Чтение 44–й страницы книги ~Юность командиров~

растревоженным писком поднялись с берега, стали кружиться над водой.

- Собачья пропасть! - выругался Беленевский. - Что же это такое?

- В обход! - крикнул Алексей. - Слева в обход!

Они повернули влево по берегу, явно теряя время. Беленевский теперь не
бежал позади Алексея, а, закинув буссоль за спину, помогал Степанову
прокладывать связь. Двигались по щиколотку в чавкающей тине болота. Тина
всасывала и хлопала, как бутылочные пробки.

Болото это не имело конца - оно разлилось после дождей. Но вот полоска
воды сузилась, перешла в вязкую грязь, и все трое наконец перебрались на
ту сторону, к скату холма, совершенно изнеможенные.

Отдыхать было некогда. Они потеряли на обход более получаса времени и
несколько сот метров связи. Бориса на склоне холма не было видно: должно
быть, он приближался к вершине.

- Вперед!

Тяжело дыша, они стали взбираться на холм. До его самой высокой точки
было метров триста пятьдесят, и Степанов несколько раз падал, Беленевский
уже поддерживал его, поднял оброненные им очки.

Алексей слышал стук вращающейся катушки, срывающееся дыхание Степанова
и Беленовского и с тревогой думал, что оба они могут сейчас упасть от
усталости и не встать, а он был выносливее их.

- Еще немного, друзья, еще немного! - подбадривал Алексей. - Еще
немного...

- Товагищ стагший сегжант! Связь... - прохрипел Степанов. - Связь...
Связь кончилась! - повторил Степанов, валясь боком в траву. - Вся катушка!

Алексей подбежал к нему.

- Не может быть! Как кончилась?

- Болото... болото... - удушливо повторял Степанов, и впервые за время
пребывания в училище Алексей услышал, как он выругался.

Беленевский, белый как полотно, - зашлось от быстрого бега сердце -
разевал рот, точно хотел сказать что-то, но не мог, не хватало воздуха в
груди.

- Я... побегу... за связью, - продохнул он. - Разрешите?..

- Че-пу-ха! - со злостью крикнул Алексей. - Куда побежите, за три
километра? Опять через болото?

- Что же делать? - выговорил Беленевский. - Надо открывать огонь...

Первая мысль, которая пришла Алексею в эту минуту, была присоединить
аппарат к линии и вызвать связиста с катушкой, но это ничего не изменяло.
Ждать связиста хотя бы полчаса было так же невозможно, как и бессмысленно.

И вдруг злая досада, глухое отчаяние захлестнули Алексея; обессиленный,
весь мокрый от пота, он сел на валун, понимая, что так хорошо начатый бой
он проиграл, проиграл теперь из-за каких-то двухсот метров кабеля!.. А
все, что было вчера и сегодня: переправа через брод, неестественное
напряжение всей прошлой ночи, стрельба по танкам, страшная усталость - все
напрасно!.. По-видимому, об этом думали Степанов и Беленевский, сидя возле
него в изнеможении.

Неожиданно шагах в ста пятидесяти от них послышались голоса; все трое
разом обернулись. В высокой траве мелькнули фигуры Бориса, Полукарова и
связиста Березкина. Они бежали вверх по склону, Полукаров двигался крайним
слева и, должно быть, первый заметил группу Алексея. На мгновенье
остановившись, он крикнул что-то Борису и указал в их сторону рукой. Борис
тоже задержался, посмотрел, но тотчас снова побежал вверх по откосу в
своей расстегнутой, развевающейся шинели; остальные бросились за ним. Было
ясно, что им некогда было задерживаться, а утренний ветер вольно обдувал
склон, шелестели, шептались и шумели травы, и этот шум раздражающе лез в
уши, колыхал отдаленные их голоса, как на волнах.

- Стойте! - крикнул Алексей и вскочил с надеждой. - Подождите!

Борис остановился на скате холма.

- Связь кончилась...

- Что-о?

- Связь... связь!..

- Что?

- Связь кончилась! - закричал Алексей изо всей силы.

Но ветер уносил слова Алексея, развеивал их, и Борис показал на уши,
покачал головой, снова двинулся по бугру.

Полукаров догнал его, что-то сказал ему, показывая вниз, но Борис
махнул рукой и зашагал быстрее, видимо, так ничего и не поняв, а метрах в
двадцати от него над высокой травой, как по воде, плыла голова связиста
Березкина.

- Стойте! Связь кончилась! - опять закричал Алексей и, не выдержав,
кинулся наискосок к кустам, к которым приближался связист Березкин.

Группа Бориса продолжала двигаться через сплошную заросль кустов,
канула в чащу и пропала в ней. Только отставший Березкин, в замешательстве
глядя на подбегавшего Алексея, нервно спрашивал:

- Что, что?

- Оглохли, что ли? - еле передохнув, зло выговорил Алексей. - Не
слышите?

- Вперед надо ведь...

- Алексей, ты?

В это время из чащи кустов показался встревоженный Борис, в несколько
прыжков подбежал к ним; весь он был разгорячен, по смуглому лбу его
скатывались капли пота.

- Березкин! Прокладывайте связь через кусты! Быстро! Что остановились?
- скомандовал он связисту и спросил возбужденно Алексея: - Ну, что
случилось?

- Слушай... у меня кончилась связь... надо двести, двести пятьдесят
метров до вершины... - Алексей задыхался. - Есть у тебя?

- Связь? - воскликнул Борис и сейчас же с резкостью добавил: - Не
вовремя кончилась у тебя связь... Как же так?

- Слушай, мне сейчас не до вопросов! Обходили болото, не рассчитали!
Нужно двести пятьдесят метров! - едва сумел выговорить Алексей, вытирая
пот со щек.

Несколько секунд Борис стоял, отведя глаза, брови его раздраженно
хмурились.

- В этом-то и дело, - сказал он наконец, с досадой оглядываясь на
Березкина. - Дело в том, что нет у меня лишней катушки. Вон, смотри! У
Березкина кончается последняя... А вообще советую: посылай связиста на
батарею! Не теряй времени. Единственный выход. Единственный! Ну, шагом
марш! Вперед! - И он, повернувшись, со стремительной неумолимостью пошел
вверх по бугру. - Советую! - крикнул он издали. - Посылай немедля!

Переводя дыхание, Алексей смотрел, как удалялась группа второго взвода,
видел сгорбленную спину Березкина, прямую, решительную фигуру Бориса и
думал, что за глупую оплошность на фронте его с чистой совестью могли бы
отдать под суд и расстрелять: пехота пошла вперед, требует огня, там
гибнут люди, а он бессилен открыть огонь...

Медленными шагами он подошел к своим связистам, ожидавшим его возле
аппарата. Беленевский жадно курил. Степанов, поправив очки, спросил
тревожно:

- Нет?

- Нет! - ответил Алексей.

- Значит, мы подставили под огонь левый фланг пехоты, - мрачновато
проговорил Степанов. - Безобгазие и г-глупость!

- Глупейшее положение! - с отчаянием сказал Беленевский. - Глупейшее!..

Потом некоторое время они сидели безмолвно. В этом гнетущем молчании
Алексей опустился на валун, ледяной и колючий, слыша, как по косогору
соединенно, сухо шелестели на ветру травы. "Глупая случайность, глупая
случайность. Не рассчитал!.. Что же делать?"

После долгого молчания Алексей приказал:

- Степа, свяжись с батареей!

- Да, да, надо г-гешать. Сейчас же.

Вопросительно глянув на Алексея, Степанов подключил аппарат к линии,
тотчас начал вызывать:

- "Днепг", я - "Тюльпан"... я - "Тюльпан"... Что ты там, сгазу
отвечай!..

Не слушая эти обычные позывные, Алексей хмуро оглядывал вершину холма,
над которым по-прежнему сияло глубокое августовское небо. До этого неба
было двести пятьдесят метров, но оно было недосягаемо.

- Я - "Тюльпан". Я - "Тюльпан". Как слышишь? Даю четвегтого... -
речитативом звучал голос Степанова. - Товагищ стагший сегжант! - торопливо
прошептал Степанов. - Вас к телефону! Ггадусов спгашивает, почему не
откгываем огонь?

В это время за спиной ударило орудие. Все разом оглянулись. Снаряд
жестко прошуршал над головами и разорвался далеко впереди, по ту сторону
холма. Борис открыл огонь, начал пристрелку.

17

"Виллис" майора Градусова остановился у подножия возвышенности.

Майор вылез из машины, спешно зашагал вверх по скату; позади шли
капитан Мельниченко и лейтенант Чернецов.

Над степью прошелестел снаряд, разорвался по ту сторону холма. Офицеры
прислушались.

- Открыл огонь Дмитриев, - сказал Мельниченко. - Поздно!

- Мне совершенно неясно, Василий Николаевич, - проговорил Чернецов, -
что с ним?

- Неясно? - вдруг спросил Градусов, срывая на ходу прутик и не
обращаясь ни к кому в отдельности. - Неясно? А мне кажется - все ясно!
Переоценил свои силы, решил, что все легко, как семечки щелкать!

От быстрого подъема по косогору он вспотел, говорил с одышкой; его