницы прямо на спины лошадям.
После это Немертея так укоризненно посмотрела на Рабиновича, что
тот, понурив голову, вновь пристроился в хвосте процессии и
больше вперед не вырывался.
членами нашей экспедиции мне было некогда, поскольку больше
приходилось смотреть на дорогу, чтобы, не дай бог, не вылететь на
одном из крутых поворотов и не найти свой последний собачий приют
где-нибудь на дне пропасти.
делал?!), я был достаточно бдителен и сумел удержаться на трассе
до того самого корявого деревца, возле которого во время нашей
первой попытки прорыва и стояли врата в преисподнюю. Честно
скажу, я немного струсил и, выскакивая из-за последнего поворота,
слегка замедлил бег. Но, увидев перед собой совершенно чистое от
всяких магических глюков пространство, не смог удержаться от
радостного лая и вдвое ускорил бег. Проскочив то место, где
прошлый раз висела шевелящаяся черная дыра, я остановился и
посмотрел по сторонам, выискивая Мелию... Не поверите! Не найдя и
признаков присутствия маленькой дриады, я почувствовал настоящее
сожаление, но тут же отогнал его прочь. Вперед, Мурзик. Тебя ждут
великие дела!
Жомов, видимо, не желавший закончить свое путешествие в качестве
начинки для стен параллельных вселенных, словно автолюбитель -
жезл гаишника, воспринял мою короткую заминку как знак к
немедленной остановке. Он так резко нажал на тормоза своего
парнокопытного "харлея", что едва не вылетел из седла через руль.
То есть через лошадиную голову с вытаращенными от удивления
глазами.
остановиться. Она застыла посреди узкой горной дороги и истошно
завопила, покрывая неаккуратного жокея своим лошадиным матом.
Ваня, словно Илья Муромец, поднес ладонь ко лбу, пытаясь
высмотреть где-то вдали надуманную угрозу, и я невольно
залюбовался им. Вот с кого памятник Петру Первому лепить нужно
было. Прямо хоть кайло в зубы бери и статую из мрамора начинай
выдалбливать! Вот только мои творческие настроения продолжались
недолго.
и с сотрудниками ГИБДД не был знаком. Со мной на задержание ему
ходить тоже не приходилось, поэтому в том, что огромная собака
вдруг застыла посреди дороги, ничего предостерегающего он не
увидел и, естественно, притормаживать колесницу не стал. А когда
на дороге вместе со мной застыл и Жомов, тормозить античный
катафалк было уже поздно. Единственное, что мог предпринять Гомер
в сложившейся ситуации, это объехать статую Вани сбоку.
Естественно, не с той стороны, где обочина дороги плавно
переходила в бездонную пропасть. Ну, а с другой стороны стоял я!
несущуюся на меня колесницу слишком поздно. Вы, наверное, слышали
о том, что даже спящая собака успеет выскочить из-под колеса
телеги, едва та тронется с места? Насчет телеги утверждать не
берусь, но из-под колес дежурного "уазика" выскакивать
приходилось. Правда, тогда было куда отскочить! А в этот раз с
одной стороны высился нерушимый Жомов, а с другой - не менее
неприступная скала.
пользуясь только когтями и зубами? Правильно, и не стоит. Даже
рехнувшемуся коту это не под силу. Не справился с такой задачей и
я. Истошно вопя, я с перепугу попытался изобразить из себя
альпиниста-экстремала, но ничего хорошего из этого не получилось.
Забраться на скалу мне, конечно, удалось, но только до того
места, куда доставали передние лапы и высохший вмиг нос. Это
оказалось пределом моих талантов!
было абсолютно бесполезно. Скала тоже не хотела отодвигаться в
сторону, и мне не оставалось ничего другого, как смиренно сесть
на хвост и безропотно принять смерть под копытами взбесившихся
кобыл. Что я и сделал. Оскалившись последний раз в жизни прямо в
вытаращенные зенки одуревших лошадей, я грустно вздохнул и,
сказав Сене последнее "прощай", закрыл глаза и прижал уши...
Врагу не сдается наш гордый "Варяг"... Ва-у-у!
том, как же сильно растягивается время в миропонимании
приговоренного к смерти, но и после этого никаких неприятных
ощущений не последовало. Тогда я подумал, что, наверное, уже
умер. А если так, то я не прочь еще пару раз попробовать
помереть. Стонов грешников слышно не было, поэтому я решил, что
нахожусь не в аду. Мне стало интересно посмотреть, как выглядит
рай, и я открыл глаза.
того, что я из-за них помер, так они еще и в раю меня
преследовать будут?! Протестую! Секретарь, занесите протест в
протокол суда! Решив, /что и на земле с меня парнокопытных было
вполне достаточно, я угрожающе зарычал прямо в две лошадиные
морды, роняющие вниз густые ошметки белой пены. Морды укоризненно
посмотрели на меня глазами и сказали голосом Жомова:
голосами разговаривают, отправьте меня немедленно в ад! Решив
срочно предъявить апелляцию господу богу, я осмотрелся по
сторонам в поисках оного, но вместо милого старичка с нимбом на
лысой макушке увидел ухмыляющуюся Ванину физиономию и его
огромную лапищу, державшую взмыленных лошадей под уздцы.
исчезать не хотел. Пришлось с этим смириться и признать, что я
жив, из Эллады никуда не делся и все мои попутчики рядом. Причем,
как один, уставились на меня с заинтересованно-сочувственным
выражением на идиотских лицах... Что пялитесь, гады? Я же не
голый!.. Впрочем, зачем возмущаться? Все равно никто не понимает.
на ходу лошадей и повозки в разные стороны. По дороге он снова
отвесил оплеуху несчастному Гомеру. Правда, на укоризненный
взгляд Немертеи в этот раз внимания не обратил. Проснулся в нем
наконец-то заботливый хозяин! Опустившись передо мной на
корточки, Рабинович принялся аккуратно меня ощупывать. Я,
конечно, понимал, что Сеня выискивает у меня переломы, но не
поинтересоваться о том, не сменил ли Рабинович сексуальную
ориентацию, я не мог. Жаль только, что шутка выстрелила
вхолостую, поскольку среди присутствующих прямоходящих нормальный
язык никто не понимал.
строить из себя альфа-лидера. Я настолько от этого ошалел, что
начал подумывать о возможном зачислении себя в последователи Анны
Карениной. Правда, без отрезанных колесами конечностей и
вспоротых животов. Так, просто проскочить перед поездом, и пусть
он за меня снова поволнуется. Но паровозов в Древней Греции не
водилось, поэтому пришлось отложить осуществление задуманного до
более подходящих времен, а пока я просто лизнул Рабиновича в нос.
На тебе, Сеня. Успокойся! Однако мой хозяин воспринял это жест
по-своему.
доисторическому поэту. - Посмотри, что с Мурзиком сделал. У него
настолько психика повредилась, что он, как кутенок, со мной
целоваться начал. Еще раз попробуешь на моего пса колесницей
наехать, я тебе зенки своими руками выдавлю. Чтобы не только в
колесницах ездить, ходить бы не смог!
Трубников Александр
Дальский Алекс
Прозоров Александр
Куликов Роман
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий