строго глядя на него сквозь очки.
нехороший мальчик. Если вы не понимаете смысла какого-нибудь выражения,
почему вы не спрашиваете объяснений?
Поль.
упоминали о миссис Пипчин, - возразила мисс Блимбер. - Этого я не могу
допустить. Курс обучения у нас весьма далек от чего-либо подобного.
Повторение таких замечаний принудит меня потребовать, чтобы завтра утром, до
завтрака, вы мне ответили без ошибок от verbum personale до simillima cygno
*.
хотели, - сказала мисс Блимбер, которая оставалась устрашающе вежливой даже
тогда, когда делала выговор. - Таких рассуждений я никак не могу допустить.
посмотрел на очки мисс Блимбер. Мисс Блимбер, серьезно покачав головой,
обратилась к лежащей перед ней бумаге.
мисс Блимбер, прерывая чтение, - анализ, противопоставленный синтезу,
определяется Уокером * так: "Разложение объекта наших чувств или интеллекта
на первоначальные его элементы". Противопоставленный синтезу, заметьте.
Теперь вы знаете, что такое анализ, Домби.
интеллект, однако он слегка поклонился мисс Блимбер.
характера П. Домби. Я нахожу, что природные способности Домби чрезвычайно
хороши и что прилежание его заслуживает такой же оценки. Принимая восемь за
наше мерило и высшую отметку, я нахожу, что каждое из этих качеств Домби
измеряется шестью и тремя четвертями!"
Поль. Хорошенько не зная, что означают шесть и три четверти - то ли это
шесть фунтов пятнадцать шиллингов, шесть пенсов три фартинга, шесть футов
три дюйма, шесть часок сорок пять минут, или шесть каких-то предметов,
которых он еще не проходил, с какими-то тремя неизвестными четвертями. -
Поль потер руки и посмотрел прямо на мисс Блимбер. Оказалось, что этот ответ
не хуже всякого другого, какой он мог дать, и Корнелия продолжала: -
"Запальчивость - два. Эгоизм - два. Склонность к дурному обществу,
проявившаяся в отношении человека по имени Глаб, первоначально - семь, но
впоследствии уменьшилась. Поведение, приличествующее джентльмену, - четыре и
постепенно улучшается". Теперь, Домби, я хочу обратить особое ваше внимание
на общие замечания в конце этого анализа. Поль приготовился слушать с особым
вниманием.
громким голосом и через каждые два слова обращая свои очки на маленькую
фигурку, - можно сказать о Домби, что способности и наклонности его хороши и
что он сделал такие успехи, на какие при данных обстоятельствах можно было
рассчитывать. Но достойно сожаления, что этот молодой джентльмен отличается
странностями (как принято говорить - "не от мира сего") в характере и
поведении и что, не проявляя таких черт, которые явно заслуживали бы
порицания, он часто бывает очень непохож на других молодых джентльменов его
возраста и общественного положения". Ну-с, Домби, - сказала мисс Блимбер,
кладя бумагу на стол, - вы это понимаете?
знаете, послан домой вашему уважаемому отцу. Разумеется, ему очень неприятно
будет узнать, что у вас есть странности в характере и поведении. Разумеется,
это неприятно и для нас, ибо, видите ли, Домби, мы не можем вас любить так,
как этого бы хотели.
отъезд, он с каждым днем все больше заботился втайне о том, чтобы все в доме
его любили. По какой-то скрытой причине, очень смутно им сознаваемой, а быть
может, и вовсе не сознаваемой, он чувствовал, как постепенно усиливается его
нежность чуть ли не ко всем и ко всему в этом доме. Ему нестерпимо было
думать, что они останутся совершенно равнодушны к нему, когда он уедет. Ему
хотелось, чтобы они вспоминали о нем хорошо, и он поставил себе задачей
умилостивить даже большую охрипшую лохматую собаку, сидевшую на цепи позади
дома, которая сначала приводила его в ужас, чтобы и она почувствовала его
отсутствие, когда его здесь не будет.
своими сверстниками, бедный крошечный Поль изложил все это как можно лучше
мисс Блимбер и умолял ее, несмотря на официальный анализ, постараться
полюбить его. К миссис Блимбер, которая присоединилась к ним, он обратился с
такою же просьбой; а когда эта леди даже в его присутствии не удержалась и
упомянула, как бывало нередко, о его странностях, Поль ответил ей, что,
конечно, она права и, по-видимому, это вошло у него в плоть и кровь, но он
не совсем понимает, в чем здесь дело, и надеется, что она посмотрит на это
сквозь пальцы, потому что он любит их всех.
полной откровенностью, являвшейся одной из своеобразнейших и обаятельнейших
черт этого ребенка, - не так люблю, как Флоренс; это было бы невозможно.
Ведь вы не могли на это рассчитывать, сударыня!
грустно уезжать и думать, что кто-то радуется моему отъезду или ему это
безразлично.
странный ребенок в мире, а когда она рассказала доктору о происшедшем,
доктор не опровергал мнения жены. Но он сказал, как говорил уже раньше,
когда Поль только что прибыл, что учение свое дело сделает, а затем прибавил
то же, что говорил в тот раз:
жилось нелегко. Но, помимо приготовления уроков, он давно уже наметил себе
другую цель, которую никогда не терял из виду и упорно преследовал: быть
кротким, услужливым, тихим ребенком, всегда старающимся заслужить любовь и
привязанность окружающих; и хотя его часто можно было застать на старом его
местечке на лестнице или наблюдающим волны и облака из окна его уединенной
спальни, теперь он чаще бывал с другими мальчиками, скромно оказывая им
маленькие добровольные услуги. В результате даже среди этих суровых и
сосредоточенных юных затворников, умерщвлявших плоть под кровом доктора
Блимбера, Поль был объектом всеобщего интереса, хрупкой маленькой игрушкой,
которую все любили и с которой никому не пришло бы в голову обращаться
грубо. Но он не мог изменить свою натуру, а следовательно, не мог изменить и
"анализ", и посему все они пришли к тому заключению, что Домби - "не от мира
сего".
никто другой не пользовался. Эти льготы не были бы распространены на
ребенка, менее чудаковатого, и уже одно это имело большое значение.
Блимберу и семейству, Поль протягивал ручонку и смело пожимал руку доктора,
а также миссис Блимбер, а также мисс Корнелии. Если нужно было отвести от
кого-нибудь грозящее ему наказание, Поль всегда был делегатом. Даже
подслеповатый молодой человек однажды советовался с ним относительно
разбитого стекла и фарфора. И ходили смутные слухи, что дворецкий, взирая на
него с благосклонностью, какой сей суровый человек доселе не удостаивал
никого из смертных мальчиков, иногда подливал ему портер в столовое пиво,
чтобы Поль окреп.
комнату мистера Фидера, откуда он дважды выводил на свежий воздух мистера
Тутса в обморочном состоянии после неудачной попытки выкурить отвратительную
сигару - одну из той пачки, которую этот молодой человек тайком приобрел на
морском берегу у отчаяннейшего контрабандиста, сообщившего по секрету, что
за его голову, живую или мертвую, таможня назначила награду в двести фунтов.
Уютная комната была у мистера Фидера; кровать стояла в другой маленькой
комнатке, смежной, а флейта, на которой мистер Фидер еще не умел играть, но,
по его словам, поставил себе целью научиться, висела над камином. Было здесь
также несколько книг и удочка, ибо, по словам мистера Фидера, он несомненно
научится удить рыбу, когда у него будет свободное время. С тою же целью
мистер Фидер приобрел прекрасный маленький, изогнутый, подержанный
корнета-пистон, шахматную доску и шахматы, испанскую грамматику,
принадлежности для рисования и пару перчаток для бокса. Искусство
самозащиты, по словам мистера Фидера, он решительно намеревался изучить,
считая это долгом каждого человека, так как оно дает возможность оказать
покровительство женщине, попавшей в беду.
нюхательного табаку, которую мистер Тутс привез ему в подарок по окончании
последних вакаций и за которую заплатил очень дорого, так как она безусловно
принадлежала принцу-регенту*. Ни мистер Тутс, ни мистер Фидер не могли
угоститься ни одной понюшкой, даже самой умеренной, чтобы не расчихаться до
судорог. Тем не менее великим удовольствием было для них смочить табак в
табакерке холодным чаем, размешать его на листе пергамента ножом для
разрезания бумаги и время от времени заниматься его потреблением. Набивая
себе нос, они претерпевали ужасную пытку со стойкостью мучеников и, попивая
в промежутках столовое пиво, наслаждались всеми прелестями разгула.
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Березин Федор
Распопов Дмитрий
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий