наступлением темноты. То почудится вам, будто вдруг выросла посреди
пустынного поля греческая урна; то женщина плачет над могилой; то самый
заурядный старый джентльмен раздвинул полы сюртука и заложил большие пальцы
в проймы белого жилета; то перед вами студент, углубившийся в книгу; то -
пригнувшийся негр; то - лошадь, собака, пушка, вооруженный человек; горбун,
сбрасывающий плащ и являющий миру свое обличье. Образы эти порою так
занимали меня, точно я смотрел волшебный фонарь, но ни разу они не явились
по моей прихоти, а всегда словно навязывали мне свое присутствие - хочу я
того или нет; и, как ни странно, я узнавал в них порой рисунки из давно
забытых детских книжек с картинками.
деревья подступили так близко, что их сухие ветки стучали по нашему экипажу
с обеих сторон и не позволяли высунуть голову. К тому же, добрых три часа
сверкали зарницы, и каждая вспышка была яркой, голубой и долгой; а когда,
прорвав завесу спутанных ветвей, потоком хлынул дождь и где-то над вершинами
деревьев глухо загрохотал гром, невольно подумалось, что в такую погоду где
угодно лучше, чем в таком вот густом лесу.
огоньков - Верхний Сэндаски, индейская деревня, где нам предстояло пробыть
до утра.
увеселения - все уже спали; однако на наш стук скоро откликнулись и
приготовили нам чаю в своего рода кухне или общей комнате, оклеенной старыми
газетами. Спальня, куда провели нас с женой, была большая, низкая, мрачная
комната; в печке лежала куча хвороста; две двери без запоров и крючков,
расположенные друг против друга, выходили обе прямо в черную ночь, в лесную
глушь и устроены были так, что током воздуха из одной непременно открывалась
другая, - новинка в архитектуре домов, которую, насколько помню, я еще нигде
не встречал и которая, когда я, улегшись в постель, обратил на нее внимание,
привела меня в некоторое замешательство, ибо в моем несессере находилась
изрядная сумма золотом на путевые расходы. Однако, прислонив к дверям часть
нашего багажа, я быстро устранил затруднение, и, думаю, сон мой в ту ночь не
был бы тревожным, когда бы только мне удалось заснуть.
храпел какой-то постоялец; но его так закусали, что он не вытерпел и,
спустившись снова во двор, кинулся искать убежища в карете, которая мирно
проветривалась перед домом. Как выяснилось, это был не очень разумный шаг,
так как свиньи, учуяв его и сочтя карету за нечто вроде пирога с мясной
начинкой, собрались вокруг и подняли такое мерзостное хрюканье, что он
боялся высунуться и до утра продрожал в карете. А когда все-таки вылез, у
нас даже не было возможности отогреть его стаканом бренди, так как в
индейской деревне закон, в самых добрых и разумных целях, запрещает
содержателям таверн торговать спиртными напитками. Впрочем, запрет не
достигает цели, ибо индейцы всегда достают спирт у бродячих торговцев -
только худшего качества и по более дорогой цене.
компании, собравшейся за завтраком, был один тихий пожилой джентльмен,
который состоит на службе правительства Соединенных Штатов уже много лет и
ведет переговоры с индейцами; вот и сейчас он заключил с местными жителями
договор, по которому они обязуются переехать на будущий год в отведенное для
них место к западу от Миссисипи, чуть подальше Сент-Луиса, за что им будут
ежегодно выплачивать определенную сумму. С волнением слушал я его рассказ о
том, как сильно они привязаны к привычным с детства местам и особенно к
могилам своих родичей и как им не хочется со всем этим расставаться. На его
глазах произошло немало таких переселений, которые он неизменно наблюдал с
болью в сердце, хоть и знал, что это делается для их же блага. Вопрос о том,
уйти ли племени, иди остаться, обсуждался у них дня два тому назад в
специально построенной хижине, бревна от которой еще лежали на земле перед
постоялым двором. Когда все высказались, - тех, кто были "за", и тех, кто
"против", построили в две шеренги, и каждый взрослый мужчина проголосовал в
свой черед. Как только результат голосования стал известен, меньшинство
(довольно значительное) с готовностью, без возражений подчинилось воле
остальных.
косматых пони. Они были так похожи на захудалых цыган, что, увидев кого-либо
из них в Англии, я, нимало не сомневаясь, отнес бы их к этому бродячему и
беспокойному племени.
оказавшейся чуть ли не хуже вчерашней, и к полудню прибыли в Тиффин, где
расстались с нашим внерейсовым экипажем. В два часа пополудни мы сели в
поезд. Путешествие по железной дороге протекало очень медленно, так как
проложена она плоховато по сырой болотистой земле, - и прибыли в Сэндаски
как раз вовремя, чтобы вечером успеть пообедать. Остановились мы в удобной
маленькой гостинице на берегу озера Эри, провели там ночь и волей-неволей
весь следующий день - в ожидании парохода на Буффало. Городок, сонный и
неинтересный, напоминал задворки английского морского курорта по окончании
сезона.
старался всячески угодить; приехал он сюда из Новой Англии, где он "рос и
воспитывался". Если я и упоминаю о том, как он без конца входил и выходил из
комнаты, не снимая шляпы, и, в том же виде, презрев условности,
останавливался побеседовать с нами, а потом разваливался у нас на диване,
вытаскивал из кармана газету и принимался ее читать в свое удовольствие, -
то лишь отмечая это как черты, свойственные обитателям Америки, а вовсе не
жалуясь и не желая сказать, что мне это было неприятно. Подобное поведение у
нас на родине меня безусловно бы оскорбило, потому что у нас это не принято,
а раз так, то это следовало бы расценить как наглость; но здесь у этого
простого американского парня было лишь одно желание - порадушнее и получше
принять гостя, и я не вправе, да, сказать откровенно, и не склонен
рассматривать его поведение, исходя из наших английских мерил и правил, как
я не стал бы, скажем, ссориться с ним из-за того, что он не вышел ростом и
не может быть зачислен в гвардию гренадеров * нашей королевы. Столь же мало
у меня желания осуждать забавную пожилую женщину, состоявшую при этом
заведении экономкой: подав нам еду, она усаживалась в самое удобное кресло,
доставала огромную булавку и принималась ковырять ею в зубах, не сводя с нас
важного и спокойного взгляда и то и дело предлагая нам скушать еще, пока не
наступало время убирать со стола. Довольно и того, что все наши желания - не
только здесь, но и повсюду в Америке - любезно выполнялись с большой
готовностью и обязательностью; да и вообще здесь все наши нужды старались
предусмотреть.
сидели в гостинице за ранним обедом, когда вдали показался пароход, вскоре
приставший к пристани. Поскольку направлялся он явно в Буффало, мы поспешили
погрузиться на него и скоро оставили Сэндаски далеко позади.
благоустроенный, но с паровыми машинами, а в таких случаях у меня неизменно
появляется чувство, будто я поселился над пороховым заводом. Пароход наш вез
муку, и несколько бочонков этого груза были сложены на палубе. Капитан,
поднимавшийся к нам поболтать и представить какого-нибудь своего знакомого,
усаживался верхом на один из бочонков, - этакий домашний Вакх, - и, вытащив
из кармана огромный складной нож, принимался "отбеливать бочонок", -
говорит, а сам снимает и снимает стружку с краев. И "отбеливал" он до того
усердно и добросовестно, что, если бы его то и дело не отзывали, бочонок
вскоре перестал бы существовать, а на его месте остались бы лишь мука да
стружки.
дамбы, а на них, точно ветряные мельницы без крыльев, стоят приземистые
маяки, - и все вместе выглядит совсем как голландская виньетка, - мы прибыли
в полночь в Кливленд, где простояли до девяти часов следующего утра.
Сэндаски я видел образец его литературы - газету, которая в самых сильных
выражениях высказывалась по поводу недавнего прибытия лорда Эшбертона в
Вашингтон * для урегулирования спорных вопросов между правительствами
Соединенных Штатов и Великобритании; сообщив своим читателям, что Америка
еще в младенчестве своем "высекла" Англию, высекла ее в юности и, конечно,
должна высечь ее и теперь, в свои зрелые годы, - газета заверяла всех
истинных американцев, что если мистер Уэбстер в предстоящих переговорах
выполнит свой долг и заставит английского лорда в два счета убраться
восвояси, то через два года они "будут распевать "Янки Дудл" в Гайд-парке и
"Да здравствует Колумбия" в обитых пурпуром залах Вестминстера!" Город
показался мне премилым, и я даже доставил себе удовольствие посмотреть
снаружи редакцию той газеты, выдержку из которой я только что приводил. Я не
имел возможности насладиться созерцанием того остроумца, который создал оный
опус, но я не сомневаюсь, что человек он необыкновенный и пользуется
уважением в избранном кругу.
его разговоров с женой, ибо наши каюты разделяла лишь тонкая перегородка,
моя особа служила источником великих волнений. Не знаю почему, но мысль обо
мне неотступно преследовала его и очень раздражала. Сначала я услышал, как
он сказал - и самым нелепым было то, что он сказал это буквально над моим
ухом, точно пригнулся к моему плечу и прошептал: "А Боз-то все еще здесь *,
дорогая!" И после довольно долгой паузы недовольным тоном добавил: "Боз
держится очень замкнуто", что было чистой правдой, так как я чувствовал себя
неважно и лежал с книгой. Я уже решил, что он со мной покончил, но ошибся,
ибо после довольно большого промежутка времени, когда он, должно быть,
беспокойно ворочался с боку на бок в безуспешной попытке заснуть, его вдруг
опять прорвало: "А ведь этот Боз, глядишь, и напишет книжицу и всех нас в
ней помянет!" - и, ясно представив себе, к каким последствиям приведет
пребывание на одном судне с Бозом, он застонал и умолк.
Акунин Борис
Конан-Дойль Артур
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия