Чтение 44–й страницы книги ~В стране мехов~

- Другие, возвращаясь из путешествия, привозят континенту какие-то новые
земли, а мы, наоборот, стираем с карты этот мнимый полуостров Викторию.

На следующий день, 19 июля, в десять часов утра, когда на небе не было
ни облачка, Джаспер Гобсон измерил высоту солнца. Затем, сравнив этот
результат, с данными, полученными накануне, он математически вычислил
долготу, на которой находился остров.

Во время этой работы астроном даже не показывался. Он все еще дулся и
сидел один в своей комнате, точно капризный ребенок. Впрочем, вне своей
научной деятельности он и в самом деле оставался большим ребенком.

Между тем наблюдение показало, что остров Виктория находился на 157o37'
западной долготы, считая от Гринвичского меридиана.

Широта, полученная накануне в полдень, сразу после затмения, была, как
известно, 73o7'20".

Координаты острова были нанесены на карту лейтенантом Гобсоном в
присутствии миссис Барнет и сержанта Лонга.

Это был волнующий момент, и вот что оказалось. Плавучий остров, как и
предполагал лейтенант Гобсон, дрейфовал в западном направлении, но другое
течение, не отмеченное на карте и не известное гидрографам этих мест,
уносило его к Берингову проливу. Таким образом, все опасности, которые
предвидел Джаспер Гобсон, могли в будущем угрожать острову, если только
его до наступления зимы вновь не прибьет к материку.

- Но как далеко мы теперь от американского континента? - спросила
миссис Барнет. - Ведь это для нас самый интересный вопрос.

Джаспер Гобсон взял циркуль и старательно измерил по карте самую узкую
полосу моря между берегом и семьдесят третьей параллелью.

- В настоящее время мы отстоим более чем на двести пятьдесят миль от
самой северной точки Русской Америки - мыса Барроу, - ответил он.

- Не мешало бы знать, на сколько миль уплыл остров от того места, где
когда-то находился мыс Батерст, - спросил сержант Лонг.

- Миль на семьсот, не меньше, - ответил Джаспер Гобсон, опять обращаясь
к карте.

- А с какого приблизительно времени остров начал дрейфовать?

- Должно быть, с конца апреля, - отвечал лейтенант. - Как раз в ту пору
ледяное поле взломало, и те льдины, что не растаяли на солнце, отнесло к
северу. Таким образом, можно предположить, что остров Виктория, увлекаемый
этим параллельным берегу течением, уже около трех месяцев дрейфует в
западном направлении, делая в среднем девять-десять миль в сутки.

- Но ведь это не такая уж маленькая скорость! - заметила миссис Барнет.

- Да, скорость значительная, - согласился лейтенант. - Судите же сами,
как далеко может нас отнести за два летних месяца, пока эта часть
Северного Ледовитого океана будет еще свободна от льдов!

Наступило молчание. Собеседники пристально вглядывались в карту
полярных стран, которые так упорно защищают себя от исследования их
человеком и куда, как чувствовали наши зимовщики, течение неотвратимо
уносило их остров.

- Значит, при этих условиях нам нечего делать и все наши попытки будут
напрасны? - спросила миссис Барнет.

- Да, напрасны, сударыня, - подтвердил лейтенант. - Надо ждать и молить
природу, чтобы скорее наступила зима - гроза всех полярных мореплавателей,
но наша единственная надежда. Зима - это лед, а лед - наш якорь спасения.
Он один может преградить путь блуждающему острову.

3. ОБСЛЕДОВАНИЕ ОСТРОВА

Лейтенант Гобсон и его помощники решили, начиная с этого дня, вести
наблюдения, как это принято на кораблях, и в случае благоприятного
состояния атмосферы определять и записывать точное местонахождение острова
Виктории. И в самом деле, не был ли отныне этот остров своего рода
потерпевшим крушение кораблем без руля и без ветрил, который несся по
волнам неизвестно куда?

На следующий день Джаспер Гобсон установил, что остров, оставшийся на
той же широте, был отнесен еще на несколько миль к западу. Лейтенант отдал
распоряжение мастеру Мак-Напу приступить к постройке вместительного бота.
В качестве объяснения он сказал, что намерен обследовать будущим летом
северное побережье вплоть до Русской Америки. Удовлетворенный этим,
Мак-Нап немедленно занялся подбором корабельного леса, облюбовав для верфи
песчаную отмель у подножья мыса Батерст, откуда легко было опустить судно
на воду.

В тот же день лейтенант Гобсон решил привести в исполнение задуманное
им обследование территории острова, на котором он и его товарищи оказались
теперь настоящими узниками. Ледяной остров, подвергаясь постоянному
влиянию переменной температуры океана, мог претерпеть значительные
изменения, а потому необходимо было определить его теперешнюю форму,
площадь, а в некоторых местах даже и толщину. Особенно тщательно надо было
обследовать место разлома, который произошел, по-видимому, у перешейка. На
этом, еще свежем месте разлома можно будет, вероятно, изучить строение
почвы острова: его нижний, ледяной, и верхний, земляной, пласты.

Но через несколько часов небо внезапно потемнело, а к вечеру налетел
шквал, сопровождавшийся густым туманом. Вскоре все заволокло тучами и
хлынул проливной дождь. По крыше дома забарабанил крупный град, и даже
послышались отдаленные раскаты грома - явление весьма редкое в северных
широтах.

Путешествие пришлось отложить в ожидании, пока успокоятся
разбушевавшиеся стихии. Однако три дня - 20, 21 и 22 июля - погода не
прояснялась. Буря продолжала свирепствовать, по небу неслись черные тучи,
водяные валы с оглушительным шумом разбивались о берег. Целые потоки воды
обрушивались на мыс Батерст с такой силой, что можно было опасаться за
его, теперь весьма сомнительную, прочность. Ведь этот мыс был всего лишь
нагромождением земли и песка и не имел даже надежной опоры. Суда,
застигнутые в море подобным ураганом, достойны жалости! Но огромный
блуждающий остров не ощущал этих бешеных ударов волн и равнодушно встречал
неистовый гнев океана.

В ночь с 22 на 23 июля буря неожиданно утихла. Сильный северо-восточный
ветер разогнал остатки тумана, висевшего над горизонтом. Барометр поднялся
на несколько делений, и лейтенант Гобсон нашел, что погода вполне
благоприятствует задуманной им экскурсии.

Сопровождать его должны были миссис Барнет и сержант Лонг. Они могли
пробыть в отсутствии один-два дня, и это никого из обитателей фактории не
удивило бы. Путешественники захватили с собой немного вяленого мяса, галет
и несколько фляжек бренди, которые не сильно отягощали их дорожные сумки.
Дни были в эту пору очень длинные, и солнце уходило за горизонт всего на
несколько часов.

Встречи с хищными животными бояться, по-видимому, не приходилось.
Медведи, наделенные особенно развитым инстинктом, очевидно, покинули
остров Викторию; когда он был еще полуостровом. Однако из предосторожности
и мужчины и миссис Барнет взяли ружья. Кроме того, лейтенант и сержант
захватили с собою ножи и топорики для льда - орудие, с которым полярные
путешественники никогда не расстаются.

На время отсутствия лейтенанта Гобсона и сержанта Лонга управление
фортом согласно военной иерархии переходило в руки капрала Джолифа, а
вернее - его маленькой жены, и Джаспер Гобсон прекрасно знал, что на нее
вполне можно положиться. Что касается Томаса Блэка, то никто и не
рассчитывал, что он захочет присоединиться к исследователям; но астроном
все же пообещал усердно вести наблюдения за северным горизонтом и отмечать
возможные перемены на море или в положении острова.

Миссис Полина Барнет пыталась было успокоить бедного ученого, но он
ничего и слышать не хотел. Он считал, и не без основания, что природа зло
подшутила над ним, и поклялся никогда не простить ей этого.

Обменявшись крепкими рукопожатиями с остающимися, миссис Барнет и ее
спутники вышли из форта и, повернув на запад, направились вдоль длинной
излучины берега, между мысом Батерст и мысом Эскимосов.

Было восемь часов утра. Косые лучи солнца заливали берег, оживляя его
своими рыжеватыми отблесками. Тысячами слетались обратно рассеянные бурей
птицы: белые межняки, кайры, тупики, глупыши. Стаи уток торопились
добраться до берегов озера, не подозревая, что их уже ждет котелок миссис
Джолиф. Кое-где путешественникам попадались полярные зайцы, куницы,
мускусные крысы, горностаи. При виде людей они не спеша исчезали.
Казалось, животные, чувствуя общую с человеком опасность, старались
держаться поближе к нему.

- Они хорошо знают, что со всех сторон окружены морем, - заметил
Джаспер Гобсон, - и что им не убежать с острова.

- А разве эти грызуны - зайцы и другие, - спросила миссис Барнет, - не
переселяются осенью куда-нибудь на юг, где зима потеплее?

- Конечно, сударыня, - ответил лейтенант, - но если им на этот раз не
удастся переправиться туда по льду, они останутся здесь такими же
узниками, как мы с вами. И зимой большинство из них наверное погибнет от
холода и голода.

- А мне сдается, что эти животные окажут нам услугу и помогут
перезимовать, - вставил сержант. - Нашему лагерю просто повезло, что
бедные зверушки не послушались своего инстинкта и не убежали, пока остров
не оторвался еще от перешейка.

- Но птицы, конечно, улетят от нас? - спросила миссис Барнет.

- Разумеется, сударыня, - отозвался Джаспер Гобсон. - Все эти пернатые
улетят с первыми же морозами. Они легко преодолевают огромные расстояния
и, будучи удачливее нас, доберутся до суши раньше, чем мы.

- А не могут ли они послужить нам гонцами? - спросила путешественница.

- Это мысль, сударыня! - вскричал лейтенант Гобсон. - Великолепная
мысль! Почему бы нам не наловить несколько сот птиц и не прикрепить им