фильма. Твое лицо - лицо судьбы. Не мрачное, не жестокое, нет - именно
твое лицо, твоя скучная физиономия.
словно прилипла к цифре шестьдесят. Если уж едешь в машине, то пусть
стрелка все время дрожит около ста, тонкая нервная стрелка, куда более
чувствительная, чем руки водителя, лежащие на руле.
лицевых мускулов - яд, подсыпанный заученным движением. Он принял его с
благодарностью.
попало, но на самом деле общий вид продуман до мелочей. Так культивируют
романтику в живописных городках, приманивая туристов. Над аркой городских
ворот вмурованное в кирпич ядро времен Тридцатилетней войны. Такие ядра
изготовляют из цемента в мастерских Шмидта: закоптят его, облепят мхом - и
вот оно уже торчит в стене: старое шведское ядро.
бредет следом и подает ей прищепки. После обеда сюда приедет Альберт с
мальчиком. Они славно отдохнут здесь. К вечеру приедет Глум, споет,
наверное. А в понедельник они, может быть, поедут куда-нибудь дальше.
стоял с прищепками в руках, а мать Альберта, поставив на землю ярко-желтую
корзину, развешивала его белую ночную рубашку. Нелла с грустью смотрела на
этот флаг мира, оставшийся далеко позади, пока деревья не скрыли его.
заставило его насторожиться. Но улыбка вновь усыпила его подозрения.
Женская улыбка - чудодейственный бальзам, от которого светлеют нахмуренные
лица мужчин. "И вновь сияет солнце, и вновь прекрасна жизнь!" Гезелер
прибавил газ, стрелка спидометра подскочила к семидесяти пяти. Он уверенно
и легко брал крутые повороты, и все те же кадры мелькали на экране.
"Посетите замок Брерних, жемчужину немецкого барокко в живописной долине
Брера".
если бы к нему не подводили воду по подземной бетонной трубе. Пусть
по-прежнему шумит живописный ручей, придавая идиллический вид окрестным
лесам и лугам. А вот и неизбежная водяная мельница. Бодрый стук
деревянного колеса - трогательная мелодия живописной долины Брера.
мгновение Нелла даже забыла, что сидит рядом с Гезелером. Скука сломила
ее, как внезапная болезнь. Подавляя зевоту, она через силу поддерживала
"светский" разговор: только бы он не заметил, как ей скучно.
том, как в результате длительных и запутанных интриг ему удалось стать
редактором в "Вестнике".
сельский пейзаж. Живые изгороди, коровы на лугу, свиньи у заборов. До
плотины было уже недалеко - Брер внизу вдруг забурлил, будто дикая горная
речка. Верно, смотритель плотины повернул рычаг, и свежая вода хлынула в
ручей. Брер принял очередную порцию сельской идиллии. Этот фильм, как
видно, был снят весьма добросовестным и усердным любителем. Серый свет,
без полутонов. При таком освещении все кругом казалось плоским, словно
ожили вдруг фотографии в каких-то скучных альбомах. Целая куча альбомов, и
все их придется перелистать. Мертвенно-серые кадры, зафиксированные на
пленке неумелой рукой, нажавшей на спусковую кнопку фотоаппарата. Точно
такие же серые снимки заполняли альбомы ее школьных подруг.
Пронумерованная скука, альбомы, набитые снимками, которые проявляли и
печатали спесивые фотографы на модных курортах. От Фленсбурга до Медины,
от Кале до Карлсбада, на протяжении всего длинного пути от одного летнего
курорта до другого было увековечено решительно все, что заслуживало
увековечения. Скука группами, скука в одиночку, скука в формате 8 на 8 и в
формате 12 на 16, а кое-где скука в портретном формате. Вот она - Лотта на
берегу Мединского залива, формат 18 на 24. Это в альбоме N_12, отражающем
девичество Лотты от выпускного экзамена до помолвки. За ним следует альбом
N_13 - о, мы не суеверны, - целиком посвященный свадьбе и свадебному
путешествию Лотты. Скука под фатой и без фаты, скука невинная, и скука,
утратившая невинность. "А вот и папа Бернгарда! Ты его уже видела?" -
"Нет". - "Да что ты?!" Никому неведомый весельчак, увековеченный в формате
6 на 8. Ну, а в альбоме N_14, разумеется, прелестный малютка. Мило, боже,
как мило! Дерзновенная рука гения отретушировала снимок и нанесла
выразительные серые тени на личико младенца.
целоваться, потом извлечет "лейку" из портфеля. Еще один снимок для
альбома: Нелла на развилке дорог. Внизу виден Брер, справа плотина в лесу,
тихое озеро - сплошная идиллия. Село в долине, башня старой церкви вся в
барочных завитушках и такой же старинный трактир "Голубая свинья".
машины, наведен аппарат.
установленном формате.
годы - с Альбертом, и ни разу еще ей здесь не было скучно. Даже церковь и
"Голубая свинья" не нагоняли на нее тоску. Но сейчас ее так одолевает
скука, что она больше не в силах сдерживать себя. Раздражение нарастает
неудержимо, - так ползет вверх ртутный столбик термометра в жаркий летний
день.
воздухом!
шагов по направлению к лесу, как услышала за спиной щелчок и, обернувшись,
увидела Гезелера, стоявшего у машины с "лейкой" в руках.
протянул ее Нелле. Она вытащила из кассеты пленку и порвала ее в клочья.
вздумайте больше снимать меня.
Гезелером. Лицо его приняло упрямо-обиженное выражение, он даже слегка
надул губы.
полюбоваться пересыхающим Брером, барочной церковью и "Голубой свиньей".
По-мальчишески поиграв фотоаппаратом, болтавшимся у него на груди, он
произнес именно те слова, которых она ожидала:
раза побывал в Брернихе.
меня не было гражданской профессии. Только теперь и начинаю жить
по-человечески.
живете на свете?
скажете, сколько вам лет на самом деле. Ведь вы хотели бы выглядеть
старше, не так ли?
которая грела на солнце свой заново побеленный, свежевыкрашенный барочный
фасад.
мне уже тридцать семь.
Нечто подобное испытывает, вероятно, полицейский чиновник, допрашивая
мелкого воришку.
действительно выглядите моложе своих лет.