Закаморный об этом не помнит: от счастья и голода он напился в начале
торжества, упал возле писсуара, и приятели увезли его домой.
выходило, подтверждалось статистикой и теорией вероятности, что в результате
массового уничтожения в стране лучших представителей культуры, искусства,
науки, а также наиболее трудолюбивой и с развитым рефлексом цели части
народа -- крестьян, рабочих, администрации и военных были уничтожены
генотипы, наиболее целесообразные для развития и процветания государства.
Осталось худшее, и оно начинало воспроизводить себе подобных, заполняя
вакуум. Состав столкнули с рельсов, и он катится к обрыву. Общество
вырождается ускоренными социалистическими темпами.
академический характер, сухо повествуя о размножении и вырождении мушки
дрозофилы, что, как говорилось в предисловии, способствует выполнению задач,
поставленных перед наукой недавно состоявшимся съездом.
взятку временную прописку. Он снимал в коммунальной квартире на Малой
Грузинской, неподалеку от Тишинского рынка, треугольную комнату с окном,
выходящим в узкий двор. За отсутствие постоянной прописки хозяйка брала на
десятку больше и делила ее с участковым оперуполномоченным.
нашего генетика-полиглота познакомила его собственная лаборантка. Валерия,
новая знакомая Закаморного, замужем была недолго, можно сказать почти не
была, муж ее утонул в пьяном виде вскоре после свадьбы. А работала Валерия
манекенщицей в Центральном доме моделей на Кузнецком мосту и готовилась
стать художником-модельером. Длинноногая и немножко манерная, что в общем-то
ей даже шло, она лучше всего смотрелась издали и чуть снизу, будто ее родили
специально для подмостков Дома моделей. Максима она называла великим ученым.
расположенного неподалеку от дома, Валерия сидела на краешке кровати с
намертво стиснутыми коленками. Едва кандидат биологических наук пытался
сделать пасс руками в ее воздушном пространстве, Валерия отодвигалась.
Петрович опускался на колени и шепотом, чтобы не слышала хозяйка, читал:
"зад"... Разве его можно вставлять в стихи?
особенно шел. Они сходили в ЗАГС и счастливые уехали проводить медовый месяц
дикарями в Пицунду. На третий день Валерия, лежа на песке у моря, вынула
бумагу и ручку и стала писать письмо подруге.
смотришь, у меня рассеиваются мысли.
забыл почистить ботинки, и вернулся. Он открыл Валерину сумку и вытащил
письмо. "С погодой нам повезло, -- прочитал, в частности, он. -- Что
касается Максика, ты оказалась права: он ничтожество. С Гариком муженька
моего не сравнишь, а уж об Эдике-то вспоминать -- только расстраиваться..."
В застолье Максим Петрович был весел, читал новые стихи, потешая честную
компанию, а в конце сам разлил всем и торжественно сказал:
развод!
Валерии испуг и читать вслух не стал, а разорвал письмо и опустил в
пепельницу.
процитировал он из Луки, тихо вышел и улетел в Москву.
"пополизатором". Он написал забавную популярную книжку о генетике, получил
за нее Первую премию и пропил вместе с гонораром за месяц.
познакомился в гостях с Шурой -- травести из Центрального детского театра,
-- спичкой, похожей на мальчика и загорающейся от прикосновения, он
попытался ее избегнуть, но она сама ему позвонила. "И все мое -- твое", --
сказала она. Чуть было не приобретший комплекса неполноценности, с помощью
травести он понял, что вовсе не лишенец, а мужчина. Они встречались днем,
между ее репетициями и спектаклями. С ней он помолодел, самоутвердился и
решил, что не будет больше жениться, чтобы не заботиться о разводе. Он
выработал формулу, по которой женщины ему нужны зимой толстые, а летом
худые. Зимой для тепла борода, а летом можно бриться. Зимой сорокаградусная,
а летом можно и портвейн, ибо еще Гиппократ говаривал, что летом вино
добавляют в воду, а зимой -- воду в вино. Все остальные установки
отменяются, поскольку они сковывают свободу желаний.
необходимую для осуществления некоторых его желаний зарплату, происходили
между тем перемены. Шеф помирился с лысенковцами, прошел в академики и был
назначен директором института. Лабораторией стал руководить бывший парторг,
нацелившийся в члены-корреспонденты. Он поднял старую тему Максима Петровича
и вставил ее в план, сформулировав так: "Генетическое обоснование советского
человека, строителя коммунизма, как вершины генотипического ряда
человечества".
тебя найдется кому сделать. Тему мы включили в шестую позицию, чтобы
буржуазные ученые не смогли использовать твои открытия для совершенствования
своих генотипов. Заполняй анкету, будем оформлять тебе допуск к твоей теме.
исследовательских работ Академии медицинских наук, включающая разработку
средств бактериологической войны, распространение эпидемий в зарубежных
странах. В генетике -- опыты по массовому изменению наследственности. После
четырехмесячной проверки Максима Петровича допустили к его собственным
материалам, на которых теперь стоял гриф "СС" -- Совершенно секретно.
Государственная тайна.
посвященный единодушному одобрению трудящимися братской помощи чехам.
Максим, сидя в последнем ряду, еще переживал судьбу своих генотипов и не
заметил, как все научные сотрудники начали единодушно голосовать за
одобрение.
того, чтобы сразу объявить: "Принято единогласно!"
воздержался, а значит, как бы не одобрил. Честно говоря, он и сам испугался.
Но парторг решил, что он, как человек более идейно-убежденный, лучше
доделает работу о генотипах советского человека и Максим Петрович только
мешает. Воздержание Закаморного стало известно инстанциям, после чего он был
исключен из партии и уволен с работы и лишен звания кандидата биологических
наук.
что неприятности навалились как нельзя более кстати. Ему даже стало
казаться, что он специально воздержался при голосовании и тем самым доказал,
что лично в нем, в М.П.Закаморном, генотип полноценный. А прочие --
"торгующие во храме". Свобода от обязательства посещать научное присутствие
открывала перед ним два пути: доспиться или уйти в теологию. Он решил идти
по обоим путям. Увлекающийся и быстро остывающий Максим Петрович был
попеременно христианином, буддистом, йогом, сионистом, ницшеанцем,
адвентистом седьмого дня, смешивал философии Шопенгауэра, Леонтьева,
Бердяева. Чьи книги ему удавалась достать из-под полы, тем он и поклонялся.
он друзьям за бутылкой. -- Больше всего я благодарен партии за то, что меня
выгнали из партии. В принципе, жизнь не так уж сложна: с утра выпил -- и
целый день свободен.
скисал от принудиловки. Вкусы его колебались. Еще вчера он требовал для
России новой революции, а сегодня носился с идеей поставить памятник
разоблаченному товарищу Сталину.
он!
немедленно. С соседом в метро он обсуждал вопрос, не написать ли письмо с
предложением ввести новые знаки отличия? На погонах офицеров госбезопасности
вместо звездочек поместить маленькие замочные скважины: майор -- одна
замочная скважина, полковник -- три.
концов не осталось.
вынимал из кармана и наклеивал на стенку листок: "Здесь работают хамы". Это
ему сходило с рук. Но однажды он вышел на улицу, сбрив бороду, усы и волосы
с левой половины головы и оставив на правой, что, с его точки зрения, могло
Маккарти Кормак
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Скальци Джон
Белов Вольф
Майер Стефани